Жорж Сименон - Двухгрошовый кабачок Страница 16

— У вас была машина?

— Я ездил на метро, да! Впрочем, как и сейчас.

— У вас уже была тогда эта квартира?

— Тоже нет! Мы жили в меблированных комнатах на улице Турень.

Он устал. На лице его было написано отвращение.

— Выпьем что-нибудь?

И, не дожидаясь ответа, вошел в бар на углу и заказал два перно.

— Мне-то все равно, понимаете? Но ни к чему устраивать неприятности жене. Ей и без того хватает забот.

— Она неважно себя чувствует?

Опять пожимание плечами.

— Думаете, у нее веселая жизнь. Кроме воскресений в Морсанге, когда она может немного отвлечься…

И без всякого видимого перехода, положив на стойку десяти-франковую бумажку:

— Вы придете сегодня вечером в кафе Ройяль?

— Возможно.

Протягивая руку Мегрэ, он после минутного колебания тихо спросил, глядя в сторону:

— Что касается Бассо… Ничего нового?

— Профессиональная тайна, — ответил Мегрэ, добродушно улыбнувшись. — Вы очень любите его?

Но Джеймс с угрюмым видом уже шагал прочь, потом на ходу вскочил на подножку автобуса, едущего в сторону площади Вандом.

Минут пять Мегрэ неподвижно простоял на тротуаре, докуривая трубку.

Глава 9

Ветчины на двадцать два франка

На набережной Орфевр повсюду разыскивали Мегрэ, потому что из жандармерии в Ла-Ферте-Але была получена телеграмма: «Семья Бассо найдена точка Ждем указаний».

Результат изрядной исследовательской работы плюс случай.

Вначале исследовательская работа: тщательное обследование, по указанию Мегрэ, машины, брошенной Джеймсом в Монлери — в результате очерчен очень узкий круг поиска с центром в Ла-Ферте-Але.

И тут вмешивается случай, при весьма забавных обстоятельствах. Совершенно безрезультатно были прочесаны все кабачки, проверены документы у всех прохожих. Точно также безрезультатно опросили добрую сотню жителей.

Когда бригадир Пикар пришел завтракать домой в тот день, жена, кормившая ребенка, сказала ему.

— Тебе придется сходить за луком в лавку. Я забыла купить.

Лавка в маленьком городишке, на базарной площади.

Там уже было несколько кумушек. Полицейский, не любивший подобного рода поручений, с независимым видом стоял у двери. Когда дошла очередь до старухи, которую все звали мамаша Матильда, он услышал, как продавец сказал:

— Сдается, вы стали себя ублажать с некоторых пор. На двадцать два франка ветчины! И все это вы съедите одна?

Пикар машинально взглянул на старуху, бедность которой не оставляла сомнения. Пока ей отрезали ветчину, он стал прикидывать что-то в уме. Даже у него дома, а их трое, никогда не покупали ветчины на двадцать два франка.

Он вышел вслед за женщиной. Она жила на самом краю деревни, на шоссе, ведущем в Балланкур, — маленький домик, окруженный крохотным садиком, в котором расхаживали куры. Он дал ей войти в дом. Потом постучал и, пользуясь своим положением, вошел.

Госпожа Бассо в переднике, завязанном вокруг талии, хлопотала у огня. Бассо сидел на соломенном стуле в углу и читал только что принесенную газету, а на полу играл с собакой мальчик.

Звонили на бульвар Ришар-Ленуар, Мегрэ домой, потом во все места, где он мог бы находиться. Не подумали только позвонить в контору Бассо, на набережную Аустерлиц.

Как раз туда Мегрэ и отправился, расставшись с Джеймсом. Настроение у него было хорошее. Стоя с трубкой в зубах, он шутил со служащими, которые за неимением указаний продолжали работать, как прежде. У складов загружали и разгружали уголь, ежедневно доставляемый баржами.

Контора не была современной, но и не особенно старой. Достаточно было взглянуть на расположение рабочих мест, чтобы понять царившую там атмосферу.

У хозяина нет отдельного кабинета. Его место в углу у окна. Напротив него — главный бухгалтер, а рядом, за соседним столом, машинистка.

Иерархия особо не соблюдалась. Работали с трубкой в зубах или сигаретой, можно было и поболтать.

— Список адресов? — переспросил бухгалтер. — Есть, конечно, но в нем только адреса наших клиентов, по алфавиту. Если хотите посмотреть…

Мегрэ взглянул на всякий случай на букву «У». Но, как и следовало ожидать, имени Ульриха там не было.

— Вы уверены, что у Бассо не было своего собственного списка? Погодите! Кто-нибудь из вас работал здесь, когда родился его сын?

— Я! — немного смутившись, ответила машинистка, потому что ей было тридцать пять, а ей хотелось выглядеть на двадцать пять.

