Поль-Луи Сулицер - Ориан, или Пятый цвет Страница 18

— Черная пеньковая веревка? — громко удивилась Ориан. — Кому понадобился такой спектакль?

— Во всяком случае, не доктору Диало. Нет, кроме шуток, он и вправду побледнел, когда увидел ее.

Ориан замолчала. Она смотрела на силуэт Эйфелевой башни вдалеке, на поблескивающий под солнцем, словно позолоченный купол дома Инвалидов. По возвращении из Обани она нашла записку от Давида. Он уехал к бабушке с дедушкой, жившим в районе Аркашона. Он благодарил ее за то, что она всерьез восприняла смерть его отца вопреки официальной версии. Если бы не она, он, наверное, сошел бы с ума. С тех пор на душе Ориан лежала тяжесть, природу которой она не смогла бы объяснить. И, только увидев Натански, она нашла ответ. Но пусть Давид пока пребывает в неведении. Ей противно чувствовать собственное бессилие.

В «Финансовой галерее» ее ожидал сюрприз. Плохой. Да она и не надеялась ни на что хорошее в этот период, когда, казалось, все шаталось у нее под ногами. Гайяр вызвал ее в свой кабинет. Там, в кресле напротив патрона, сидел небольшого роста мужчина, пузатенький и коротко остриженный под «ежик». Он встал, когда вошла Ориан, а топью протянул ей мягкую руку, которую она небрежно пожала. Советник Маршан ей не понравился. Пока Гайяр знакомил их, она неприветливо посматривала на этого типа, явно чувствовавшего себя не в своем тарелке: он то и дело запускал пальцы в волосы, меняя позы, говорил витиевато, подчеркнуто повторяя, как он горд тем, что будет работать в таком солидном учреждении.

— Солидное, — подхватил следователь Гайяр, — но средств у нас маловато и влиятельности, как вы сами быстро убедитесь.

— Скромничаете, — возразил коротышка, засмеявшись. Его смех напоминал звук наматываемой на барабан ржавой цепи. Он повернулся к Ориан. — Читал, читал о вас лестные статьи в прессе, — медовым голосом произнес он. — Полагаю, что все в них правда, хотя мы с вами знаем, как любят журналисты романтизировать нашу профессию, дабы поизящнее подать ее своим читателям.

— Все, чего мы здесь добились — я говорю об улучшении нашей материальной базы, — сделано ценой беспощадной борьбы с министерством юстиции, — ответила Ориан. — Что касается положения дел — не все у нас так гладко. Нам ставят в вину, что мы больше занимаемся середнячками Допускаю, но без них мы вынуждены были бы отказываться от дел покрупнее, я уж не говорю о привлечении к суду влиятельных лиц. Чем меньше материала _в досье, тем труднее его разрабатывать. К тому же деда рам достались в наследство крайне запутанные в трудные, так что нам пока и крыть нечем.

Гайяр молча следил за разговором между его протеже и новичком, Он надеялся, что некоторое соперничество пойдет на пользу работе бригады, однако, видя перед собой разъяренную котку и фаянсовую собачку, он постепенно утрачивал эту надежду. Но в любом случае жребий брошен.

— Вы займете кабинет рядом с моим, — бросил он Маршану.

Орман испепелила патрона взглядом и вышла, стуча каблучками, даже не взглянув на нового кояяегу.

На своем столе она увидела дискету с запиской программиста мз службы информации-.

— Наконец-то принесли! — обрадовалась она.

— Да, — подтвердила Аник. — Вы даже должны были встретиться с программистом в пятнадцать часов, но не предупредили меня, так что я не могла напомнить.

Ах это свидание… Совсем выскочило из головы. Ориан хотела сказать, что в три пополудни каталась на колесе обозрения на ярмарке в Тюильри с пакетиком засахаренного миндаля в руке, но удержалась.

— Сейчас посмотрим, пригодится ли нам эта штуковина, — решила следователь.

Она вставала дискету в компьютер и стала ждать. На экране появилась серия незнакомых картинок. Она нажала кнопку, чтобы сгруппировать названия фирм, подвергшихся штрафным санкциям за различные мошенничества в последние годы. Набрала заглавными буквами «АГЕВ». На экране возникла колонка — перечисление обвинений в финансовых махинациях при заключениях контрактов на покупку нефти в Габоне. Все даты совпадали с годами президентских выборов во Франции, и это не укрылось от глаз Ориан. Каждое спорное дело прекращалось за отсутствием состава преступления со стороны некоего Альдо Канеляиэ швейцарско-итальянского гражданина, управляющего «Агев». Фирма была зарегистрирована в Великом Герцогстве Люксембург.

