Рекс Стаут - Скверно для дела [= Плохо для бизнеса] Страница 19

Коллинз кивнул. Он потянулся к телефону, набрал номер, кого-то спросил и заговорил в трубку:

— Билл? Это Нэт! Прими мою любовь и поцелуй. Не окажешь ли услугу по старой памяти? Речь идет о слишком шустром автомобиле, это ведь по твоей части. Узнай, чей номер: Нью-Йорк, «OJ 55». Звякни мне потом.

Заранее благодарю! Он откинулся на спинку и буквально ел глазами Фокса.

— Ну, какие выводы? Не похоже на треп, если судить по той детали, что мисс Дункан чуть не упала. Как вы думаете?

— Пожалуй, да, — согласился Фокс. — Я займусь этим и начну, конечно, с владельца автомобиля. Однако не вызывает сомнения, что кто бы ни написал это письмо, этот человек был там, когда мисс Дункан покидала здание, скрываясь, скорее всего, под аркой для въезда грузовиков, иначе бы она его заметила. И он был достаточно близко, чтобы разглядеть и опущенные вниз поля шляпы и номер автомобиля, если, конечно, не врет. Также очевидно, что он владеет пером… я бы сказал, что человек этот — газетчик. Вы заметили это?

— Что заметил?

— В послании нет ни одного личного местоимения «я». Ординарная личность налепила бы их, по меньшей мере, с полдюжины. Отсутствие «я» в описании изложения от первого лица требует определенного навыка и предполагает наличие специальной тренировки. Рядовой отправитель написал бы: «Я не мог отчетливо разглядеть из-за того, что шел дождь и было темно». Обычно так и пишут. То же самое можно сказать и про другие места в письме. Трюк, казалось бы, довольно простой, но, если этому специально не учиться, у вас просто ничего не получится.

— Вы правы, — вмешалась Эйми, — один из оперативников в «Боннер и Рэфрей» целый год работал в «Геральд трибюн».

— Нет, в самом деле, — не смог сдержать сарказма Фокс. — В настоящее время, мисс Дункан, вам лучше забыть, что вы детектив. У вас наплыв нежных чувств, а это не может не влиять на дедукцию. Все не можете забыть про тот коктейль, за которым застали мисс Боннер…

— Это неправда! — негодующе запротестовала Эйми. — Только потому, что позволила вам поцеловать себя!..

— Позволила? Ха!

— Успокойтесь! — одернул их Коллинз, гак как в этот момент зазвонил телефон и он уже поднес к уху трубку.

После короткого разговора, причем он сыпал в основном сердитыми междометиями, адвокат положил трубку и скорчил гримасу Фоксу:

— Он и в самом деле писатель с опытом. Причем писатель-фантаст! Нет ни одного номера «OJ 55», которые не сопровождались бы, по меньшей мере, тремя цифрами.

Глава 8

Они взглянули друг на друга. По-видимому, ни у кого не нашлось подходящих комментариев.

Наконец Коллинз обратился к Эйми:

— Следовало бы выяснить для полной ясности: споткнулись вы на этой ступеньке или нет.

— Весьма вероятно, что мисс Эйми и в самом деле потеряла равновесие. — Фокс постучал себя по нагрудному карману, куда положил письмо. — Я займусь этим в свободное время. А как насчет Филипа Тингли? Вы посылали за ним или он пришел добровольно?

— Посылал. Я прозондировал мисс Дункан по поводу возможной причины, побудившей ее дядю позвонить ей с просьбой прийти к нему. Она не догадывается, не понимает, каким образом это может быть связано с хинином. Наиболее вероятное, что она смогла предположить, — это довольно-таки дикое объяснение, что звонок, возможно, связан с ее кузеном Филом. Тингли и ею приемный сын ладили между собой, как кошка с собакой, и она постоянно принимала сторону Фила. Ей кажется, что у Тингли сложилось преувеличенное представление о ее влиянии на Фила, потому что однажды ее дядя слез со своего нашеста и воззвал к ней с мольбой, чтобы она использовала все свое влияние в благих целях и сделала из Фила пай-мальчика. Поэтому я связался с ним и попросил зайти ко мне.

— Ладно, давайте глянем на него. Приступать к исполнению увертюры?

— Валяйте!

Коллинз связатся по телефону с мисс Лэйбэри, и спустя минуту она впустила Фила Тингли — высокого, нескладного и костлявого, одетого так, что его вполне можно было принять за мастерового. Впалые щеки и опущенные утолки губ Фила могли бы произвести тягостное впечатление на того, кто увидел его впервые; можно было подумать, что он находится в шоке и переживает недавнюю трагедию. Молодой Тингли сдержанно поздоровался с Эйми, устремив на нее пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз, позволил Коллинзу и Фоксу пожать свои костлявые пальцы и опустился в кресло, которое до него занимал Леонард Клифф.

