Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек Страница 13

— Бывало, заходила за ним ближе к обеду. Он поднимался поздно, потому что редко возвращался раньше двух или трех часов утра…

— И вы уверены, что он жил один?

— В противном случае мне пришлось бы зарегистрировать его подружку. Бригада по надзору за гостиницами с такими вещами не шутит.

— Она никогда не поднималась к нему в номер?

— Довольно часто, но только днем. Я не мог этому помешать.

— Вам известно ее имя?

— Я слышал, как ее называл Вивьен: Нина…

— У нее были особые приметы?

— Родинка на щеке.

— Как она одевалась?

— Всегда в черное. Во всяком случае, всякий раз, когда я ее видел.

— У Вивьена было много вещей?

— Всего один чемодан, совсем новенький, но достаточно дешевый. Такое впечатление, что он приобрел его накануне приезда сюда…

Трое полицейских переглянулись. Они узнали только одно: Вивьен съехал из гостиницы «Морван» в июне, то есть июль и часть августа провел где-то в другом месте.

Что же касается молодой женщины, о ней ничего не было известно, даже фамилия. Где она жила: в другой гостинице, с родителями или же снимала небольшую квартиру?

Все утро было занято хождениями туда-сюда. Вчерашний дождь не освежил воздух. Напротив, стало еще жарче, чем в предыдущие дни, и многие мужчины несли пиджаки под мышкой.

Не прошло и пятнадцати минут после возвращения Мегрэ в уголовную полицию, как зазвонил телефон. Это звонил Лурти, и тоже с Монмартра. Сегодня и ему повезло.

— Я на площади Дез-Аббесс, патрон. Звоню из бистро напротив отеля «Жонар». Хозяин, похоже, мало что знает, но думаю, вы предпочтете сами допросить его.

— В путь, Торранс…

— Куда на этот раз?

— Площадь Дез-Аббесс, отель «Жонар»…

Фасад гостиницы был облицован белой керамикой, а в вестибюле пахло острыми ароматами южной кухни.

— Я рассказал вашему инспектору все, что знал.

Хозяин был неразговорчивым и мрачным субъектом.

— Вы его хорошо помните?

— «Хорошо» — сильно сказано. Помню, потому что у него была смазливая подружка…

— Она зарегистрировалась у вас?

— Нет. Она ни разу не провела в отеле ночь. Днем заходила к нему в номер…

— Когда он у вас поселился?

— Где-то в июне, если не ошибаюсь.

— А съехал?

— В августе… Ближе к концу месяца… Он был очень корректным, вежливым, не все постояльцы такие…

Досадно было, что не удалось получить никаких сведений о молодой женщине, не считая того, что на щеке у нее была родинка.

— Можете возвращаться на Набережную, — сказал Мегрэ Лурти.

Сам же он велел отвезти себя в комиссариат I округа. Комиссар Аскан, дверь в кабинет которого была открыта, пошел ему навстречу.

— Вам передали, что я звонил?

— Нет. Я только что с Монмартра.

— Я звонил сказать, что мы получили некоторые результаты. Пока ничего сенсационного, но, думаю, это вам пригодится. Садитесь.

Мегрэ не спеша набил трубку и, прежде чем раскурить ее, вытер со лба пот.

— Мои инспекторы задержали самого старого клошара в районе рынка, которого все называют Тото. Отметьте, он обосновался там пятнадцать лет назад. На всякий случай я его запер до вашего приезда, потому что этих людей не так-то просто отыскать…

Ажан привел того самого Тото, о котором шла речь.

Это был старик, пропахший вином, однако не пьяный.

— И долго еще меня будут держать в этой клетке?

Я свободный человек или нет? И чист — ни одной судимости…

— Комиссар Мегрэ хочет задать вам несколько вопросов.

— Откуда вы пришли в район рынка?

— Из Тулузы.

— А там чем занимались?

— Да, почитай, тем же, чем тут. Только в провинции достают больше.

— Вы никогда не имели постоянной работы?

Он глубоко задумался.

— Я всю дорогу таскал ящики да корзины.

— А в молодости?

— Я ушел из дома в четырнадцать. Меня трижды возвращали, а я все равно сбегал. Хоть привязывай.

— И с каких пор вы в Париже?

— Пятнадцать лет… Я знал всех клошаров… На моих глазах помирали старики, а вместо них приходили новенькие…

— Вы знали Марселя Вивьена?

— Имя узнал, только когда его назвал этот месье…

Он появился тут еще до меня… Он был неразговорчив…

Часто сидел один, а когда с ним заговаривали, отвечал «да» или «нет», а то и вообще отмалчивался.

— Где он спал?

