Агата Кристи - Тайна Голубого поезда Страница 2

Человек, поднявшийся, чтобы поприветствовать странного гостя, был незаурядным. В его облике чувствовалось нечто почтенное и патриархальное. Высокий лоб, ухоженная седая борода, величественные царственные манеры.

– Мой дорогой друг, – произнес месье Папаполоус.

Он хорошо говорил по-французски, и тембр его голоса был богат и звучен.

– Я должен извиниться за столь поздний визит. – сказал гость.

– Ничего. Ничего, – ответил месье Папаполоус. – Сейчас интересное время ночи. И вечер у тебя был, наверняка, интересным.

– Не у меня лично.

– Не у тебя лично, – повторил месье Папаполоус, – нет, нет, конечно, не у тебя. И что, есть какие-нибудь новости?

Он огляделся, и взгляд его утратил царственность и мягкость.

– Новостей нет. Попытка не состоялась. Да я и не ожидал иного.

– Вот именно, – согласился месье Папаполоус – Тем более что жестокость… – И он сделал жест, показывающий, что не приемлет ее.

Действительно, ничего подобного не могло быть связано с именем Папаполоуса и его сокровищами.

Его хорошо знали во многих европейских королевских семьях, и царственные особы дружески называли его Деметрусом. Он имел репутацию весьма осторожного человека. Все это вместе с его респектабельным обликом уже не раз позволяло рассеять малоприятные подозрения…

– Прямое нападение. – Месье Папаполоус покачал головой. – Иногда это срабатывает, но очень редко.

Собеседник пожал плечами.

– Зато экономит время, – заметил он, – и ровным счетом ничего не стоит, или почти ничего. Ладно, сделаем по-другому.

– О! – воскликнул антиквар, внимательно глядя на Маркиза.

Тот едва заметно кивнул:

– Я абсолютно уверен в твоей… репутации, – произнес антиквар.

Маркиз любезно улыбнулся.

– Думаю, – пробормотал он, – что и твоя репутация не пострадает.

– У тебя уникальные возможности… – В голосе антиквара послышались нотки зависти.

– Я сам их создаю, – сказал месье Маркиз.

Он встал и взял накидку, небрежно брошенную им на спинку стула.

– Буду информировать тебя по своим каналам, но наша договоренность должна остаться в силе, – как бы подытожил он.

– Я всегда держу свое слово. – Месье Папаполоус разволновался.

Маркиз улыбнулся и, не попрощавшись, закрыл за собой дверь.

Некоторое время месье Папаполоус пребывал в задумчивости, разглаживая свою почтенную белую бороду, а затем подошел к другой двери. Когда он повернул ручку, женщина, которая, вне всякого сомнения, подслушивала через замочную скважину, отпрянула. Месье Папаполоус не проявил ни удивления, ни раздражения. Для него это было в порядке вещей.

– Ну что, Зия?

– Я не слышала, как он ушел, – объяснила та.

Это была симпатичная молодая женщина с темными блестящими глазами, столь похожая на месье Папаполоуса, что сразу можно было сказать: перед вами отец и дочь.

– Жаль, – продолжала она сокрушенно, – что нельзя слушать и одновременно смотреть через замочную скважину.

– Я сам частенько жалею об этом, – понимающе сказал месье Папаполоус.

– Значит, это и есть месье Маркиз, – тихо проговорила Зия. – Он всегда носит маску, отец?

– Всегда.

– Полагаю, что речь шла о рубинах? – после небольшой паузы спросила Зия.

Отец кивнул.

– Что ты думаешь, малышка? – Глаза его зажглись любопытством.

– О Маркизе?

– Да.

– Думаю, – тихо ответила Зия, – это большая редкость – англичанин, который так хорошо говорит по-французски!

Он не перебивал ее, слушая с милостивым интересом.

– Еще я думаю, – продолжила Зия, – что у него голова необычной формы.

– Большая, – согласился отец. – Неправдоподобно большая. Но так обычно бывает, когда надет парик. – Они посмотрели друг на друга и улыбнулись.

Глава 3. Огненное сердце

Миновав вращающиеся двери отеля «Савой», Руфус Ван Алдин подошел к конторке. Клерк почтительно приветствовал его.

– Рад видеть вас снова, мистер Ван Алдин!

Американский миллионер кивнул в ответ.

– Все в порядке?

– Да, сэр. Майор Найтон в номере.

Ван Алдин кивнул снова.

– Почта? – поинтересовался он.

– Ее уже отнесли вам, мистер Ван Алдин. Одну минутку. – Клерк пошарил в конторке и вынул письмо. – Только что получили, – объяснил он, Руфус Ван Алдин взял письмо. Когда он увидел неровный женский почерк на конверте, выражение его лица резко изменилось. Оно потеплело, линия губ расслабилась. В эту минуту он мог показаться совсем другим человеком. Держа письмо в руке, он пошел к лифту, и улыбка не сходила с его лица.