— Отлично! Господин Бассо, наверно, рассылал сообщения.

— Этим я занималась.

— Значит, он давал вам список своих друзей.

— Да! Маленькую записную книжечку. Совершенно точно. Я даже поместила ее в его личное досье.

— И где это досье?

Она замялась, посмотрела на коллег, ища поддержки. Главный бухгалтер махнул рукой, словно хотел сказать: «Мне кажется, нам ничего не остается…».

— У него, — проговорила машинистка. — Идемте со мной.

Они прошли через склад. На первом этаже очень просто обставленного дома был кабинет, которым, похоже, никто никогда не пользовался. Он назывался библиотекой.

Библиотека у людей, для которых чтение — всего лишь второстепенное развлечение. Семейная библиотека, где можно найти самые неожиданные вещи.

Например, на нижних полках все еще стояли призы, полученные Бассо в колледже. Потом целая коллекция переплетенных номеров «Семейного журнала» пятидесятилетней давности.

Чтиво для молодых девиц, должно быть, накупленное после женитьбы. Романы в желтой обложке — рекламные издания журналов.

И, наконец, более новые книжки с картинками, принадлежащие сыну. Тут же на свободных полках расставлены игрушки.

Секретарша стала открывать ящики письменного стола, и Мегрэ показал на заклеенный толстый желтый конверт.

— Что это такое?

— Письма господина Бассо жене, когда они были женихом и невестой.

— Записная книжка здесь?

Она нашла ее в глубине ящика, где лежало еще с десяток старых бумаг.

Книжка была, по меньшей мере, пятнадцатилетней давности. Записи были сделаны только почерком Бассо, но почерк со временем менялся, менялся и нажим.

Записи эти походили на нагромождения морских водорослей на берегу моря, по степени сухости которых можно было судить о том, когда их принес прибой.

Адреса, записанные пятнадцать лет тому назад, адреса наверняка уже забытых друзей. Некоторые вычеркнуты — после ссоры или смерти.

Были адреса женщин. Вот один, весьма характерный: «Лола, бар Эглантье, улица Монтень, 18».

Но синий карандаш вычеркнул Лолу из жизни Бассо.

— Нашли то, что вам нужно? — спросила секретарша.

Нашел, конечно! Адрес, которого он стыдился, потому что не рискнул даже записать имя полностью: «Уль. улица Блан-Манто, 13-бис».

По почерку можно было сказать, что адрес один из самых старых. Как и некоторые другие, он был жирно зачеркнут синим карандашом, что не мешало, однако, прочесть написанное.

— Вы не знаете, когда была сделана эта запись? — Секретарша нагнулась, чтобы посмотреть.

— Это еще когда господин Бассо был молодым человеком и жив был его отец.

— Откуда вы знаете?

— Потому что написано теми же чернилами, что и адрес женщины на следующей странице. Он рассказал мне однажды, что это — увлечение его молодости…

Мегрэ закрыл книжку и сунул ее в карман, а секретарша с упреком взглянула на него.

— Думаете, он вернется? — спросила она после минутного молчания.

Комиссар сделал неопределенный жест.

Когда он приехал на набережную Орфевр, к нему подбежал Жан.

— Вас уже два часа ищут! Бассо нашли.

— Вот что!

В голосе его не чувствовалось радости, скорее, даже, пожалуй, сожаление.

— Люка не звонил?

— Он звонил каждые три-четыре часа. Тот тип все еще в Армии Спасения. Так как его хотели выставить, дав поесть, он нанялся убирать помещение.

— Инспектор Жанвье здесь?

— По-моему, он только что вернулся.

Мегрэ прошел к Жанвье в кабинет.

— Изрядно нудное поручение, старина, ты ведь любишь такие. Нужно попытаться найти некую Лолу, которая лет десять-пятнадцать тому назад числилась в баре Эглантье на улице Монтень.

— А с тех пор куда она подевалась?

— Может, умерла в госпитале, а может, вышла замуж за английского лорда. Короче, выкручивайся сам.

В поезде, по дороге в Ла-Ферте-Але, он перелистал всю записную книжку, иногда растроганно улыбался, потому что встречались такие пометки, по которым можно было судить о всей молодости человека.

На вокзале его ждал лейтенант из полицейского участка. Он сам проводил его к дому старой Матильды, где в садике дежурил Пикар.

— Мы проверили — с задней стороны нет возможности удрать. Внутри там так тесно, что мой коллега остался караулить на улице. Мне с вами зайти?

— Лучше, пожалуй, не надо.

Мегрэ постучал и, не дожидаясь ответа, вошел. Было уже поздно. На улице еще не стемнело, но окно было таким узким, что внутри видны были только движущиеся тени.