Дороти Девис - Тень предателя Страница 13

Маркс решил было поделиться своими соображениями о совпадающих обстоятельствах, но потом подумал, что Фицджеральд тут же засомневается: если леди говорит правду, если в вестибюле действительно был человек, найди мне этого человека или хотя бы свидетеля, который видел его, в дверь мог позвонить любой, даже сама мисс.

Маркс отметил все свои выводы, сделанные методом дедукции, и решил пока ни с кем ими не делиться, а оставить при себе.

Фицджеральд изучал предварительный отчет врача. Он протянул его Марксу. Удар по голове был, видимо, нанесен, чтобы оглушить жертву. Смертельным стал удар ножа — точный и аккуратный, ведь Бредли лежал без сознания. На одежде в месте удара ножом была вмятина вокруг раны. Отсутствие крови на тротуаре в том месте, где упала жертва, означает, что прежде чем вынуть нож из раны, его рукоятку обернули носовым платком или куском ткани.

— Удастся ли нам найти это запачканное кровью тряпье? — усомнился Маркс.

— А если бы оно было у тебя, что бы ты с ним сделал?

— Избавился бы от него как можно скорее, если бы, конечно, на нем не было моей монограммы.

Фицджеральд согласился.

— Если это уличное убийство, мы найдем тряпицу.

Маркс, позвонив, выслушал ответ лаборатории: он может забрать пару ботинок, размер одиннадцать. Анализ отрицательный. Маркс иного ответа и не ожидал. Про себя он подумал, что у Мазера самым острым оружием является его язык. Пока в такую рань походы по барам и кафе были бесполезными, он решил заняться изучением списка дежурств. Скоро заступит Перерро. Вот он и займется питейными заведениями.

Маркс уже уходил, когда его догнал Уолтер Херринг. Он был в цивильной одежде.

— Получил повышение? — спросил его Маркс.

— Нет, сэр. Начальству безразлично, что я ношу в свой свободный день. Знаете, лейтенант, я тут утром подумал, что нужен еще один человек, который бы проверил снова миссис Финни, эту леди с собакой. Мне чертовски не хочется говорить вам этого, босс, но полицейский другого цвета кожи получил бы от нее куда более подробные показания, чем я.

Маркс попытался вспомнить, что такого сказала эта леди. Херринг с готовностью напомнил ему: миссис Финни сказала, что ей кажется, будто убитый в тот вечер выпил.

Маркс решил сделать этот опрос немедленно и сразу поднялся со стула:

— Пошли.

— Да, сэр, — Херринг был честолюбив и себе на уме; ему льстило работать вместе с начальством.

Миссис Финни приняла их с меньшим энтузиазмом, чем ее спаниель. Собака, виляя хвостом, вертелась то вокруг одного, то вокруг другого из гостей. Маркс вдруг почему-то вспомнил, что слышал, будто собаки не различают цвета.

— Что такое неотложное случилось, что вы пришли сюда в такую рань, когда хозяйка даже еще не навела порядка в доме? — недовольно встретила их миссис Финни.

— Офицер Херринг и я хотим уточнить время, когда было совершено нападение на жертву. Мы уверены, что вы готовы помочь нам всем, что знаете.

Миссис Финни вытерла руки о фартук и прошла в гостиную, в которой всегда, должно быть, царил порядок и стерильная чистота, дополненная картинками на религиозные темы. Спаниель тут же занял лучший стул.

— Вы о профессоре, о котором писали в утренних газетах? — воскликнула миссис Финни. — Объясните мне, пожалуйста, как могла приличная девушка поселиться одна в этом районе города?

Маркс откашлялся. Вопрос был риторический, на него можно не отвечать.

— Садитесь, прошу вас, — предложила миссис Финни, кивком указав на два стула с прямыми спинками. Заправив упавшую прядь седых волос в узел на затылке, она стояла перед ними, сложив руки, и смотрела на Маркса оценивающим взглядом водянисто-голубых глаз. Готовый было уже сесть на стул Маркс решил дождаться, пока сядет дама.

— Тело нашла я, — заявила миссис Финни, — но он не потрудился даже упомянуть об этом. — Она указала на Херринга.

— Прошу прощения, мэм, — поспешил извиниться Херринг, — но мне показалось, что вам не захочется попасть в газеты.

— Я всегда готова помочь, это мой гражданский долг, но мне, как и всем, хочется, чтобы это оценили, — пробормотала она тоном респектабельной леди.

— Это справедливо, — поддержал ее Маркс. — Значит, вы вышли с собакой и тут же заметили лежащего мужчину?

— Да, так оно и было. — Миссис Финни на сей раз признала то, что вчера отрицала. — Это самое ужасное, что может случиться с человеком, живущим в таком районе. Бедняга хотел подняться, а я, решив, что он пьян, схватила Денди за поводок и поскорее ушла.

