Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек Страница 12

Клошары все знают друг друга хотя бы визуально и с интересом присматриваются к новеньким, пусть даже и не лезут с расспросами…

— Хорошо. Только не следует ограничиваться теми, что кантуются возле рынка, надо опросить и живущих на набережных.

— Это я и собираюсь сделать. Позвольте позвонить?

Как только Мегрэ соединили с уголовной полицией, он попросил к телефону Мерса.

— Это Мегрэ… Местраль там?.. Да?.. Пусть срочно напечатает для меня пять-шесть комплектов снимков, в первую очередь тех, где убитый с бородкой и усами. Их надо сегодня же отправить в комиссариат на улицу Прувер и передать в руки комиссара Аскана… Спасибо, Мере… Пока… — И Аскану: — Вы получите их через час.

— Я брошу моих людей на это дело сегодня же ночью.

Когда Мегрэ вышел на улицу, шел сильный ливень, по мостовой прыгали несколько градин. Небо было черным от туч, но комиссару посчастливилось поймать такси.

— В уголовную полицию, — бросил он.

Он устал бесконечно задавать себе самому одни и те же вопросы и не находить ответа на них.

Войдя в кабинет инспекторов, он спросил:

— Кто свободен завтра утром?

Присутствующие переглянулись, и трое подняли руки.

— Зайдите в экспертный отдел за фотографиями и отправляйтесь на Монмартр. Особое внимание окрестностям бульвара Рошешуар. Обойдите все маленькие отельчики. Есть вероятность, что Марсель Вивьен и его подружка около полугода жили в одном из них. В первую очередь меня интересует молодая женщина. Можете также опросить окрестных торговцев, особенно тех, что продают продукты. Удачи, ребята.

Он вернулся в свой кабинет, куда к нему зашел Торранс.

— Есть новости, патрон?

Мегрэ не хватило смелости в очередной раз начинать рассказывать эту историю, и он прошептал:

— Завтра Жанвье может отозвать шестерых своих людей.

Он полчаса подремал в своем кресле, а дождь попадал в открытое окно и мочил паркет.

Глава 4

На следующее утро Мегрэ пришел на службу очень рано и ко времени появления инспекторов уже разобрал почту. Он утверждал, что чем быстрее ведется расследование, тем больше шансов на его успешное завершение.

Оперативники из комиссариата I округа, должно быть, работали на него всю ночь, но он не звонил комиссару Аскану, чтобы не создавать у того впечатления, будто он его подгоняет. Жанвье и несколько свободных инспекторов занимались текущими делами. Кабинеты были почти пусты.

Дождь прекратился. На синем небе виднелись лишь несколько белых облачков, края которых позолотило утреннее солнце.

— Пошли, Торранс.

У Мегрэ не было четкого плана, скорее он полагался на интуицию. Да и какой план можно было выработать в таком деле, как это, где не было ни солидной свидетельской базы, ни единого вещественного доказательства?

— Улица Лепик… Мне кажется, почти напротив мастерской Вивьена я видел отделение банка «Лионский кредит»…

Они приехали на место быстро, потому что в этот час движение было слабым.

— Постарайтесь где-нибудь припарковаться и ждите меня…

Комиссар нагнулся к одному из окошек:

— Я бы хотел поговорить с директором отделения.

— Как доложить?

— Комиссар Мегрэ…

— Вам повезло. Он только вчера вернулся из отпуска…

Ждать не пришлось. Его провели в кабинет, где мужчина лет сорока, с открытым лицом, загоревшем на южном солнце, предложил ему сесть.

— Чем могу вам помочь, господин комиссар?

— Если вы читали в последние дни газеты, то знаете о деле Вивьена. Марсель Вивьен был краснодеревщиком и имел мастерскую напротив вашего отделения. Было это примерно двадцать лет назад. Я хотел бы знать, храните ли вы учетные карточки счетов за тот период.

— Двадцать лет? Нет. Когда счет закрывается, то есть когда клиент снимает все лежащие там деньги, мы храним карточку несколько месяцев, после чего отправляем ее в главный офис, на бульвар Дез-Итальен.

— А там долго хранят такие бумаги?

— Точного срока я не знаю, но наверняка не больше десяти лет. В противном случае вы себе представляете, какие бы нам понадобились помещения для хранения всего этого.

— В последнем окошке я заметил немолодого служащего…

— Папаша Фрошо… Наш старейший сотрудник… Работает в банке сорок лет и в конце месяца уходит на пенсию…

— Можно мне с ним поговорить?

Директор нажал на кнопку электрического звонка. В дверь заглянул молодой человек.

