Эрл Гарднер - Дело беглой медсестры Страница 17

Мейсон размышлял вслух:

– Продолжай вы такое дело, как записи ставок, штраф не нанес бы вам большого ущерба. Но когда бросили дело, наверное, пришлось плохо.

Спенглер сказал:

– Буду откровенным. Я пытаюсь дать вам шанс получить сведения. Но вы пока даже не покупатель. Еще не купили ни сигареты. Только мешаете.

Мейсон открыл бумажник.

– Итак, дайте пару пачек сигарет. Я курю вот эти.

Спенглер смягчился.

– Я не хотел быть невежливым. Я просто, черт побери, переживаю. Я деньги заплатил за это место. И заплатил их с тем, что я смогу вести здесь записи пари. Оказалось, не могу. Не знаю, что случилось. Скорее всего, кто-то написал жалобу. И мне невозможно продолжать. Теперь я стою вот тут, черт возьми, сам не знаю, зачем стою. Думаю, потому что сюда вложены все мои деньги и делать мне больше нечего.

– Ну, – подбодрил Мейсон, – все обойдется. Большое спасибо за информацию.

Забрал пачки сигарет и сдачу, вышел и сел в машину. На полпути к своей конторе купил утреннюю газету, просмотрел колонки «Деловых предложений» и нашел, что искал: «Первоклассный табачный магазин, хорошее деловое предложение для подходящего человека. Владелец должен продать его из-за здоровья. Бухгалтерские книги показывают чистый доход более 7000 долларов за последние двенадцать месяцев. Рей Спенглер, улица Клифтон, около Седьмой».

Глава 9

С одной стороны длинного стола в тюремной комнате для посетителей сидел Перри Мейсон, а с другой стороны, за толстой сеткой, ссутулившаяся и потерянная Стефани Мальден, смотревшая на адвоката умоляющими глазами.

– Мистер Мейсон, вы просто обязаны верить, и все. Вам придется поверить мне. В конце концов, я ваша клиентка, и вы обязаны представлять меня.

– Я буду вас представлять, – ответил Мейсон, – независимо от того, верю вам или нет. Вы имеете право на то, чтобы вас представлял адвокат. Вы имеете право на судебное разбирательство, то есть разбирательство судом, а не каким-либо прокурором. Независимо от совершенного вами имеете право на ваш день в суде и на компетентный совет, чтобы самой усмотреть, защищены ли ваши права. Когда я беру на себя защиту, я сражаюсь за каждый дюйм каждого конституционного права клиента.

– Но я хочу, чтобы вы мне верили. Если будете смотреть на меня просто как на клиентку, частицу человечества, кого беспристрастно защищаете по служебной обязанности, такое отношение подорвет мою веру в себя. Не так ведет себя хирург, делающий операцию, когда на спасение пациента от смерти один шанс из тысячи.

– Вы, конечно, можете в любое время обратиться к другому адвокату, – сказал Мейсон.

Она сжала губы.

– У вас мои сто тысяч долларов, мистер Мейсон.

Мейсон ответил, понизив голос, но с раздражением:

– У меня ни цента ваших денег. Я вам об этом говорил раньше и хочу, чтобы вы это поняли.

– Я знаю, что они у вас, мистер Мейсон. Несомненно. Я сперва думала, вы сделали это для защиты моих интересов и ничего не скажете людям из налоговой инспекции, а некоторое время спустя, когда все успокоится, отдадите мне деньги или хотя бы мою часть. Теперь… я не знаю, что и думать.

Мейсон сказал:

– Я знаю, что думаю я. Думаю, что вы зашли в квартиру, открыли сейф, взяли деньги, а потом подстроили мне ловушку, чтобы я пошел туда и…

– Зачем бы мне это понадобилось, мистер Мейсон?

– Затем, чтобы сделать то, что делаете сейчас. Обвинить меня в присвоении ваших ста тысяч долларов и заставить меня делать то, что захотите вы.

– Мистер Мейсон, я никогда не была в квартире.

– И вы можете, глядя мне прямо в глаза, говорить, что никогда не были в квартире?

– Да, конечно.

– Никогда?

– Никогда.

Она смотрела на адвоката спокойно и твердо.

– Именно это меня в вас тревожит, – сказал Мейсон.

– Что именно?

– Что вы продолжаете говорить неправду своему адвокату. Это плохо.

– Я не обманываю.

Мейсон сказал:

– Я пытался защитить ваши интересы. Вы пришли ко мне в контору. Сказали, что вас кто-то преследует. Я захотел узнать, кто это, и нанял детективов, чтобы тайно выследить этого человека.

– Вы наняли детективов? – воскликнула она удивленно.

– Да, – подтвердил Мейсон. – Когда вы пришли ко мне во второй раз, за вами уже наблюдали нанятые мною люди, чтобы выяснить, кто вас преследует.

– И что они узнали?

– Что за вами не наблюдал никто.