Ориан нажала кнопку «печать» и встала, чтобы выйти в коридор и забрать отпечатанный листок — принтер был таким шумным, что никто не хотел держать его в своем кабинете, — но раздался телефонный звонок. Звонил Эдгар Пенсон. Он только спросил, не задержится ли она сегодня на работе. Получив утвердительный ответ, он без лишних слов отключился… В пакетике оставалось три сладких орешка, Ориан положила их в рот и начала грызть так громко, что не услышала, как в кабинет без стука вошел советник Маршан. Рот ее оказался забит, и она не могла ни сказать что-нибудь, ни проглотить сладкую массу. Решительно у этого молодого волка довольно своеобразные манеры. Она едва не подавилась и закашлялась так, что на глазах выступили слезы.

— Простите великодушно, — с искренне огорченным видом извинился Маршан, — Мне надо было постучаться. Я проходил по коридору и увидел эту бумагу, которая вылезала из принтера… Я заметил, что заказ исходит из вашего компьютера.

— Где это вы заметили? — резко спросила прокашлявшаяся Ориан.

— Вот тут написано: «Казанов», в заголовке над «Агев».

Ориан вырвала у него бумагу и бросила «благодарю вас» таким тоном, что раскаленный уголь заморозился бы в секунду. Маршан на цыпочках удалился, оставив после себя стойкий парфюмерный запах.

«Ко всему прочему, — подумала она, — у него отвратительная туалетная вода».

Некоторое время Ориан сидела, обхватив голову руками, уперев локти в стол. После убийства супругов Леклерк она истратила слишком много энергии, чтобы немедленно найти мотивы этих преступлений. Она все еще ходила в потемках, хотя мысленно уже установила связь между Бирмой и Габоном, роскошной квартирой молодой бирманки и асом нефтяных дел. Однако картина еще не была полной. Какова роль «Агев» во всем этом? Кто такой Альдо Капелли? Да и существует ли он вообще?

«Вот с этого и надо начинать», — сказала она себе.

Ориан достала служебный справочник министерства, в котором были указаны координаты всех европейских служб правопорядка, и нашла в нем фамилию следователя, занимающегося финансовыми нарушениями в Люксембурге. По электронной почте она отправила ему записку с просьбой связаться с ней по делу чрезвычайной важности.

Наступила ночь, Гайяр заглянул к ней, чтобы попрощаться, но не спросил ее мнения о новичке. Он знал, что Ориан привыкнет к нему. Даже Маршана предупредил: «Вот увидите, через несколько дней или недель — максимум — она пригласит вас пообедать». Маршан что-то не поверил. Да он, как показалось, и не желал наладить с ней отношения. Его, видимо, устраивала холодная война, объявленная с первой же секунды. Более того, он находил в ней особую непонятную прелесть.

Гайяр лишь заметил Ориан, что она не обязана проводить ночи в своем кабинете, чем вызвал невольную улыбку своей молодой коллеги. Он догадался, что она не работала над срочным досье бригады — вскоре предстоял отчет по делу о фальшивых счетах, которые были обнаружены на предприятиях «Лупдмер», занимающихся быстрым замораживанием морепродуктов. Ориан была убеждена, что там орудует всего лишь мелкая рыбешка, тогда как акулы безнаказанно и вольготно плавают на большой глубине.

— К этому я никогда не привыкну!

Молодая женщина выронила ручку. Перед Ориан стоял Эдгар Пенсон с растрепанными усами, в своем неизменном зеленом плаще с протертыми краями обшлагов. Плащ он носил в любое время года.

— Тысяча извинений, но это сильнее меня: видеть и не быть видимым, появляться, когда меня не ждут.

— Ошибаетесь, месье журналист. Я знала, что вы придете. У меня еще осталась капелька здравого смысла, а ваш звонок был вполне определенным. Я надеялась, что вы объявитесь тем или другим способом, но я углубилась в работу, и вы застали меня врасплох.

Эдгар Пенсон в ответ смущенно улыбнулся. Закрыв за собой дверь, он сел напротив Ориан, которая сразу же, не упуская деталей, выложила ему все, что ей было известно о деле Леклерка. Пенсон молча делал пометки.

— Вы сами разберете, что написали? — спросила Ориан, взглянув на его каракули.

— Не беспокойтесь, — спокойно ответил он. — Свой почерк я прекрасно разбираю… И в этом есть огромное преимущество: только я могу прочитать написанное. Мои записи оказываются простой пачкотней для всех, кроме меня.

— Охотно верю, — согласилась она.

Окончив говорить, она напомнила журналисту о данном ей слове — ничего не публиковать.

— Поставьте себя на мое место, — разъяснила она. — Я знаю вас как превосходного охотника за сенсациями. Но если вы поторопитесь, то вспугнете крупную дичь. Не смотрите на мою привлекательную внешность слабой женщины: внутри меня сидит очень дотошный следователь.