Эрл Гарднер - Дело о сумочке авантюристки Страница 12

– А почему нет?

– Даже если нам и удастся подтащить рыбок близко к поверхности, неужели вы думаете, они дадутся вам в руки под водой. Попробуйте, сержант, проведите эксперимент; я уверен, вам это не удастся.

– Что ж, хорошо, Мейсон, – сказал Дорсет. – Мысли у вас неплохие. Нужно только проверить размеры.

– Имейте в виду, я ничего не утверждаю. Просто высказал предположения.

– Когда вам пришла в голову эта мысль?

– Почти сразу же после того, как я увидел немного выдвинутый из ниши аквариум и половник с палкой, валявшийся на полу.

– Почему вы ничего не сказали полиции, когда она прибыла на вызов Фолкнера?

– Меня ни о чем не спрашивали.

Дорсет на мгновение задумался, а потом неожиданно переменил тему разговора:

– Что вы скажете об этом Стаунтоне?

– Салли Медисон считает, что рыбки те же самые.

– Вы разговаривали с мистером Стаунтоном?

– Да.

– И он сказал, что Фолкнер сам дал ему этих рыбок?

– Да.

– С какой целью?

– Не знаю.

– Но вы собственными ушами слышали заявление Стаунтона, что Фолкнер дал ему рыбок?

– Да.

– Он сказал когда?

– Вечером того самого дня, когда Фолкнер заявил полиции, что рыбки украдены; кажется, в среду. Час он точно назвать не мог.

Дорсет задумался. В этот момент из-за угла дома выехала машина и остановилась у дома Фолкнеров. Из машины выскользнула женщина – еще до того, как шофер успел затормозить. Женщина сунула ему деньги и поспешила к дому. Ей преградил дорогу полицейский.

– Сюда нельзя.

– Я – Адель Файербэнкс, подруга Джейн Фолкнер. Она звонила мне и просила приехать.

– Все правильно, – сказал сержант Дорсет. – Но только не входите в спальню и ванную, пока я не разрешу. Попытайтесь успокоить миссис Фолкнер. Если у нее начнется истерика, придется вызвать врача.

Адели Файербэнкс было под сорок, и фигура ее уже расползлась. Впечатление дополняли черные как смоль волосы, очки и своеобразная манера говорить, свойственная нервическим особам. Словно из автомата, из нее вылетала очередь в пять-шесть слов, затем следовала пауза. Она затараторила:

– Как все это ужасно! Просто трудно поверить. Конечно, он был странным человеком. Но подумать, что кто-то мог его убить… Это убийство, сержант?.. Скажите, а может быть, самоубийство?.. Нет, он просто не мог этого сделать… У него не было причин.

– Пройдите, пожалуйста, в гостиную, – перебил ее Дорсет. – И попробуйте помочь миссис Фолкнер.

Как только Адель Файербэнкс вошла в дверь, Дорсет повернулся к Мейсону:

– Слова Стаунтона тоже нужно проверить. Я заберу мисс Медисон, и было бы хорошо, если бы вы тоже поехали с нами. Если он попытается изменить что-либо в своих показаниях, вы сразу сможете его уличить.

Мейсон покачал головой:

– У меня есть другие дела, сержант. Салли Медисон вам будет вполне достаточно.

– А вам лучше уехать отсюда, – сказал сержант Дрейку. – И не пытайтесь здесь ничего разнюхивать.

– О’кей, сержант! – с удивительной готовностью ответил Дрейк и сразу же, не торопясь, направился к своей машине. Сев в нее, он завел мотор.

Полицейский, дежуривший у портала, вдруг с удивлением сказал:

– Послушай, Сэди! Это же не его машина. Его машина стоит вон там, на дорожке у гаража.

– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.

– Откуда я знаю?! – с пафосом воскликнул полицейский. – Этот человек уже сидел в той машине и курил сигарету! Может быть, его задержать, сержант?

Тем временем Дрейк вывел свою машину на проезжую часть.

– Это его машина, сержант, – спокойно заметил Мейсон.

– А чья же та машина в таком случае? – продолжал упорствовать полицейский.

– Насколько я помню, – ответил Мейсон, – в этой машине приехала миссис Фолкнер. Наверное, она принадлежит Фолкнерам.

– Что же тогда делал Дрейк в чужой машине?

Мейсон пожал плечами.

Дорсет со злостью набросился на полицейского:

– Для чего я вас сюда поставил, черт возьми! Как вы думаете?!

– Откуда мне было знать, сержант, что это не его машина? Он садился в нее так уверенно и спокойно, словно это его собственная. Я, правда, обратил внимание, что эта машина уже стояла здесь, когда мы приехали, но…

– Дайте фонарик! – раздраженно бросил Дорсет.

Он взял фонарик и направился к автомобилю миссис Фолкнер; Мейсон последовал было за ним, но сержант круто обернулся:

– Оставайтесь здесь! Вы и так уже доставили нам достаточно хлопот!