Эйми сказала с нервозностью, свойственной тому, кто вынужден вступить в общение против собственного желания:

— То, что случилось, чудовищно, не так ли, Фил?

— Не так, чтобы очень, — ответствовал последний, хотя и не подлинный Тингли. — Смерть одного из социально бесполезных людей даже в столь отвратительной форме заслуживает сожаления, однако до известных пределов. Если бы он и в самом деле был моим отцом, тогда другое дело. Но поскольку это не так, я не очень-то скорблю о нем.

— Могу только поздравить вас, — весело заметил Фокс. — Весьма немногие люди смогли выработать в себе подобное философское отношение к смерти. А вы, часом, не рисуетесь?

— Какого дьявола мне рисоваться?

— Ну, не знаю! Честно говоря, ожидал большего участия к бедам своих ближних, да и более искренних чувств к собственным напастям. А скажите, к судьбе своей кузины вы столь же безразличны?

— Моей кузины? — Фил в недоумении нахмурился. — О-о… вы имеете в виду Эйми? Тут вы не правы. Я редко завязываю с людьми близкие отношения, но она единственная женщина, которой я когда-либо предлагал выйти за меня замуж.

— Фил! — запротестовала Эйми. — Это был всего лишь случайный разговор.

Он покачал головой:

— Нет, я был настроен весьма серьезно. Тогда мне казалось, что я и в самом деле хочу жениться на тебе.

Конечно, теперь я только рад, что не сделал этого, потому что женитьба сковала бы меня по рукам и ногам.

— Как давно это было? — осведомился Фокс.

— В мае или июне 1935 года.

— Понимаю. В том сезоне вы просто случайно вышли из равновесия. Но вы все еще хорошо относитесь к Эйми? Спрашиваю потому, что сейчас ей просто необходимо небольшое дружеское участие, даже помощь.

Вы знаете, что ваш отец… прошу прощения, ваш приемный отец… звонил ей вчера с просьбой приехать к нему?

— Нет! Разве он звонил? Не думаю, что об этом упоминалось в «Тайме». Я читаю только эту газету.

— Представьте, звонил. Это было без четверти шесть, и он говорил о проблеме, для решения которой необходима ее помощь, и просил как о семейной услуге быть в его офисе в семь часов. Вот почему она и отправилась туда. Но полиция в подтверждение того, что этот звонок был и в самом деле, располагает только ее показаниями, и весьма важно как-то подтвердить ее слова. Среди прочих предположений, принятых нами во внимание, было и то, что проблема, о которой шла речь по телефону, могла быть в некоторой степени связана и с вами.

— Почему вы так полагаете?

— Не полагаем — считаем вероятным.

— Ну хорошо, — снизошел Фил. — Возможно, что и так.

— Благодарю вас! Но не могли бы вы сказать несколько больше? Не было ли совсем недавно… ну… скажем так, какой-нибудь острой, конфликтной дискуссии между вами и вашим отцом?

— Наши споры всегда носили конфликтный характер.

Случались постоянно и всегда доходили чуть ли не до драки.

— Но поясните, не возник ли в ваших отношениях особенно острый кризис в понедельник в интервале от трех до шести часов вечера?

— Нет!

— Значит, ничего подобного? — улыбнулся Фокс. — Причина, по которой я выделил именно эти часы, заключается в том, что мисс Дункан посетила вашего отца в понедельник примерно после полудня, а когда покинула его около половины четвертого, отношение ее дяди к ней стало настолько враждебным, что даже и намека не было на то, что он попросит племянницу о какой-то личной услуге. И тем не менее без четверти шесть, во вторник, он обратился к ней по телефону с просьбой об одолжении. Хотелось бы выяснить, что послужило поводом для этого звонка. Надеюсь, вы понимаете, насколько это может оказаться важным для вашей кузины?

— Да, понимаю.

— Не могли бы вы помочь нам заполнить этот пробел?

— Нет, не могу.

— Ваш отец велел передать вам, чтобы вы явились к нему в офис вчера к пяти часам, и вы пришли. Чем это было вызвано?

Фил сжал губы, усилив тем самым удручающий эффект, который они и так производили из-за опущенных уголков.

Чем? — переспросил он и поудобнее устроился в кресле. — Вы, как попугай, повторяете за полицейскими. Они почему-то тоже спрашивали об этом, хотя я и понимаю, что вы, в отличие от них, защищаете Эйми и представляете ее интересы.

— Так оно и есть. Я прикрываю ее со всех сторон — и с флангов и с тыла. Если вы расскажете о том, о чем беседовали вчера, возможно, это даст нам зацепку, и мы сможем выяснить причину телефонного звонка Тингли.