— Пришлите ко мне Фрошо…

У старого служащего было хитрое лицо, и глаза за толстыми стеклами очков тоже искрились хитрецой.

— Садитесь, месье Фрошо. Представляю вам комиссара Мегрэ, который желает задать вам несколько вопросов…

— Для меня большая честь…

— У вас хорошая память, месье Фрошо?

— Здесь у меня такая репутация…

— Клиент, о котором я хотел вас спросить, покинул это квартал двадцать лет назад, и у меня есть все основания полагать, что он закрыл свой счет…

— Марсель Вивьен?

— Откуда вы знаете?

— Я читаю газеты, а раз уж вы пришли сюда лично…

— Вы правы… Вам известна примерная сумма, которую Вивьен держал в банке?

— Его счет, довольно скромный, был подвержен, так сказать, приливам и отливам, в зависимости от поступления денег… Скажем так: в среднем его кредит колебался от десяти до пятнадцати тысяч франков… В конце каждого месяца он снимал на жизнь около двух тысяч…

— Когда вы видели его в последний раз?

— Однажды утром, когда я только открыл свое окошко. Он сообщил мне, что переезжает и снимает все деньги со счета. Я спросил его, в каком квартале он поселится, а он мне ответил, что собирается обосноваться на Монпарнасе…

— Сколько вы ему выдали?

— Примерно двенадцать с половиной тысяч франков…

— Он показался вам нервозным?

— Нет. Он был веселым человеком, имевшим прекрасную работу. Даже крупные антиквары доверяли ему мебель… для ремонта…

— Как долго он держал мастерскую на улице Лепик?

— Чуть меньше десяти лет. Восемь или девять. Он был спокойным человеком, проживал на улице Коленкур.

— Благодарю вас, месье Фрошо… Секунду… Еще один вопрос… В дальнейшем вам не доводилось встречать его на улице?

— С того момента, как он вышел из банка, я его больше не видел. Не понимаю, с чего он стал клошаром, потому что он всегда производил впечатление уравновешенного человека…

Мегрэ вернулся в машину, в которой его ждал Торранс.

— Нашли, что искали, патрон?

— И да и нет. Во всяком случае, то немногое, что я узнал, не слишком мне полезно.

— Куда вас отвезти?

Домохозяйки осаждали маленькие тележки с овощами, и их голоса создавали непрерывный гул.

— На Набережную.

В этот самый момент в этом же квартале трое инспекторов в поисках следов Вивьена ходили от отеля к отелю. Процедура могла занять много дней, потому что в этом квартале полно маленьких гостиниц. Но удача могла сразу же навести их на нужный след.

Отчасти так и получилось. Едва Мегрэ сел за свой стол, как ему позвонил один из троицы — инспектор Дюпе.

— Вы откуда звоните, Дюпе?

— Из отеля «Морван» на улице Клиньянкур. Вивьен когда-то жил здесь, и хозяин его отлично помнит. Будет лучше, если вы сами допросите.

— Выезжаем, Торранс…

Торрансу только это и было нужно. Ему нравилось исполнять функции водителя патрона.

— Улица Клиньянкур, отель «Морван».

Дюпе курил на тротуаре. Табличка из фальшивого мрамора, висевшая возле двери отеля, сообщала: «Комнаты на месяц, на неделю и на день».

Они вошли втроем. Хозяин был небритый мужчина с выпирающим пузом, в войлочных тапочках. Очевидно, он и не умывался. Распахнутая рубашка открывала волосатую грудь. Он выглядел уставшим, а глаза у него слезились.

— Значит, это вы Мегрэ, — произнес он, протягивая сомнительной чистоты руку.

— Мне сказали, что вы были здесь в сорок шестом…

— Я был здесь и раньше…

— Вы нашли имя Марселя Вивьена в ваших регистрационных журналах?

— Я не храню регистрационные журналы по двадцать лет.

— Но вы его помните?

— Отлично помню. Красивый был мужчина, приветливый.

— Как долго он у вас прожил?

— С января по июнь…

— Вы уверены, что не до середины августа?

— Уверен, потому что вместо него въехала одна ломака, которую мне пришлось потом выставить за дверь.

— Вивьен был не один… Вы знаете имя его подружки?.. Очевидно, заполняли карточку и на нее…

— Карточка не понадобилась, потому что она не оставалась тут на ночь…

— Вы хотите сказать, что они не жили вместе?

— Да.

Мегрэ был поражен. Этого он ожидал меньше всего.

— Она никогда не приходила в гостиницу?

— Бывало, заходила за ним ближе к обеду. Он поднимался поздно, потому что редко возвращался раньше двух или трех часов утра…