Полицейский у входа, пытаясь как-то исправить свою ошибку, резко провозгласил:

– Когда сержант говорит: «Оставайтесь здесь» – это значит, что вы должны немедленно остановиться и не делать больше ни шагу вперед!

Мейсон усмехнулся и подождал, пока сержант с карманным фонариком не осмотрел машину миссис Фолкнер. Через несколько минут сержант вернулся к Мейсону и сказал:

– Не обнаружил ничего интересного, кроме использованной спички на полу.

– Видимо, Дрейк курил там, – небрежно бросил Мейсон.

– Да, да, я припоминаю. Он действительно там курил, – сказал полицейский.

– Возможно, он просто искал место, где можно было бы посидеть, – зевнул Мейсон.

– А если бы он уехал в ней, вы бы дали ему увезти с собой улики? – с сарказмом спросил Дорсет полицейского.

Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Мейсон:

– Ничего страшного, сержант, мы все иногда ошибаемся.

Дорсет что-то буркнул и повернулся к другому полицейскому:

– Джим, как только ребята снимут отпечатки пальцев в ванной и спальне, скажи им, чтобы они проверили отпечатки в машине миссис Фолкнер. Если найдутся какие-нибудь, пусть приложат к остальным.

Мейсон сухо повторил:

– Да, сержант, мы все порой ошибаемся.

Дорсет опять что-то промычал в ответ.

Глава 8

Мейсон завел мотор своего автомобиля и, едва успев отъ-ехать от тротуара, заметил позади фары машины. Фары мигнули раз, другой, третий.

Мейсон быстро проехал около двух кварталов, а потом снова подрулил к тротуару, наблюдая за идущей сзади машиной в зеркальце заднего вида. Машина остановилась сразу же за машиной адвоката. Из нее выскочил Пол Дрейк и подбежал к Мейсону.

– Мне, кажется, удалось кое-что обнаружить, Перри.

– Что именно?

– Место, где стояла машина миссис Фолкнер, пока вы не подъехали.

– Обнаружил следы?

– Конечно, – ответил Дрейк, а потом добавил извиняющимся тоном: – Правда, следов этих очень мало. Если чья-либо машина стоит у тротуара, трудно найти много следов, тем более что за день у тротуара останавливаются десятки разных машин.

– Что ты обнаружил? – перебил его Мейсон.

– В машине миссис Фолкнер я посмотрел на приборы. Правда, они мне ничего не сказали. Бак был заполнен наполовину, температура мотора низкая. Тогда я взглянул на пепельницу. Она была пустой. Я не придал этому особого значения. Только зафиксировал в памяти, что она пуста.

– Ты хочешь сказать, что там вообще ничего не было?

– Одна горелая спичка.

– Ну и что? – спросил Мейсон.

– Сначала я тоже не понял. Но когда отъехал на машине от дома Фолкнера, подумал: здесь что-то не так. Ведь, сидя в машине и ожидая кого-нибудь, всегда нервничаешь и не знаешь, как убить время. Мне очень хорошо известно это чувство. Когда приходится следить за кем-то, а объект слежки исчезает в доме, не остается ничего другого, как играть с «дворниками». Радио ты включать не можешь, потому что стоящий автомобиль может привлечь внимание. Вот ты и бездельничаешь.

– И вдруг пустая пепельница! – сказал Мейсон.

– Вот именно! В девяти случаях из десяти ты закуриваешь, если просидишь в машине достаточно много времени. Смотришь на щиток водителя с разными приборами и наверняка останавливаешь взгляд на пепельнице. Тогда ты вытягиваешь ее, опускаешь стекло и вытряхиваешь все содержимое на дорогу.

– Продолжай! – сказал Мейсон.

– Так вот, – продолжал Дрейк. – Отъехав от дома Фолкнера, я стал размышлять, где за углом можно так поставить машину, чтобы из нее был виден вход в дом Фолкнера. Зная, что машина вывернула из-за угла, я сразу же нашел место, откуда хорошо просматриваются дом и дорожка, ведущая к гаражу. Там-то я и нашел у тротуара содержимое опорожненной пепельницы – окурки, горелые спички, следы пепла.

– Сколько окурков? – спросил Мейсон.

– Три или четыре. Один со следами губной помады, другие без них. Спички тоже разные – и деревянные, и картонные.

– Картонные спички чем-нибудь примечательны?

– По правде говоря, Перри, я недолго там пробыл и не успел все исследовать тщательно. Увидев, что ты уезжаешь, я решил сообщить тебе о находке. Подумал, что ты тоже захочешь взглянуть на это место. Как только ты отъехал от тротуара, я замигал тебе фарами и поехал вслед. Я не хотел останавливаться перед домом Фолкнера, чтобы полицейский не подумал, что я нашел что-то важное. Ведь я только что отъехал от дома. Я, конечно, уверен, что ему никогда не пришла бы в голову подобная мысль, но кто знает? Так ты хочешь, чтобы я вернулся и осмотрел все повнимательнее?