Чарлз Тодд - Дар мертвеца Страница 18

— Насколько мне известно, владелицу скоро будут судить…

— Да, — деревянным голосом ответила женщина в черном.

Неожиданно Ратлидж спросил:

— Вы не знаете, как фамилия ее адвоката? Возможно, мне придется с ним потолковать.

— Фамилия его Армстронг, но он живет не здесь, не в Данкаррике. По-моему, он приезжает из Джедборо.

Ратлидж улыбнулся девочке. Та робко улыбнулась в ответ. Может быть, она играла с мальчиком, который жил при постоялом дворе? Он не мог спрашивать ее при матери. И, как будто прочитав его мысли, девочка вдруг звонко произнесла:

— Раньше мы часто играли с мальчиком из «Разбойников». Но он уехал. Я по нему скучаю.

— Тише! Тебе запретили вспоминать о нем! — воскликнула мать, и девочка зарылась лицом в ее юбку, покраснев от стыда, как будто совершила страшный грех.

Женщина открыла дверь и вошла в дом, захлопнув дверь перед самым носом Ратлиджа. Отсекая и самого Ратлиджа, и его вопросы. Она не желала сплетничать… заниматься домыслами… или защищать.

Глава 9

Ночевать Ратлидж поехал к Тревору. Ему не хотелось снимать номер в «Баллантайне» и поселяться в Данкаррике до знакомства и беседы с инспектором Оливером. Он поступал тактично, такие мелкие проявления любезности часто помогают делу. За время долгой поездки он успел подумать. Вечером, за ужином, он рассказал крестному, как провел день.

Тревор улыбнулся:

— Полицейский всегда остается полицейским!

Ратлидж широко улыбнулся в ответ:

— Проклятая человеческая натура! Любопытство — извечный грех человека.

— Ну да, с самого Эдема, — согласился Тревор. — Еву всегда обвиняют в том, что она предложила Адаму яблоко, но, по-моему, Адам просто искал предлога попробовать его на вкус. Через день-другой он бы сам сорвал его… Ну а в том, что ты рассказал, я нахожу кое-что любопытное, — продолжал он. — Дело в том, что я знаю начальника тамошней полиции. Главный констебль Робсон — человек неплохой. И прокурор-фискал тоже, если верить его репутации. Не представляю, чтобы Робсон мог упрятать молодую женщину за решетку по ложному обвинению, если против нее нет серьезных улик. Я знаю, что правовая система Шотландии отличается от английской — у нас, например, нет коронерского дознания. Прокурор и главный констебль вместе с сотрудниками полиции, которые вели следствие, обсуждают все улики и решают, передавать дело в суд или нет. Их решение не основано на вердикте присяжных коронерского суда, они могут быть настроены как за, так и против подозреваемого. И часто исход дела решается на нескольких уровнях — например, не лучше ли будет для всех заинтересованных сторон, если решать судьбу обвиняемой будут присяжные. Иен, ты об этом не задумывался?

Ратлидж доел суп и отложил ложку:

— Задумывался, и вот что мне кажется. То, что ее отдают под суд — конечно, если предположить, что она невиновна в том, в чем ее обвиняют, — ожесточило против нее всех. Возможно, присяжные заранее настроены против нее и вынесут обвинительный вердикт.

Тревор кивнул Мораг, показывая, что можно уносить пустую посуду, и продолжил:

— Иен, они как-нибудь разберутся с делом, а на твоем месте я бы действовал очень осторожно. Я не знаком с инспектором Оливером, но ему вряд ли по душе твое вмешательство. Не забудь, он наверняка еще не до конца пришел в себя после встречи с леди Мод. Кстати, она тоже может стать источником неприятностей. У родителей и детей отношения бывают очень сложные, и я боюсь, если ты докажешь, что Элинор Грей имеет отношение к делу, тебе придется туго. Правда, тебе придется туго, если ты докажешь и обратное, что Элинор Грей не имеет абсолютно никакого отношения к произошедшему.

— Если бы в присяжные выбирали женщин, я бы ни на миг не усомнился в том, что они признали бы обвиняемую виновной. Вопрос в том, сумеют ли они как следует надавить на своих мужей, братьев и отцов и добиться того же исхода. — Ведя следствие, Ратлидж особенно заботился о том, чтобы улики, которые он передавал в суд, не оставляли места для сомнений. Ни у него самого, ни у присяжных. Но присяжные часто ведут себя непредсказуемо. Бывает, обвиняемого признают виновным на основании только косвенных улик или, наоборот, оправдывают в тех случаях, когда доказательства вины кажутся неоспоримыми.

— Бернс… прокурор… хороший человек и не допустит в зал суда присяжных, заранее настроенных против обвиняемой.

