Расследование в «Трэвэлерс Рефьюдж» - Татьяна Галахова Страница 13

– Вы спрашивали меня насчёт кабинета мужа, – проговорила женщина. – Там уже прибрали, так что вы можете им пользоваться.

Затем после небольшой паузы она продолжила:

– Я позвонила нашему адвокату, мистеру Бенкли. Он будет здесь завтра после пяти часов. Однако я должна сказать вам кое-что до его приезда. Во время нашей утренней беседы я упустила одну деталь. Возможно, из-за того, что была сама не своя. Дело в том, что… Крис – внебрачный сын моего мужа. Брайан был знаком с его матерью, Этель, задолго до нашей женитьбы. Тогда они оба проживали в Абердине, но их отношения быстро разладились, и они расстались ещё до рождения мальчика. Этель не сказала Брайану о том, что у неё будет ребёнок, и переехала в деревню к сестре Дженнифер. Вскоре после рождения сына она вышла замуж, и мальчика воспитывал отчим: он и дал ему свою фамилию Вуд. Отчим умер, когда Крис был подростком. По стечению обстоятельств, дом, доставшийся мужу по наследству, находился на окраине той самой деревни, где проживала Этель с Крисом и её сестра Дженнифер. Когда мы перебрались в него, Брайан узнал о сыне. Ему было тогда тридцать пять лет, а Крису – двенадцать. Вскоре мы наняли на работу миссис Коутс, и Крис часто прибегал к ней в пансион. Своих детей у нас с мужем нет, и я привязалась к ребёнку. Вот тогда-то Брайан и рассказал мне правду. Он чувствовал свою вину перед мальчиком и старался хоть как-то её загладить. Брайан решил, что, когда Крису исполнится двадцать пять лет, он сделает его совладельцем пансиона с долей в двадцать процентов. На всякий случай он включил это условие в завещание, хотя я в любом случае выполнила бы волю мужа. В завещании также есть ещё одно условие: после моей смерти «Трэвэлерс Рефьюдж» полностью переходит к Крису.

Милдред замолчала и глубоко вздохнула.

– Скажите, пожалуйста, когда ваш муж составил это завещание? – поинтересовался Райли.

– Два года назад.

– А Крис знает о том, что мистер Форестер был его отцом?

– Да, знает. Муж рассказал ему об этом примерно в то же время.

– Как парень отнёсся к его признанию?

– Крис выслушал Брайана сдержанно. Не могу сказать, что после этого их отношения хоть как-то изменились. Я не знаю, что делалось у Криса в душе, но внешне он вёл себя, как обычно.

– Известно ли Крису о завещании?

– К сожалению, известно. Однажды Дженнифер заговорила с Брайаном о будущем своего племянника, и муж рассказал ей о своих планах в отношении сына и о завещании. Однако он попросил, чтобы Дженнифер и Этель пока держали эту информацию в тайне от парня. Тем не менее, пару месяцев назад Дженнифер всё же проговорилась Крису о намерениях Брайана. Муж рассердился на неё, но совсем ненадолго: он был очень отходчивым человеком.

– Вы сказали, что Крису, к сожалению, известно о завещании. Почему «к сожалению»?

– Да в общем-то, ничего страшного в этом нет. Видите ли, в последнее время Крис, как и многие молодые люди, пытается самоутвердиться, вырваться из-под опеки матери и тёти. Только вот самостоятельность он понимает не совсем так, как надо. Он противопоставляет себя другим, заводит сомнительные знакомства.

– Он дружит с кем-то из местных?

– Если бы! Как вы знаете, Крис часто ездит в Абердин с различными поручениями, и не так давно у него появились там дружки. Я не хочу сказать о них ничего плохого: просто типичные городские щёголи. Но Крис начал чаще обычного наведываться в Абердин и поздно возвращаться домой: кино, концерты, танцевальные залы и всё такое. Мы с Дженнифер думаем, что, возможно, парню вскружила голову мысль о скором улучшении его финансового положения. Так или иначе, но лучше было бы ему об этом не знать. Ну вот, теперь я рассказала вам всё, – и, обратившись к Невиллу, Милдред произнесла: – Сержант, в пансионе имеется несколько свободных комнат. Если хотите, вы можете занять любую из них на время расследования. Обратитесь к горничной, и она вас проводит.

Невилл от неожиданности растерялся, но тут же обрадованно произнёс:

– О, благодарю вас, это, действительно, было бы очень удобно!

В дверь постучали, и на пороге появилась горничная Дорис Хейли с подносом в руках.

– Ваш чай, миссис Форестер – приятным голосом сказала девушка.

– Не желаете присоединиться? – обратилась хозяйка к полицейским.

– Спасибо, но в холле нас уже ждёт персонал вашего пансионата. Благодарим за беседу.

Мужчины спустились вниз и расположились в кабинете мистера Форестера. Проходя по холлу, они увидели небольшую группу людей, в молчании ожидающих приглашения на беседу.

Первой перед детективами предстала кухарка Дженнифер Коутс. Она стояла у порога и переминалась с ноги на ногу. Инспектор пригласил её присесть на небольшой диван у стены. Женщина прошла вперёд, но садиться отказалась.

– Постою, – в своей обычной грубоватой манере сказала она.

– Хорошо, как вам удобнее. Миссис Коутс, вчера вы весь день были в пансионе. Не заметили ли вы чего-нибудь необычного в поведении Брайана Форестера?

– Нет, ничего, – сказала женщина, энергично замотав головой. – Он почти весь день работал в своём кабинете, а ближе к вечеру сел за стойку в холле. Когда постояльцы вернулись с экскурсии, мистер Форестер сказал мне, что они будут ужинать в восемь часов. К половине восьмого я приготовила еду и сразу после этого ушла домой.

– Не заходил ли к нему в пансион кто-либо из его знакомых? Возможно, он куда-то отлучался?

– В моём присутствии никто сюда не заходил, и мистер Форестер всё время был здесь.

– Не довелось ли вам стать свидетелем телефонного разговора, который чем-то бы насторожил вас?

– Никаких подозрительных звонков не было. Да и зачем бы стал мистер Форестер вести секретные разговоры при мне? На то у него и был вот этот самый кабинет. А дверь здесь такая, что, если и захочешь, ничего не услышишь.

– Миссис Коутс, мы знаем, что в пансионе к вам относятся с большим доверием. Возможно, вы знаете что-то о недоброжелателях вашего хозяина?

– Не знаю я никаких недоброжелателей. И вообще, я не имею привычки совать нос в чужие дела, оттого и проработала здесь так долго.

– Что ж, это всё, спасибо.

Женщина вышла, ворча что-то себе под нос. Следом за ней вошла горничная Берта Фейн. Это была женщина лет сорока с небольшим. Ширококостная, чуть полноватая, она