Дороти Девис - Тень предателя Страница 14

Маркс видел, как по улице идут два детектива, заглядывая во все баки с мусором. За ними хвостом тянулась арабская детвора, слишком юная, чтобы учить алфавит по-английски, но отлично освоившая искусство дразнить полицейских.

Херринг зашел на склад, а Маркс зашагал навстречу полицейским. Вид у них был довольно кислый.

— Как успехи?

— Сокровищ навалом, лейтенант. Золото, благовония и мирра. Понюхайте.

Маркс почувствовал запах гниющих банановых корок.

Молодой полицейский угрожающе поднял руку на черноголового грязного малыша, который уперся подбородком в край бака, и смотрел на него.

— Убирайтесь отсюда, мартышки голозадые! Идите домой. У вас ведь есть свой дом?

Маркс тем временем похлопал по плечу подростка из команды тех, кто постарше.

— Ты и твои дружки, пойдемте-ка со мной, поговорим. — Маркс сел на ступени особняка, похожего на тот, в котором жила Анна Руссо. — Вы знаете, что произошло вчера вечером на этой улице? — Он пытливо всматривался в глаза мальчишек.

Один из них неприятно прищелкнул языком, — такой зловещий звук в этих кварталах обычно сопровождается блеском ножа. Об убийстве мальчишки знали.

— Где вы живете?

Двое жили в многоквартирном доме напротив дома Анны Руссо.

— Вы знаете кого-нибудь, кто видел, как это случилось?

Глаза мальчишек округлились, головы медленно качнулись в автоматическом общем отрицании.

— Давайте пойдем и попробуем расследовать это, — предложил им Маркс.

Согласились только двое, да и то без особого энтузиазма. Неожиданно один из них, посмотрев на Маркса, спросил:

— Вы полицейский?

— Я полицейский детектив, — уточнил Маркс. Произвело ли это на них впечатление, он так и не понял.

Он предвидел, какой будет встреча с первой из матерей.

— О, Господи, что еще они натворили? Мария! — крикнула она в пролет лестницы на испанском и сообщила той, что у ее сына тоже неприятности и его привел в дом полицейский. Маркс напрасно мотал головой и пытался что-то объяснить женщине. Сам мальчишка философски пожимал плечами, глядя на эту суматоху. Другой же долго разглядывал нацарапанный на стене рисунок в стиле примитивизма, наконец понял его смысл, фыркнул от смеха, а его мать тут же ухватила его за густую курчавую копну волос и с силой втащила в квартиру. Марксу удалось тоже протиснуться в дверь. Он быстро пересек комнату и подошел к открытому окну.

Под ним на полу лежала подушка. Окно было на уровне окон Анны Руссо в доме напротив.

За спиной у него взволнованно шушукались матери мальчишек, и бигуди на их головах стучали, как кастаньеты. Маркс решил немедленно приступить к делу.

Повернувшись к женщинам и указав рукой на улицу, он начал свою речь:

— Там, на улице, вчера вечером был убит мужчина, хороший, честный человек, учитель. Но никто из вас за этими стенами ничего не видел и не слышал. — Для вящей убедительности он указывал пальцем то на свои глаза, то на уши. Женщины с вниманием слушали его. Тогда он отважился на вопрос: — Вы верите этому?

Обе нерешительно покачали головами.

— И я тоже не верю, — охотно согласился с ними Маркс, — поэтому мне нужна ваша помощь.

Вперед вышла женщина, с которой он заговорил еще на лестнице и в чью квартиру вошел. Она носком поддела подушку, лежавшую на полу.

— Моя свекровь, — сказала она. — Она всегда смотрит в окно — одним глазом туда, а другим в телевизор. — Она указала на телевизор в углу. Другая молодая мамаша, стесняясь, приблизилась и кивком подтвердила слова первой. Миловидная, темнокожая, лет двадцати, она гордилась своей первой беременностью. Странные ассоциации вдруг пришли Марксу в голову, но неясные и нелепые, они тут же развеялись.

— Что видела в окно ваша свекровь? — спросил он.

Женщины переглянулись, обе явно что-то уже знали.

— Два человека на улице. Один говорит другому и тащит его за руку: «Пошли». Но тот не хочет.

Потом кто-то зовет: — «Доктор» и они все вошли в дом. Потом… — Говорившая запнулась и пожала плечами. — …Мама стала смотреть телевизор. А когда появилась полиция, тогда она вдруг вспомнила, что видела в окне и рассказала нам. — Молодая женщина посмотрела на свою подружку, и та, энергично закивав, подтвердила, что все так и было.

— На улице была машина. Люди, которые вошли в дом, приехали на машине?

— Мама ничего об этом не говорила. Может быть, машина тут же уехала?

Невестка, как понял Маркс, считала себя, как бы ответственной за свекровь, ибо говорила от ее имени, и, кажется, говорила правду. Ее показания удовлетворили Маркса, но именно это обстоятельство и насторожило его. Появление Питера Бредли около дома Анны Руссо было бы понятно, если бы там был доктор, или Бредли просто убедили, что он там и что Анна заболела или с ней что-то случилось.

— Это очень важно знать, — сказал он. — Сможет ли ваша свекровь вспомнить, в котором часу это было?

— В котором часу? Я спрошу ее.

До этого Маркс думал, что свекрови нет дома. Он последовал за оживленно тараторящими молодыми женщинами на лестничную площадку. Мальчишки уже испарились.

Женщина, согласившаяся стать его информатором от имени свекрови, сложив руки рупором, крикнула:

— Мама Фернандес!

Даже для многоопытного Маркса это интервью оказалось весьма необычным. Задрав голову, он смотрел на площадку верхнего этажа и на огромную толстую матрону, стоявшую у перил. Он отвечал кивками на ее кивки, вслушиваясь в испанскую речь трех женщин одновременно. После пространного диалога молодая миссис Фернандес, наконец, повернулась к нему и сказала:

— Она не знает.

— Спросите ее, что в это время передавали по телевизору?

Старшая миссис Фернандес, блеснув золотым зубом, на который упал луч солнца, улыбнулась. Она сама без перевода поняла его вопрос. С помощью жестов и выразительных ударов кулаком в воздух она объяснила, что видела на экране телевизора, а затем, перегнувшись через перила, показала два пальца.

— Второй раунд?

— Si! — закивала она, обрадованная тем, что они поняли друг друга.

— Gracias, seňora, Buenas Dias.[5]

На этом заканчивались его знания испанского языка, больше он не знал ни слова. Маркс тут же направился к телефону на углу и позвонил. За две монеты он узнал, что второй раунд состоялся в девять тридцать вчера. В десять тридцать матч уже закончился. Как и множество других событий.

Маркс медленно вернулся к Херрингу и обследованию мусорных баков. Здесь уже появилась уборочная машина. При помощи приспособления, похожего на огромный пинцет, она с осторожностью хирурга извлекла очередную порцию мусора, в котором, помимо прочего, оказался окровавленный носовой платок.

Глава 8

Первая лекция в расписании Мазера на вторник в его учебных планах не значилась. Он просто согласился подготовить группу молодых правонарушителей к экзамену по таким дисциплинам, как баскетбол и анатомия женского тела. Он находил, что его аудиторию столь же трудно оскорбить, как и научить чему-либо. Они, возможно, знали, что на каком-то факультете кого-то убили, но убитый был физиком, поэтому они отнеслись к этому известию столь же безразлично, как если бы убили уличного торговца кашмирскими коврами.

Газеты они читали, начиная с последних страниц — спорт, комиксы. А все остальное вызывало у них отчаянную скуку. Единственная книга, в которую они заглядывали, был сборник анекдотов. Мазер в течение лекции поглядывал на часы столь же часто, как и его слушатели.

Зато вторая лекция была совсем другой. Студенты-второкурсники хотели знать все и немедленно. Да поможет им Бог, ибо в эти дни Мазер приходил на лекции плохо подготовленным. В это утро его встретили испуганной тишиной. Открыв ящик стола, он увидел, что кто-то позаботился положить в него «Нью-Йорк таймс», сложенный так, чтобы сразу же в глаза бросилась заметка о Бредли. Во второй колонке он увидел свое имя в списке гостей на вечеринке. Он обвел взглядом серьезные лица чего-то ждущих от него юношей и девушек. Для них смерть, возможно, казалась даже романтичной. Они не верили в нее, протестовали против войны и смертной казни, они помнили Миссисипи и распространяли листовки с требованиями запретить атомную бомбу. Смерть их не пугала. Не пугала она и Мазера в их возрасте. Он вспомнил, как спас Питера. Мысль о том, что, прыгая с лодки, он рискует собственной жизнью даже не пришла тогда ему в голову.

Открыв портфель, он вынул оттиски лекций и вопросник.

— Мистер Мазер, — раздался с задних мест звонкий, как серебряный колокольчик, девичий голосок. — Вы будете читать нам вслух «Адонаи»?

Мазер, не поднимая головы, посмотрел на ангельски невинное личико девушки. Не все в классе могли так искусно, как она, притворяться. Однако все они умели изображать поддельный интерес.