Так ли? Владелицу «Разбойников» уже отдали под суд на основании только косвенных улик. Ратлидж задумался. А если удастся доказать, что кости, найденные в горной долине, принадлежат Элинор Грей и что перед смертью она родила ребенка? Можно предположить, что она родила того самого ребенка, которого воспитывала обвиняемая. Допущение вполне естественное, но не обязательно верное. Будет ли суд справедливым, или правосудие не восторжествует? И ради интересов ребенка очень важно, чтобы Ратлидж во всем разобрался. Он чувствовал, как его охватывает усталость, как затекла шея.

«Значит, берешься?» — спросил Хэмиш.

Ратлидж предпочел не отвечать. В конце ужина Дэвид Тревор пытливо посмотрел на него и вдруг спросил:

— Никак не успокоишься? Все думаешь о том деле в Данкаррике? Насколько я понимаю, утром ты от меня уедешь. — В его мягком голосе Ратлидж расслышал едва скрываемые нотки сожаления. — А все-таки хорошо, что ты меня навестил. Ты не представляешь, как много значит для меня твой приезд.

Ратлидж опустил глаза в тарелку:

— Я не был уверен, что у меня хватит сил приехать в Шотландию. Даже думать об этом не мог.

— Да, сейчас все по-другому… — сказал Тревор и, вздохнув, продолжил: — Наверное, настанет время, когда я перестану прислушиваться, ожидая его в конце дня к чаю. Или не спать по ночам, потому что мне показалось, будто он внизу и отпирает дверь своим ключом… Или ждать его утром за завтраком.

Но Ратлидж думал не о Россе Треворе. Его мысли были обращены к погибшим солдатам-шотландцам, которые не вернулись домой.

В ту ночь ему снова не давали покоя тягостные мысли. Он долго ворочался, находясь на грани между бодрствованием и сном.

Прислушиваясь к вопросам, которые перечислял про себя Ратлидж, Хэмиш заметил: «Ты ведь всего не знаешь. Ты не допрашивал обвиняемую и не осматривал место, где нашли жертву. Ты не говорил с ее соседями и даже мальчика не видел. Слышал только точку зрения того констебля, а он настроен в пользу девицы».

Ратлидж ответил вслух, защищая свои сомнения:

— Я расследовал не одно убийство и кое-что понимаю в том, как находят улики. Здесь доказательства вины появляются не разрозненно, как должно было быть. Ну кто бы мог догадаться, что в конюшне за перегородкой лежит скелет? А ведь кто-то об этом знал, готов поспорить! Оливер не просто так явился в «Разбойники» с обыском во второй раз. Если он ничего не знал заранее, то кто знал? — Он перевернулся на другой бок, чувствуя, как сон улетучивается. — Трактир закрыт, мальчика забрали, а хозяйку посадили в тюрьму до суда, — продолжил он себе под нос, не в силах запретить своему мозгу работать. — Беспрепятственно.

«Да, но ведь никто не мог догадаться, что к делу привлекут Скотленд-Ярд», — возразил Хэмиш.

— Почему леди Мод вдруг передумала? Когда я уходил от нее, я был почти уверен в том, что ее дочь жива и здорова. Почему она вдруг передумала?!

«Она не показалась мне ни легкомысленной, ни глупой», — ответил Хэмиш.

Ратлидж, который наконец начал погружаться в сон, решил, что Хэмиш замечательно определил личность леди Мод.

На следующее утро шел дождь. Тревор помог Ратлиджу донести багаж до машины, а затем тепло пожал ему руку. Мораг, накинув на голову платок, вышла следом и крепко обняла его, обхватив руками за шею. Ратлидж невольно пожалел, что уезжает. В доме у крестного он нашел призраков… и любовь. К призракам он уже привык. А к любви — нет.

Дождь был сильным и холодным, он предвещал суровую зиму. На обратном пути в Данкаррик холод пробирал Ратлиджа до костей.

Придя в участок, он снова не застал инспектора Оливера. Дежурный констебль по фамилии Макнаб поспешно вскочил, когда Ратлидж представился, и предложил послать кого-нибудь за Оливером.

— Он уехал на ферму к западу от города, сэр. Там доложили о внезапных мелких пожарах, возможно, их устроили нарочно.

— Нет, пусть сначала разберется с делами. Я буду в отеле, в «Баллантайне». Передайте, что он может найти меня там. — Ратлидж ушел, гадая, способен ли констебль Маккинстри сразу назвать поджигателя.

Отель оказался старомодным, но уютным и по-викториански респектабельным. Молодая женщина за конторкой вскинула голову, когда он, промокший насквозь, вошел в отель, и улыбнулась:

— Доброе утро, сэр! Если, конечно, такое утро можно назвать добрым!

Ратлидж снял шляпу и уныло оглядел мокрую тулью: