Агата Кристи - Тайна Голубого поезда Страница 3

– Вот именно. Это мой маленький подарок для Руфи.

Секретарь сдержанно улыбнулся.

– Теперь я понимаю, почему миссис Кеттеринг так волновалась, когда звонила, – заметил он.

– А вот тут ты ошибся. – Ван Алдин покачал головой. – Она ничего не знает, это сюрприз.

Он закрыл футляр и начал снова упаковывать его.

– Если бы ты знал, Найтон, как это трудно. Как мало мы можем сделать для тех, кого любим. Я мог бы купить огромный участок земли для Руфи, если бы в этом – был хоть какой-то смысл. Я могу надеть эти камни ей на шею и тем самым подарить миг, ну, или чуть больше радости, быть может, но…

Он покачал головой.

– Когда женщина несчастлива в собственном доме…

Он не закончил фразы. Секретарь понимающе кивнул. Он знал как никто репутацию Дерека Кеттеринга. Ван Алдин засунул пакет в карман, кивнул Найтону и вышел из комнаты.

Глава 4. На Керзон-стрит

Миссис Кеттеринг жила на Керзон-стрит. Привратник, открывший дверь, сразу узнал Ван Алдина. Улыбнувшись, он посторонился, пропуская его вперед, проводил до гостиной.

– В чем дело, дадди, куда это годится? – Женщина, сидевшая у окна, вскочила. – Я звонила майору Найтону весь день, пытаясь поймать тебя, но он не знал, когда ты вернешься.

Руфи Кеттеринг было двадцать восемь лет. Ее трудно было назвать красивой или хотя бы хорошенькой, но она была интересной женщиной. В молодости Ван Алдин был огненно-рыжим, и у Руфи волосы были золотисто-каштановыми, почти рыжими, Темные глаза и очень черные ресницы (скорее всего, крашеные). Руфь была высока, стройна и грациозна.

Беззаботный взгляд придавал ее лицу некоторое сходство с лицом мадонны Рафаэля. И лишь присмотревшись, можно было заметить, что очертания губ и подбородка были столь, же тяжелы и определенны, как и у отца. Это хорошо для мужчины, но не для женщины. С самого детства Руфь привыкла идти своей дорогой, и тот, кто оказывался на ее пути, быстро понимал, что имеет дело с истинной дочерью Ван Алдина.

– Найтон сказал, ты звонила. Я всего полчаса как вернулся из Парижа. Что все это значит насчет Дерека?

Руфь покраснела от злости.

– Это не поддается никакому описанию. Он перешел все границы. Он… он даже слушать меня не хочет! – В ее голосе слышались не только злость, но и недоумение.

– Меня он выслушает, – мрачно произнес Ван Алдин.

– Я почти не вижу его последний месяц. Он всюду появляется с этой женщиной.

– С какой женщиной?

– Мирель. Она танцует в «Пантеоне», ты знаешь…

Ван Алдин кивнул.

– Я ездила в Леконбери на прошлой неделе. Я… я все рассказала лорду Леконберийскому.. Он добр ко мне, и он мне сочувствует. Сказал, что как следует поговорит с Дереком.

– A! – воскликнул Ван Алдин.

– Что означает твое «а»?

– Только то, что ты подумала, Руфь. Бедный старый Леконбери… Тряпка! Вполне естественно, что он симпатизирует тебе и пытался тебя успокоить. Ведь его сын, наследник, женат на дочери богатейшего в Штатах человека… Но ом одной ногой уже стоит в могиле, это знает каждый, как и то, что ничто из того, что он скажет, на Дерека не подействует.

– Неужели ты не можешь что-нибудь сделать, дадди? – воскликнула Руфь после минутной паузы.

– Могу. – Он помолчал, размышляя. – Есть несколько вещей, которые я могу сделать, но лишь одна из них имеет смысл. Насколько ты смела, Руфь?

Она пристально посмотрела на отца. Он утвердительно кивнул.

– Я имею в виду именно то, что сказал. Готова ли ты на весь мир признать, что совершила ошибку? Это единственный выход. Можешь ты все начать с начала?

– Ты имеешь в виду…

– Да, развод.

– Развод?

Ван Алдин сухо улыбнулся.

– Ты произнесла это слово, Руфь, словно никогда не слышала его раньше. Хотя твои друзья делают это чуть ли не каждый день.

– О, конечно, но…

Она запнулась, облизывая губы. Отец понимающе кивнул.

– Я знаю, Руфь, ты любишь меня, ты не хочешь, чтобы поползли слухи. Но я понял, и ты должна понять, что это – единственный путь. Я могу вернуть Дерека, но конец все равно один. Он – плохой человек, Руфь. И чем дальше, тем хуже. Представь, я кляну себя за то, что позволил тебе выйти за него замуж. Но тебе этого так хотелось. Мне казалось, что у него самые благие намерения, к тому же я пересек тебе однажды путь, милая…

Произнося последние слова, он не смотрел на нее.

А если бы взглянул, то увидел бы, как кровь прилила к ее лицу.

– Да, пересек, – мрачно подтвердила она.