В гостиной его номера за столом сидел молодой человек, аккуратно сортируя корреспонденцию.

– Хэлло, Найтон!

– Рад видеть вас, сэр. Все в порядке?

– Конечно, – равнодушно ответил миллионер. – В Париже сейчас весьма скучно, хотя я получил что хотел.

Он мрачно улыбнулся.

– Как всегда, – тоже улыбнулся секретарь.

– Безусловно!

Он произнес это тоном, каким обычно говорят об общеизвестном факте. Сняв пальто, повернулся к столу.

– Что-нибудь срочное есть?

– Не думаю, сэр. Все как обычно. Я еще не закончил…

Ван Алдин едва кивнул. Он редко выказывал похвалу или порицание. Его метод общения с подчиненными был весьма прост: он подвергал их суровому испытанию и оставлял лишь тех, кто успешно с ним справлялся. Отбирал людей он нетрадиционным способом. Найтона, например, Ван Алдин случайно повстречал на одном из швейцарских курортов месяца два назад. Обратил на него внимание, ознакомился с послужным списком, из которого узнал, что легкая хромота – следствие ранения во время войны. Найтон не делал секрета из того, что ищет работу, и спрашивал у миллионера, не порекомендует ли он его на какую-нибудь приличную должность.

Ван Алдин с самодовольной улыбкой вспоминал шок, в который впал молодой человек, когда ему была предложена должность секретаря.

– Но, но у меня нет опыта в таких делах, – смутился он.

– Это не важно! Для таких дел у меня есть три секретаря. Но я собираюсь в Англию на полгода, и мне нужен англичанин со связями, который знает жизнь этой страны.

Пока Ван Алдин не раскаивался в своем выборе.

Найтон оказался энергичным, умным и сообразительным человеком, к тому же с очаровательными манерами.

Секретарь показал на три или четыре письма.

– Было бы неплохо, если бы вы не откладывая ознакомились с ними. Самое важное – о Колтонском соглашении…

Но Руфус Ван Алдин сделал, протестующий жест.

– Не буду читать их на ночь. Подождут до утра. Все, кроме этого. – И он кивнул на письмо, которое держал в руке. Ричард Найтон понимающе улыбнулся.

– Миссис Кеттеринг? Она звонила вчера и сегодня. Кажется, хочет срочно видеть вас, сэр.

– Срочно?

Улыбка сошла с лица миллионера. Он распечатал конверт и начал читать письмо. Его лицо постепенно темнело, а губы сжимались в тонкую мрачную линию, которую на Уолл-стрит знали слишком хорошо. Найтон деликатно отвернулся, продолжая распечатывать и сортировать корреспонденцию. Миллионер со злостью ударил кулаком по столу.

«Я не потерплю этого, – пробормотал он про себя. – Бедная маленькая девочка! Ну ничего, у нее есть отец, который не даст ее в обиду».

Несколько минут он ходил по комнате взад и вперед с угрюмо сдвинутыми бровями. Найтон по-прежнему сидел за столом. Вдруг Ван Алдин заторопился. Он взял пальто, брошенное на спинку стула.

– Вы уходите, сэр?

– Да, я зайду к дочери.

– Если люди Колтона позвонят…

– Скажи, чтобы убирались к дьяволу! – воскликнул Ван Алдин.

– Хорошо, – спокойно отозвался Найтон.

Ван Алдин был уже в пальто и шел к двери, надевая шляпу. Перед тем как выйти, он задержался.

– Ты хороший парень, Найтон! Ты не дергаешь меня, когда я не в себе.

Найтон ограничился легкой улыбкой.

– Руфь – мой единственный ребенок, – продолжал Ван Алдин, – и никто не знает, что она значит для меня.

Добрая улыбка на миг озарила его лицо. Он опустил руку в карман.

– Хочешь кое-что увидеть, Найтон?

И он снова подошел к секретарю, достал коробочку, небрежно завернутую в бумагу, открыл ее. В ней оказался красный бархатный футляр с короной и инициалами, а в нем камни, красные как кровь.

– Боже мой! – воскликнул Найтон. – Они настоящие?

Ван Алдин довольно рассмеялся.

– Меня не удивляет твой вопрос. Среди этих рубинов три – самые большие в мире. Екатерина Великая носила их, Найтон. Тот, что в центре, называется Огненное сердце. Он прекрасен, ничего не скажешь.

– Однако, – пробормотал секретарь, – они, наверное, стоят целое состояние.

– Четыре или пять сотен тысяч долларов, – равнодушно сказал Ван Алдин. – Не считая их исторической ценности, конечно.

– И вы вот так, запросто носите это в кармане?

Ван Алдин удовлетворенно рассмеялся.

– Вот именно. Это мой маленький подарок для Руфи.

Секретарь сдержанно улыбнулся.

– Теперь я понимаю, почему миссис Кеттеринг так волновалась, когда звонила, – заметил он.