— Где в те времена, не знаю. Я часто встречал его в ночлежках Армии спасения… Потом мне сказали, что он поселился в предназначенном на снос доме…

— Вы никогда не видели его с женщиной?

Тото засмеялся, как будто вопрос был очень смешным.

— Нет, господин комиссар. Здесь это не принято…

Тем более если мужчина был раньше важным человеком, как он… А я готов поспорить, что он был большой шишкой… Знаете, у нас был один бывший врач, но тот крепко пил и быстро помер…

— Вам не доводилось встречать Вивьена в обществе незнакомого человека?

— Нет… К тому же мне не было интереса заниматься им…

— Благодарю вас…

Тото повернулся к комиссару Аскану:

— Я могу идти?

— Да.

— Следующую! — приказал Аскан своему подчиненному.

— Женщина?

— Да.

Ее можно было бы назвать монстром. Она была такой толстой, что едва помещалась на стуле. Ноги раздуты, как и груди. Она была пьяна и смотрела на окружающих вызывающим взглядом.

— Ну, чё у вас есть на Нану?

— Ничего, — ответил комиссар. — Просто хотим задать вам несколько вопросов.

— На бутылку дадите?

— Идет…

Женщина поднялась, протягивая руку, — она предпочитала предоплату. Комиссар сунул в грязную ладонь пять франков.

— Поторопитесь, потому что мне хочется пить.

— Вы сказали инспектору, допрашивавшему вас этой ночью, что видели, как кто-то входил в дом в тупике Вьо-Фур.

— Истинная правда.

— Когда это было?

— Дня три-четыре тому… Я никогда не знаю, какой сегодня день… Мне оно, понимаете, по барабану… Могу сказать только, что было это в ночь перед той, когда вы нашли труп клошара…

— Который был час?

— Часа три утра.

— Что это был за человек?

— Мужчина. Немолодой, но не старик. Длинный такой, тощий. Шел прямо. Сразу было видно, что он на рынке не завсегдатай.

— А по чему это было видно?

— Не знаю, но чувствуется сразу.

— Раньше вы его видели?

— Да.

— Когда?

— В тот же вечер, около десяти. Он вышел из ресторана «Фарамон» и смотрел, как разгружают овощи, фрукты и рыбу. Ясно было, что он к этому непривычный. Его все интересовало.

— Марсель Вивьен там был?

— Это тот, чью фотку напечатали в газетах? Кажется, он помогал разгружать машину.

— Человек, которого вы видели в три часа утра, не заговорил с ним?

— Нет… Не знаю… Вы меня совсем запутали вашими вопросами, пить охота дальше некуда…

Мегрэ сделал знак, что закончил допрос, и бродяжку освободили. Через час ее, купившую литровую бутылку крепленого красного вина, найдут мертвецки пьяной на тротуаре.

— Мои люди, — сказал Аскан, — продолжат поиски ближайшей ночью, но я подумал, что показания этих двоих вас заинтересуют.

— Да, — ответил Мегрэ, раскуривая погасшую трубку. — Во-первых, теперь мы знаем, что Вивьен жил здесь более пятнадцати лет. Во-вторых, что мужчина, не привыкший посещать Центральный рынок, оказался там в ночь его убийства… Очевидно, увидел его во время разгрузки овощей… Искал ли он его или встретил случайно, мы не знаем… Но около трех утра он объявляется в тупике Вьо-Фур…

Если стрелял он, то вероятно, что в промежутке он сходил домой за пистолетом, — вряд ли он посещал «Фарамон» с оружием такого калибра…

— Вот только мы не имеем ни малейшего понятия — ни кто этот человек, ни где его искать… Вполне возможно, что он приехал из провинции…

— Как думаете, толстуха не наврала?

— Вряд ли… Клошары не любят ссориться с полицией, потому что она может крепко осложнить им жизнь…

— Между монмартрскими отельчиками и рынком остается пять лет… Возможно, Вивьен провел их здесь…

— У нас нет клошара старше Тото… Эти люди не доживают до глубокой старости… Парикмахерская школа тогда еще не существовала… Что касается торговцев, они сколачивают состояние и возвращаются в родную деревню… Найти хоть одного из тех, кто был здесь в сорок шестом, очень непросто…

— Спасибо, — вздохнул Мегрэ, поднимаясь. — Полученные вами сведения имеют большую ценность. Хотелось бы мне сказать то же самое о тех, что получены на Монмартре.

— Вы не вышли на его след?

— Вышел. Нашел гостиницу, даже две. Вот только его подружка не жила с ним. Ни разу не провела ночь ни в том отельчике, ни в другом. Она или жила в третьем, или имела собственное жилье. Если бы она жила с родителями, то, очевидно, не могла бы ежедневно возвращаться под утро. Ни фамилии, ни адреса. Только родинка на левой щеке…