Маркс не без страха ожидал, что ее показания окажутся вполне правдоподобными: если бы лежащий мужчина не задвигался, у свидетельницы не появилось бы опасений, что он пьян. Это говорило о том, что совершено два нападения — одно в вестибюле дома Анны, другое на улице, когда жертва стала приходить в себя от удара по голове. Если это так, то мотивом первого нападения не был грабеж. В обоих случаях первый и второй из нападавших ничего не получили.

— Вы помните время, когда впервые увидели жертву, миссис Финни?

— Это было где-то в десятом часу, — ответила женщина. — Денди больше не выдержал бы. Он стареет, как вы сами видите. Мы всегда останавливаемся у бара Моллоя на Третьей авеню выпить стакан пива и посмотреть телевизор, но вчера я этого не сделала. Я все думала об этом бедняге, он засел у меня в памяти, хотя я сразу не поняла этого. Мы с собакой дошли до Моллоя и повернули обратно.

Маркс поближе склонился к ней, приглашая к доверию.

— Вы по дороге никому не рассказывали о бедняге?

— Что вы хотите сказать?

— Вы только что сказали, что думали о нем, вас, возможно, тревожило, что ему плохо?

— Я подумала, что если он там, я, пожалуй, вызову полицию, когда вернусь домой.

— И вы бы непременно сделали это, — поддержал ее Маркс. — Итак, вы с Денди шли по Десятой улице к Третьей авеню и повернули на север, направляясь к бару Моллоя.

— Вы знаете этот бар? — спросила миссис Финни и впервые улыбнулась. Казалось, она встретила давно потерявшегося из виду родственника. — Это очень странное старое заведение, но в нем чувствуешь себя как дома.

Маркс понимающе кивнул.

— До того, как вы свернули на Третью авеню вы кого-нибудь встретили?

— Нет. Если бы встретила, то перестала бы волноваться.

Маркс подумал, что свидетели всегда врут, хотя им кажется, что они говорят правду.

— Я помню банду мальчишек, когда я вышла на Третью авеню, но куда они девались, я не знаю. Я боюсь таких банд.

— Вы хоть что-нибудь помните о них?

— Они… не были… — Миссис Финни сделала неопределенный жест и, заморгав глазами, указала на Херринга.

— Черными? — помог ей Маркс.

— Цветными, — поправила она его с легкой укоризной.

— Так они были или не были черными? — уточнил Маркс.

— Не были. Я слышала, как они разговаривали и смеялись. Кто-то из них даже крикнул «олле!», кажется, по-испански. Но вблизи я их не видела, просто лица в ночной темноте.

— Последний вопрос, — попросил Маркс. — Когда вы проходили мимо входа в дом, возле которого лежал этот мужчина, вы не заметили, горел ли свет в вестибюле?

— Не помню, офицер, но, думаю, если бы свет горел, я бы лучше его разглядела. Вы не должны думать обо мне плохо из-за того, что я прошла мимо. Одинокая женщина может попасть в любую беду. Вот, например, та девушка, которую он якобы навещал. Не думайте, что я осуждаю ее.

— Мы еще не уверены в том, что он навещал ее, — поправил ее Маркс.

— Тогда незачем писать об этом в газетах, — произнесла праведная миссис Финни.

Спускаясь в лифте, Маркс, не удержавшись, сказал Херрингу:

— У евреев о таких говорят — она не дотронется до павшей лошади, даже если та на картинке.

Выйдя из дома, они остановились на тротуаре и окинули взглядом улицу, все еще огороженную полицией, хотя никто уже ничего не искал. На тротуаре перед домом миссис Финни кто-то мелом написал: «Да здравствует Фидель!». Маркс улыбнулся, представив себе реакцию старой дамы. А затем, посерьезнев, вспомнил: банда ребят, говорящих по-испански…

Херринг в который раз отметил про себя, насколько днем улица не похожа на вчерашнюю, ночную. Напротив стоял лесной склад, который ночью с закрытыми воротами казался еще одним двухэтажным домом в этом квартале. Днем же был виден двор со штабелями леса. Это почему-то взволновало Херринга, но он ничего не сказал лейтенанту, а сам подумал: будь он мальчишкой, не найти лучшего места, где можно здорово спрятаться.

Маркс видел, как по улице идут два детектива, заглядывая во все баки с мусором. За ними хвостом тянулась арабская детвора, слишком юная, чтобы учить алфавит по-английски, но отлично освоившая искусство дразнить полицейских.

Херринг зашел на склад, а Маркс зашагал навстречу полицейским. Вид у них был довольно кислый.