– О! – произнесла она, и в голосе прозвучало мгновенное осознание сказанного.

Мейсон спокойно продолжил:

– Когда вы ушли из моей конторы во второй раз, за вами опять-таки следили те, кого я нанял. Кроме них, никто за вами не наблюдал. Вы солгали мне, когда сказали, будто вас кто-то преследует. И солгали только для того, чтобы вынудить меня пойти в меблированные комнаты в Диксивуде. Когда ушли из моей конторы в тот второй раз, вы понятия не имели, что за вами действительно наблюдают, но только мои люди. Из конторы вы отправились прямехонько в меблированные комнаты в Диксивуде.

– Это ложь, мистер Мейсон. Ваши детективы просто соврали вам. Я ничего такого не делала. Повторяю вам, я никогда там не была. Наблюдавшие за мной детективы, должно быть, решили заработать вознаграждение, сообщив вам то, чего вы ожидали. В конце концов, разве не так уж редко детективы дают ложные сообщения?

Мейсон сказал:

– В этом случае на задании были двое. Я надеялся, что сможем поймать тех, кто за вами наблюдает, и хотел быть уверенным, что мы их не упустим. Поэтому настоял, чтобы мое детективное агентство послало на задание двоих независимых детективов. Они оба следовали за вами, оба знают, что вы пошли в меблированные комнаты в Диксивуде, доехали в лифте до девятого этажа и пробыли там около десяти минут.

Мейсон неотрывно смотрел на нее через сетку. Она на миг отвела глаза, затем опять взглянула на него.

– Итак? – после долгой паузы спросил Мейсон.

– Хорошо, – сдалась она устало. – Я была. Я пошла туда. Просто чтобы закрыть сейф. Я доверяла вам, но подумала, вы совсем рехнулись, если оставили квартиру в том виде, в каком ее нашли. Вы сказали, что картина снята, часть штукатурки отсутствует, дверца стенного сейфа открыта. Это было бы на руку любому агенту налоговой инспекции, который придет туда и заявит, что я взяла деньги из сейфа. Я не могла этого допустить.

– Как вы вошли? – спросил Мейсон.

– С помощью ключа.

– Какого ключа?

– Дубликата, который я сделала с ключей моего мужа. Я же сказала, что клала их в воск, и…

– Тот ключ вы отдали мне, – сказал Мейсон. – Помните?

– О…

Она закусила губу.

– Продолжайте, – повторил Мейсон. – Где вы взяли тот, что у вас?

– Когда ключи были у меня, я сделала не один дубликат.

– Значит, ключей у вас было по два.

– Да.

– Зачем?

– Не знаю. Я только подумала, что это неплохо.

– Чтобы один ключ дать мне, а другой оставить себе?

– В то время я так далеко не заглядывала.

– Откуда мне знать, что это действительно так?

– Поверьте мне на слово.

– Однажды я вам поверил, но это не привело ни к чему хорошему, – напомнил Мейсон.

– Только в одном, мистер Мейсон. Я не сказала вам правды единственно об этом.

– Хорошо. Что вы делали в квартире?

– Вошла и увидела все то, о чем вы рассказали. Я заперла сейф. Очень осторожно, чтобы не оставить отпечатков пальцев. Поместила плиту штукатурки на место и повесила картину. Это все, что я сделала. Я сделала только это и ушла.

– И это единственное, в чем вы меня обманули?

– Да, конечно.

Мейсон вздохнул.

– Теперь расскажите об остальном.

– О чем остальном?

– О деле. За что вас здесь держат? О смерти вашего мужа.

– Они думают, что его убили.

– Каким образом?

– Я этого не знаю. Они думают, что это сделала я. Вместе с Рамоном Кастеллой.

– А это так и есть?

На ее лице появилось отвращение.

– Я его ненавижу.

– Почему вы его ненавидите?

– Потому что я убеждена – он двуличный и всегда мешал лучшим стремлениям моего мужа. Потому что… Ну, потому что он мне не нравится.

– Он когда-нибудь приставал к вам? – спросил Мейсон.

Поколебавшись мгновение, подтвердила:

– Да.

– Вы сказали об этом мужу?

– Нет.

– Почему же нет?

– Потому что… Ну, потому что в то время… Ну, я… Ну, это произошло при таких обстоятельствах, что я не… Я не хотела беспокоить его.

– И все же пошли на квартиру к этому человеку.

– Да.

– Зачем?

– Хотела узнать, кто отвез мужа в аэропорт.

– Почему захотели узнать это?

– Потому что… Рамон думал, что отвезла я, а я думала, что он.

– Вы не отвозили?

– Нет.

– И он не отвозил?

– Сказал, что нет.

– Кто же это сделал?

Опять долгая пауза.

– Продолжайте, – сказал Мейсон, – соберитесь. Так кто же отвез доктора Мальдена в аэропорт?

– Это мог бы сделать единственный человек.

– Кто именно?

– Дарвин Керби.

– Кто этот Дарвин Керби?