Она растворилась в воздухе - Уайт Этель Страница 14

Чтобы подтвердить свой образ идеальной компаньонки, Виола отказалась от алкоголя. За кофе и сигаретами миссис Стерлинг расспросила Виолу о подробностях происшествия в Померании Хаус.

— Вам кажется странной и чрезмерной такая реакция Раффа Кросса, — сказала она по окончании полного драматизма рассказа девушки, — но я его понимаю. Если бы оказалось, что Беатрис исчезла подобным образом, когда мы были бы в каком-нибудь магазине, я бы обезумела… Единственное, за что я его осуждаю это то, что Кросс не воспринял все достаточно серьезно. Он пошел на риск, не обратившись сразу в полицию.

— Какова из себя его дочь? — с любопытством спросила Виола. — Она хорошенькая?

— Она определенно привлекала мужчин на борту, — ответила миссис Стерлинг после паузы. — Мы ее совсем не видели. Она отказалась от всех моих приглашений — очевидно, вечера в каюте казались ей скучными. Конечно, у нее и Беатрис нет ничего общего… Но ее отец был самым популярным человеком на корабле. Во время путешествия мы почти постоянно были партнерами по бриджу, он прекрасный игрок.

Тут она умолкла — дверь в комнату распахнулась и к ним ворвалась какая-то девушка.

— Вот и Беатрис, — с любовью и гордостью объявила миссис Стерлинг.

Внезапно снова ощутив неприязнь к «мисс деньги», Виола осмотрела девушку критическим взглядом. Она сразу решила, что Беатрис не обладает ни красотой, ни обаянием. Она была высокой и крепко сложенной, с круглым лицом,  здоровый цвет и интеллект которого компенсировали отсутствие красоты в обычном ее понимании. Волосы — темные, густые и настолько прямые, что им просто немного придали форму.

Эта девушка была безупречным образцом цветущего здоровья и юности, в ее облике присутствовала некоторая царственность. Виола приписала это впечатление одежде Беатрис. В то туманное утро, когда тротуары были покрыты грязью, свободное белое пальто с широким воротником и манжетами из лисьего меха, белая меховая шапочка и букетик белых ландышей, приколотый к муфте, делали ее существом слишком необычным и шикарно одетым, чтобы она оказалась простолюдинкой.

Это было прихотью ее отца — девушка должна была носить одежду только белого цвета, пока ей не исполнится двадцать один год.

Виола в лучшем виде изобразила из себя светскую даму после того как миссис Стерлинг ее представила. Беатрис, слишком застенчивая, чтобы просто быть самой собой, попыталась проделать то же самое.

— Собираетесь присоединиться к нашей веселой старой цепной банде?[11] — спросила она. — Определенно нездоровая идея, не так ли?

Миссис Стерлинг улыбнулась, перехватив взгляд Виолы.

— Скоро вы перейдете на «ты», — предсказала она. — Кстати, Беатрис, мисс Грин снимается в кино.

— О, это правда? — воскликнула Беатрис, позабыв про свою позу. — Это действительно правда? Как воодушевляюще! У вас есть контракты, дублеры и всякое такое?

— Да, всякое такое, — заверила ее Виола. — А вы ходили по магазинам?

— Да, я успела изучить Селфридж — совсем одна. Это было чудесно. Никаких камер. Никто не узнавал меня. Я чувствовала себя свободной, как птица. Я ускользнула от бедного старого слона Мака.

Виола заметила панику, которая промелькнула в глазах миссис Стерлинг, но лицо и голос у той остались спокойными.

— Мак вернулся с тобой? — спросила она Беатрис.

— Да. Я снова присоединилась к нему на улице, у машины.

— Пришли его ко мне, хорошо? А теперь ты можешь попрощаться с мисс Грин.

Виола надеялась уйти, прежде чем она будет вынуждена наблюдать за неприятной сценой, но детектив вошел в будуар почти сразу после того, как Беатрис вышла оттуда. Это был дородный шотландец с высокими скулами и копной рыжеватых волос.

— Что случилось, Мак? — спросила миссис Стерлинг.

— Два охранника из магазина все время следовали за ней по пятам, — ответил тот. — Я предупредил их, чтобы они обращались с девочкой осторожно.

Миссис Стерлинг улыбнулась, а затем протянула Виоле руку на прощание.

— Если вы примете меня, я позабочусь, чтобы ваша дочь чувствовала себя свободной, как птица дважды в неделю, — пообещала девушка.

Как только Виола вышла из отеля, она поспешила к ближайшей телефонной будке и набрала номер Фома. В состоянии охватившего ее ликования и радостного возбуждения она чувствовала, что должна поделиться новостями о своих блестящих перспективах. Однако, к ее разочарованию, клерк офиса «Гердлстон энд Гриббл» сообщил ей, что Алан отправился на север по делам.

Вернувшись к себе в номер 15, она снова стала размышлять трезво и ликование ее улетучилось. Огляделась вокруг, — да скудно и убого, но зато безопасно. А правильно ли она поступила, согласившись на работу у Стерлингов и приняв на себя соответствующую ответственность? Инцидент в Селфридже указывал на два факта: во-первых, вопреки мнению ее матери, Беатрис возмущал постоянный надзор и, во-вторых, Виола была уверена, что девушка попытается повторить эту выходку.

«Если ее похитят, — думала она, — меня впоследствии могут посчитать соучастницей. В такой ситуации дела могут принять дурной оборот и для невиновных людей».

В течение нескольких последующих дней события развивались слишком быстро для того, чтобы она могла как-то на них повлиять. Ее друзья и родственники дали ей такие блестящие рекомендации, что Виола обнаружила себя официально принятой на работу и водворенной в отель в качестве члена семьи Стерлингов. Позвонив Фому по его возвращении в Лондон, она смогла предоставить ему последние новости об Эвелин Кросс:

— Она не вернулась. Рафаэль Кросс заходил к нам вчера вечером, чтобы сообщить об этом. Мы так превратно судили о нем. Только представьте себе: его волосы поседели от потрясения.

Глава VIII. «До востребования»

На следующее утро Фом получил телефонное сообщение от Рафаэля Кросса с просьбой немедленно прийти для разговора к нему в отель.

Это было большое современное здание ряд квартир которого обслуживались по нормам отеля. Самые дорогие из них располагались на верхнем этаже здания, откуда с крытой веранды открывался прекрасный вид на Лондон. В одной из этих квартир поселился Кросс.

Фом хорошо знал этот отель — он проводил в нем свое первое расследование, добывая материал для развода. В то время он терпеть не мог такие грязные делишки и это здание было насквзь пропитано отрицательной аурой — так казалось ему; но с тех пор он обзавелся дополнительным защитным панцирем. И все же, по-видимому, первое впечатление сохранилось, потому как, когда он поднимался на лифте, у него было тяжело на сердце, и эта тяжесть ощущалась как предчувствие беды.

Горничная открыла входную дверь квартиры и проводила его в гостиную. Кросс использовал ее в качестве офиса. Когда вошел Фом он сидел за бюро, заваленным бумагами, разговаривая по телефону записывал цифры в блокнот, но при виде посетителя тут же оборвал свое занятие и повесил трубку.

— Садитесь, Фом, — пригласил он. — Рад, что вы пришли сразу.

Хотя Фом от Виолы он знал о переменах произошедших в облике Рафаэля Кросса, но все же был поражен тем, насколько тот изменился за эту напряженную неделю. От светловолосого и неотразимого незнакомца практически ничего не осталось. Седые волосы добавили ему несколько лет. Его мощные плечи сильно сгорбились. От ноздрей к губам пролегали морщины, похожие на лучи заходящего солнца. На нем были роговые очки, через которые взгляд его льдисто-голубых глаз казался исключительно острым и деловитым.

Взглянув на Кросса, Фом понял, что у него больше нет причин для ревности. Этот раздавленный горем отец никак не мог бросить вызов молодому человеку. Фом был шокирован очевидной силой эмоций, приведшей к столь резким изменениям во внешности Кросса, и его отношение к Кроссу радикально изменилось.

— Что это с вами? — спросил он.

— Вы имеете в виду это? — Кросс коснулся своих волос. — Это произошло за одну ночь. Я как обычно лежал без сна и размышлял, а утром, когда посмотрел в зеркало, то с трудом мог поверить своим глазам. Я слышал о том, что такое случается, но никогда в это не верил. И вот — это случилось со мной.