Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты Страница 13

— Я Берди Кеппел, — бодро представилась она. — Днем я работаю косметичкой, а по вечерам — в «Пьюма-Пойнт Бэне». Извините, что залезла в вашу машину.

— Ничего, — сказал я. — Вы просто так посидите, или хотите, чтобы я вас куда-нибудь отвез?

— Давайте отъедем прямо по этой дороге в какое-нибудь местечко поспокойнее, мистер Марло. Если вы не откажете в любезности поговорить со мной.

— У вас тут неплохо поставлена система информации, — сказал я, заводя мотор.

Миновав почту, мы выехали к перекрестку, на котором белая с синим стрелка с надписью «Телефон» указывала на узкую дорогу, ведущую к озеру. Я свернул на нее, проехал мимо телефонной станции, представляющей из себя длинный дом с крохотным участком огороженного газона, миновал еще какой-то домишко и остановился у огромного дуба, раскинувшего свои ветви над дорогой и на добрых пятьдесят футов дальше.

— Подходит, мисс Кеппел?

— Миссис. Но зовите меня просто Берди. Как все. Так лучше. Рада с вами познакомиться, мистер Марло. Я смотрю, вы приехали к нам из Голливуда, этого грешного города.

Она протянула мне крепкую загорелую ладонь, и я пожал ее. Втыкание заколок не прошло даром — хватка у нее была, что у щипцов для льда.

— Я узнала от доктора Холлиса о бедняжке Мюриэл Чесс, — сказала она. — Надеюсь, вы сообщите мне кое-какие детали. Я так поняла, что труп обнаружили вы.

— На самом деле его обнаружил Билл Чесс. Я просто был с ним рядом. Вы уже разговаривали с Джимом Паттоном?

— Еще не успела. Он уехал на равнину. А потом, я не думаю, что Джим много бы мне рассказал.

— Ему предстоят перевыборы, — сказал я. — А вы журналист.

— Джим, он не политик, мистер Марло, а я вряд ли могу называться журналисткой. Та маленькая газета, которую мы здесь издаем, предприятие больше любительское.

— Ладно, так что вы хотите узнать? — Я предложил ей сигарету и дал прикурить.

— Просто расскажите мне, как было дело.

— Я приехал сюда с запиской от Дерека Кингсли с целью осмотреть его владения. Билл Чесс мне все показал, разговорился со мной, сказал, что от него ушла жена, и показал записку, которую она оставила. У меня была бутылка, которую он и раздавил. Чувствовал он себя скверно. Спиртное его слегка взбодрило, но, испытывая одиночество, он стремился выговориться перед кем-нибудь. Вот так было дело. До этого знаком я с ним не был. Когда мы возвращались с другого берега озера, то вышли на причал, и Билл увидел, что в воде из-под настила высовывается чья-то рука. Потом оказалось, что это рука Мюриэл Чесс. Вот, пожалуй, и все.

— Со слов доктора Холлиса я поняла, что труп пробыл под водой очень долго. Что он сильно разложился и все такое.

— Да. Возможно, целый месяц, с того дня, когда Мюриэл исчезла. Особых причин сомневаться в этом нет. Ее записка похожа на записку самоубийцы.

— И совершенно никаких сомнений, мистер Марло?

Я искоса посмотрел на нее. Из-под пышных каштановых волос на меня глядели задумчивые темные глаза. За окнами машины медленно опускались сумерки.

— Я думаю, что у полиции в делах такого рода всегда бывают какие-нибудь сомнения, — сказал я.

— А у вас?

— Мое мнение в данном случае роли не играет.

— Но ведь оно чего-то стоит?

— С Биллом Чессом я познакомился только сегодня, — сказал я. — На меня он произвел впечатление малого темпераментного, да и по собственным его словам, он далеко не святой. Но свою жену он, судя по всему, любил. Я не могу представить, чтобы он целый месяц слонялся по округе, зная, что ее труп гниет в воде под настилом. Чтобы он выходил из своего дома на солнышко, спокойно смотрел на голубую воду, зная, что находится в ее глубине. И зная, что туда упрятал ее он сам.

— И я не могу, — мягко произнесла Берди Кеппел. — Никто не сможет. И все же мы знаем, что такое бывает. А вы занимаетесь недвижимым имуществом, мистер Марло?

— Нет.

— Позвольте вас спросить: чем же?

— Я бы предпочел не отвечать.

— Это почти то же самое, что ответить, — заметила она. — К тому же доктор Холлис слышал, как вы называли Джиму Паттону свое полное имя. А у нас в редакции есть адресный справочник Лос-Анджелеса. Но об этом я никому не говорила.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал я.

— И более того, — добавила она, — если вы не хотите, то я никому и не скажу.

— Что мне это будет стоить?

