Эрл Биггерс - Китайский попугай Страница 21

– Надо же, кого мы тут встретили! – произнес Боб, когда они с Чарли уже отъехали от гостиницы «На краю пустыни».

– Вот именно! – отозвался детектив. – Похоже, отель «Киларни» лишился своего лучшего постояльца. Что ж, они потеряли, мы нашли. Всякое в жизни бывает.

Мэйн-стрит – мощеная улочка, единственная в Эльдорадо – кончилась очень быстро, и вот уже под колесами обычная грунтовая дорога, вьющаяся между двумя высокими холмами. Дорога все время шла в гору. Вот машина выбралась из ущелья, и перед ними открылся великолепный вид – заход солнца в пустыне. Но любоваться им было некогда. Чарли Чан сильней нажал на газ, и машина нервно запрыгала по неровной каменистой дороге. Боб больно стукнулся головой о крышу машины.

– Ой! Чарли, что вы делаете? – воскликнул он, хватаясь за голову.

– Извините, сэр! – Чарли немного сбавил скорость. – Я просто позволил себе забыться. Эта старая машина очень напоминает мне ту, что ждет меня в Гонолулу, и мне показалось на миг, что я нахожусь в родной стороне, где и дороги, и климат более милостивы к человеку.

ГЛАВА VIII

За карточным столом

На пустыню спускался вечер. Вершины гор на горизонте заходящее солнце окрасило во все оттенки красного. Поднимался холодный ветер.

Машина резво мчалась, подскакивая на неровностях дороги. Долгое время Иден и Чарли Чан ехали молча, каждый думая о своем. Молчание нарушил Боб Иден.

– Чарли, – обратился он к своему спутнику, – что вы думаете об этих местах?

– О пустыне?

– Да, о пустыне.

– Я счастлив, что мне довелось ее увидеть. И вообще всю жизнь мне нравилось узнавать новое, знакомиться с новыми людьми, ездить в другие страны. И я со всей ответственностью заявляю, что здесь моя жажда нового удовлетворена полностью – ничего подобного мне еще не приходилось видеть.

– И я испытываю такое же чувство.

– Здешние места, сэр, являются полной противоположностью Гавайев. Мои родные Гавайи – это горсть жемчуга на волнующейся груди океана… Оаху – маленький островок. На нем постоянно стопроцентная влажность, а дожди – дожди на моем острове я бы назвал жидким солнцем. Ну а здесь все наоборот. Воздух сух, как прошлогодняя газета.

– А знаете, мне говорили, что этот пустынный край тоже можно полюбить.

Чарли Чан пожал плечами.

– Что касается меня, то это чувство я попридержу для моих родных мест, хотя должен признать – пустыня производит сильное впечатление. И все равно воспользуюсь первой же возможностью покинуть эти пустынные края.

– И я тоже, – рассмеялся Боб Иден. – Как только наступает вечер, меня охватывает тоска и так мне хочется в мой любимый Сан-Франциско и уютный ресторанчик на О'Фаррел-стрит, где ждут меня друзья и… бутылка минеральной. Одним словом, мне хочется к людям.

– Вполне понятное желание в вашем возрасте. Молодость – это как песня в сердце! И я надеюсь, вам недолго придется скучать на ранчо Мэддена.

– Чарли, что вы думаете о нашей миссии? Что, по-вашему, нам следует делать?

– Наблюдать и выжидать. Знаю, это не излюбленные качества молодежи, но ничего не поделаешь. Признаюсь, меня самого не очень-то прельщает такая перспектива, а прислуживание на ранчо никогда не представлялось мне самым приятным времяпрепровождением в отпуске.

– Вы правы, Чарли, и если вы выдержите, то и я тоже постараюсь.

– Вы славный юноша, сэр, – похвалил его китаец. – Кстати, положение, в котором мы оказались, не лишено привлекательных черт и для молодежи. Сами посудите, сплошная тайна! Признаюсь, с таким делом мне не приходилось сталкиваться в моей полицейской практике. Когда на Гавайях обращаются к моим услугам, дело обычно бывает простым и ясным, как лик языческого божества. И к раскрытию преступления я двигаюсь прямой дорогой, ну, может, обнаружатся дополнительные улики, и я сверну на другую дорогу, однако так или иначе вскоре достигну цели. Тут же все по-другому. Приступая к раскрытию тайны, первым делом надо знать, что за тайну мы хотим раскрыть.

– Вот именно! – подхватил Боб.

– В данном случае четко я себе представляю лишь один факт – так четко, как вон те заснеженные вершины на горизонте. На ранчо Мэддена недавно кого-то убили. Кем был этот человек, почему его убили, кто участвовал в преступлении – вот вопросы, на которые необходимо найти ответы.

– Но как же к этому приступить? Ведь нам же надо от чего-то оттолкнуться в наших… как это… расследованиях?