– Было бы бессердечным сделать так во второй раз. Но если бы ты знала, как мне этого хотелось… Последние несколько лет ты была несчастна, бедняжка.

– Да, ты был не в восторге от моего замужества.

– Именно поэтому я и считаю, что это надо прекратить. – Он грохнул кулаком по столу. – Развяжи этот узел. Смотри в лицо фактам. Дерек Кеттеринг женился на тебе ради денег. Это ясно. Поэтому так все и вышло. Кончай с ним, Руфь.

Несколько секунд Руфь сидела опустив голову.

– Думаешь, он согласится?

Ван Алдин удивленно взглянул на нее.

– Да ему нечего будет возразить.

Она покраснела и облизала губы.

– О, конечно, нет, но…

Она замолчала. Отец пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты о чем?

– Я хочу сказать… – Она замолчала, подбирая слова. – Он так просто этого не оставит…

– Ты имеешь в виду, что он будет сопротивляться7 Пусть. Но ты не права: любой адвокат объяснит ему, что это бессмысленно.

– Но ты не думаешь… –Она опять запнулась. – Я не имею в виду открытую борьбу, но он наверняка попытается сделать мою жизнь невыносимой…

Отец с недоумением взглянул на нее.

– Начать процесс, ты это хочешь сказать?

Миссис Кеттеринг не ответила. Ван Алдин внимательно посмотрел на нее.

– Подойди ко мне, Руфь. Что тебя тревожит?

– Да нет, ничего. – В ее голосе не было уверенности.

– Ты боишься огласки, да? Предоставь это мне. Я сделаю все так, чтобы было как можно меньше шума и сплетен.

– Ну ладно, дадди, пусть так, если ты и впрямь уверен, что это лучший выход.

– У тебя еще остались какие-то иллюзии насчет этого парня?

– Нет.

Руфь произнесла это вполне естественно. Ван Алдин, казалось, был удовлетворен. Он потрепал дочь по плечу.

– Все будет хорошо, малышка. Не беспокойся. Ну а теперь давай забудем обо всем. Я привез тебе подарок из Парижа.

– Мне? Наверно, что-то очень красивое?

– Надеюсь, именно так ты это и оценишь. – Ван Алдин улыбнулся.

Он вынул сверток из кармана пальто и отдал его дочери. Аккуратно развернув его и распечатав коробочку, она открыла футляр. Длинное «ах!» сорвалось с ее губ.. Руфь Кеттеринг обожала драгоценности.

– Дад! Это просто… это просто восхитительно!

– Прекрасные камни. – Ван Алдин был доволен. – Тебе они нравятся?

– Нравятся? Да они уникальны! Где ты достал их?

– Это мой секрет. Камни достались мне, конечно, конфиденциально. Они знаменитые. Видишь этот большой в середине? Возможно, ты слышала о нем. Это «Огненное сердце».

– Огненное сердце! – повторила Руфь.

Она вынула драгоценные камни из футляра и приложила их к груди. Глядя на Руфь, миллионер думал о женщинах, тех, что носили их, эти камни, с которыми были связаны трагедии, страдания, умопомешательства, особенно с Огненным сердцем. Однако, так по крайней мере казалось, попав в твердые руки Руфи Кеттеринг, он утратил свою роковую силу.

Расчетливая уверенность этой западной женщины не вязалась с трагедиями и сумасшествиями. Руфь положила драгоценности в футляр, подбежала к отцу и обвила его шею руками.

– Спасибо, спасибо, дад. Они изумительны. Ты всегда даришь мне замечательные вещи.

– Это так. – Ван Алдин обнял дочь. – Но ведь ты – единственное, что у меня есть.

– Ты пообедаешь со мной?

– Не думаю. Ты, наверное, должна уйти?

– Я могу все отменить. Это не столь важно.

– Нет, не меняй своих планов. Да и у меня куча дел. Увидимся завтра, дорогая. Я позвоню тебе. Мы можем встретиться у Гэлбрейтов.

Гэлбрейты были лондонскими адвокатами Ван Алдина.

– Хорошо. – Она запнулась. – Надеюсь, это не помешает мне поехать на Ривьеру?

– Когда ты собираешься ехать?

– Четырнадцатого.

– О, все будет хорошо. Это потребует немного времени. Но на твоем месте, Руфь, я бы не стал брать рубины за границу. Оставь их лучше в банке.

Миссис Кеттеринг согласно кивнула.

– Я не хочу, чтобы тебя убили из-за Огненного сердца, – пошутил миллионер.

– Ага, вот прчему ты носишь их в кармане, дадди! – рассмеялась дочь.

– Да.

Что-то в его тоне насторожило ее.

– Что такое, дад?

– Ничего. – Он улыбнулся. – Вспомнил о маленьком, происшествии в Париже.

– Происшествии?

– Да. Это произошло в ту ночь, когда я купил их. – Он указал на камни.

– О, расскажи!

– Нечего рассказывать, Руфь. Какие-то грабители напали на меня. Я выстрелил, они удрали. Вот и все.

Она с гордостью посмотрела на него.

– Ты крепкий орешек, дад.