— Ничего, — сказала она. — Совсем. Я не претендую на роль хорошей журналистки. И мы не станем публиковать ничего, что может повредить Джиму Паттону. Джим — это соль земли. А это бы повредило ему, да?

— Не надо делать неправильных выводов, — сказал я. — Билл Чесс меня абсолютно не интересовал.

— А Мюриэл Чесс?

— А она почему должна была меня интересовать?

Берди Кеппел стряхнула пепел с сигареты в пепельницу под приборным щитком.

— Ладно, — сказала она. — Это ваше дело. Но есть один момент, над которым вам стоит подумать, если вы еще не в курсе. Примерно полтора месяца назад здесь побывал полицейский из Лос-Анджелеса по фамилии Де Сото, этакий здоровенный детина с дурными манерами. Нам он не понравился, и мы не стали с ним особо откровенничать. Мы — это наша троица из редакции. С собой у него была фотография, и разыскивал он женщину, звать которую, по его словам, Милдред Хэвилэнд. Разыскивал он ее по поручению полиции. Фотография была обычная, просто увеличенный снимок, а не полицейское фото. Он говорил, что по имеющимся у него сведениям, женщина находится где-то в нашем районе. Женщина на этой фотографии необычайно походила на Мюриэл Чесс. Волосы у нее были рыжеватого оттенка, прическа другая, брови сильно выщипаны, а все это сильно меняет женщину. Но все-таки она была очень похожа на жену Билла Чесса.

Я спросил:

— И что вы ему сказали?

— Мы не сказали ему ничего. Во-первых, полной уверенности у нас не было. Во-вторых, нам не понравились его манеры. А в-третьих, даже будь мы уверены, и даже понравься он нам, мы все равно вряд ли направили бы его по следу. С какой стати? У всех есть что-то такое, в чем можно раскаиваться. Вот я, например. Вышла однажды замуж за профессора классических языков в Рэдлэндском университете.

Она весело рассмеялась.

— И этот факт наверняка лег в основу какого-нибудь газетного материала, — сказал я.

— Конечно. Ведь все мы здесь — всего лишь люди.

— Этот Де Сото встречался с Джимом Паттоном?

— Наверняка он должен был с ним повидаться. Но Джим ничего об этом не говорил.

— Свой жетон он вам показывал?

Берди Кеппел задумалась, потом покачала головой.

— Кажется, нет. Мы просто поверили ему на слово. Он и впрямь вел себя, как грубый городской полицейский.

— Ну, для меня это слабый аргумент. Мюриэл об этом парне кто-нибудь рассказывал?

Она заколебалась и довольно долго смотрела сквозь ветровое стекло, прежде чем повернулась ко мне и кивнула.

— Я. Думаете, не стоило мне лезть не в свое дело?

— Что она сказала?

— Ничего не сказала. Издала какой-то странный смущенный смешок, как будто услышала плохую шутку. А потом ушла. Но мне показалось, что в ее глазах появилось какое-то подозрительное выражение, правда, всего лишь на мгновение. Вас Мюриэл Чесс по-прежнему не интересует, мистер Марло?

— А с какой стати? До сегодняшнего дня я о ней даже не слышал. Честно. И имени Милдред Хэвилэнд тоже никогда не слышал. Отвезти вас обратно в поселок?

— О нет, спасибо. Я дойду пешком. Тут два шага. Очень вам признательна. Надеюсь, у Билла не будет неприятностей. Особенно в такой жуткой ситуации.

Она открыла дверцу, чуть помедлила, мотнула головой и рассмеялась.

— Говорят, я неплохая косметичка, — сказала она. — Надеюсь, что это так. Но вот репортер из меня никудышный. Спокойной ночи.

Я пожелал ей спокойной ночи, и она ушла. Я сидел в машине до тех пор, пока она не дошла до главной улицы и не скрылась за поворотом. Потом вылез из «крайслера» и зашагал к незатейливому зданию телефонной станции.

10

Дорогу передо мной переходила ручная олениха с кожаным ошейником на шее. Я потрепал ее по холке и вошел в здание телефонной станции. За маленьким столиком сидела невысокая девушка и листала справочники. Она сообщила мне, сколько будет стоить разговор с Беверли-Хиллс, и наменяла монет для автомата. Автомат был снаружи, рядом с входом в здание.

— Надеюсь, вам у нас нравится, — сказала девушка. — Здесь так спокойно, так тихо.

Я прикрыл дверь будки. За девяносто центов я смогу разговаривать с Дереком Кингсли целых пять минут. Он оказался дома, и нас быстро соединили, правда, на линии было много помех, что часто случается в горах.

— Ну, выяснили что-нибудь? — спросил Кингсли голосом, какой бывает после трех стаканов виски с содовой. Тон опять был высокомерный и самоуверенный.