– Да, факты и только факты. Крик попугая в ночи и безжалостное убийство говорящей птицы. Пулевое отверстие в стене, прикрытое картиной. Исчезновение из коллекции старого револьвера. Немного этих конкретных улик, но тем больше чести, если нам удастся раскрыть преступление.

– Вот что меня заставляет особенно задуматься, – медленно произнес Боб, – каким боком Мэдден ко всему этому причастен? Знает ли он о случившемся, или Торн действует на свой страх и риск?

– Очень важное замечание, – согласился детектив. – От него многое зависит. Надеюсь, мы вскоре найдем ответ на этот вопрос. Пока же лучше не доверять Мэддену. Надеюсь, вы не рассказали ему о том, что произошло в Сан-Франциско? О Мэйдорфе и о том, что его поведение насторожило нас?

– Нет, я ему ни о чем не говорил.

– Вот и хорошо. Жемчуг пока у меня в безопасности. Если я не ослышался, вы в редакции сказали, что окажете мне честь следовать моим советам?

– Вы не ослышались, Чарли.

– Итак, по отношению к Мэддену по-прежнему следуем принципу «ху мали мали». Услышав о Мэйдорфе, он еще, чего доброго, решит, что здесь опасно будет получить жемчуга и велит доставить их в Нью-Йорк. Тогда нам придется уехать отсюда, и тайна преступления навсегда останется нераскрытой.

– Вы правы, Чарли, – согласился Боб.

Темнота быстро спускалась на пустыню, и Чарли Чан прибавил скорость, чтобы доехать еще засветло. Промелькнул щит с рекламой будущего Дэйт-Сити и уже пустая будка оптимиста-агента по продаже недвижимости.

– А что касается убийства, которое, по-вашему, совершено на ранчо, не думаете ли вы, Чарли, что это случилось в среду?

– Вот вы все вспоминаете среду, – заметил китайский детектив. – Разрешите поинтересоваться, почему?

Боб коротко пересказал своему товарищу все то, что услышал от Паулы Вэнделл: явное нежелание Торна открывать дверь и его замешательство при виде нежданной посетительницы, решительный отказ допустить ее к Мэддену и утверждение, что тот не может ее принять, а главное – таинственная фигура незнакомца с черной бородой, похожего на золотоискателя, которого Паула видела во дворе ранчо. Чан слушал с интересом.

– Очень, очень интересно. Этот бородач может оказаться важным звеном в цепи наших поисков. А эта молодая дама много ездит по пустыне?

– Да, много, это ее работа.

– А как, по-вашему, она может сохранить тайну?

– Готов держать пари, что она умеет прекрасно хранить тайну!

– И все-таки я бы советовал вам проявлять осторожность. Если мы станем направо и налево болтать о своих подозрениях и желании раскопать тайну преступления на ранчо, ничего хорошего из этого не выйдет. Лучше сразу же отказаться от попыток узнать что-либо. Впрочем, в данном случае я положусь на вашу рекомендацию. Давайте попросим эту молодую даму сообщить нам, если человек с черной бородой еще где-нибудь попадется ей на глаза. Как знать, может, он и в самом деле будет немаловажным звеном в уже упомянутой мною цепи.

И вот уже вдали показалось ранчо Мэддена. Детектив на прощание проинструктировал своего товарища:

– Ведите себя просто и естественно, сэр, как будто все в порядке, а с вашим отцом говорите свободно – я послал ему телеграмму, так что он обо всем знает.

– Вот как? Я тоже отправил ему телеграмму.

– Значит, он в курсе дела. Я позволил себе напомнить мистеру Идену о том, что голос говорящего по телефону могут услышать и другие люди, находящиеся в комнате, так что надо соблюдать осторожность.

– Чарли, вы подумали обо всем, не устаю поражаться вашей предусмотрительности.

– Стараюсь. Жаль, пришел конец нашей поездке, и мне опять надо думать об ужине. Итак, сэр, наблюдать и выжидать. И осторожность во всем, в том числе и при наших встречах, ведь если будет раскрыто мое инкогнито, – конец! Ох вы и понятия не имеете, как мне надоело быть А Кимом!

Ворота на ранчо Мэддена были распахнуты, и машина въехала во двор.

В большом камине гостиной пылал огонь. Сидя за огромным письменным столом, Мэдден подписывал какие-то письма. Когда Боб вошел в комнату, он добродушно приветствовал его:

– Хэлло! Ну, как съездили? Как провели время?

– Неплохо. Надеюсь, вы тоже, сэр?

– Увы! Даже в этом пустынном уединении не скроешься от дел. Пришлось разгребать завалы трехнедельной корреспонденции. Ну, вот и все письма, Мартин. Надеюсь, успеешь отправить их. И вот эти телеграммы тоже. Поезжай на маленькой машине, она лучше подходит к здешним дорогам. Мистер Иден, вас из города привез А Ким?