Эрл Биггерс - Китайский попугай Страница 22

– Да.

– Так он умеет вести машину?

– И очень даже неплохо.

– У этого китайца такая куча достоинств…

– Да ничего особенного, – небрежно бросил Боб. – Он мне рассказал, что какое-то время ему пришлось водить грузовик с овощами в Лос-Анджелесе. А вообще он довольно необщительный, больше ни о чем с ним и не говорили.

– Неразговорчив?

– Неразговорчив, как адвокат из Нортхэмптона, что в штате Массачусетс…

Мэдден рассмеялся, а когда Торн, забрав почту, удалился, добавил:

– А ваш отец так и не позвонил!

– Не звонил? Ничего удивительного, я и не рассчитывал, что он вернется со своего гольфа раньше восьми. Если хотите, я попробую позвонить ему вечером домой.

– Да, очень желательно. Мне не хотелось бы быть негостеприимным, но, сказать по правде, дела требуют скорейшего моего отъезда отсюда. Не стану откровенничать, но в сегодняшней почте кое-какая информация требует моего настоятельного присутствия в Нью-Йорке.

– Понимаю, сэр, я сделаю все от меня зависящее.

– Очень рад, молодой человек, – тепло ответил миллионер, а Боб испытал угрызения совести.

Меж тем Мэдден проявил совсем не свойственные ему мягкость и общительность, заметив:

– Устал я от дел, пойду прилягу до ужина. Хорошо вам, молодой человек. В вашем возрасте не придаешь такое значение скучным делам. Вы так молоды, можно только позавидовать…

И вышел, оставив Боба в обществе захваченной в Эльдорадо газеты. Примерно через полчаса в комнате появился А Ким, стал накрывать на стол. Его маленькая круглая фигурка бесшумно сновала между кухней и гостиной.

Через час Мэдден, Торн и Боб Иден сели за стол. И хотя мыслями Боб Иден был в ресторане Эльдорадо, хотя ужин проходил в угрюмом молчании, он не мог не оценить по достоинству блюда, приготовленные А Кимом. Когда тот под конец ужина появился с кофе, Мэдден приказал:

– Разожги камин в патио, А Ким. Мы немного посидим на свежем воздухе.

Поскольку Мэдден с явным нетерпением поглядывал на Боба Идена, тот встал.

– Думаю, отец уже вернулся домой после своих побед на полях для гольфа. Попробую заказать Сан-Франциско.

– Я сам это сделаю, не трудитесь, – вызвался Мэдден. – Какой номер?

Вернувшись в гостиную, миллионер сказал:

– Ну вот, разговор заказан, а теперь скажите мне, что такое произошло в Сан-Франциско, встревожившее вашего отца? Помните, вы об этом упомянули вчера вечером. Что же случилось?

Срочно надо придумать что-либо правдоподобное. И Боб начал выкручиваться:

– Да знаете, похоже, полиции что-то показалось, наверняка ложная тревога. Теперь я почти уверен в этом…

– Полиции? Вы привлекли к этому делу полицию?

– Да нет, не специально к этому делу. Просто отец по роду своей деятельности постоянно связан с полицией, ну ему и дали знать, что в городе появился какой-то знаменитый вор, который проявляет явный интерес к нашей фирме. Может, простое стечение обстоятельств.

– Знаменитый вор? А кто именно?

Трудно приходится в такой ситуации человеку, который не умеет врать. Что бы тут придумать?

– Не знаю, кто именно, – сказал Боб. – Называли они его, да я забыл. Вроде Кид из Ливерпуля, что-то в этом роде…

– Если кто и прознал о нашей сделке с фирмой «Иден», то виноваты в этом не мы. Ни моя дочь, ни Торн, ни я никому не говорили о жемчугах Филлиморов. Хотя и я склонен думать, что полиции что-то показалось. Давайте выйдем на воздух.

Через стеклянную дверь они прошли в патио, где бушующий в огромном камине огонь бросал яркие отблески на блестящие плиты пола.

– Садитесь, – предложил Мэдден. Он все еще был потрясающе гостеприимным. – Не желаете ли сигару? Ах да, вы предпочитаете свои сигареты.

Закурив сигару, миллионер откинулся в удобном тростниковом кресле и принялся пускать дым прямо в темное небо, нависшее над ними, таинственное и необъятное.

– Больше всего на ранчо я люблю вот это место, – заговорил он. – Может, тут немного и холодновато, зато человек чувствует себя частичкой пустыни. Вы обратили внимание на то, какие бледные звезды в пустыне?

Боб с удивлением посмотрел на миллионера.

– Конечно, заметил, – ответил он, а про себя подумал: «Вот уж ни за что бы не поверил, что этот сухарь способен обратить на звезды внимание».

Тем временем оставшийся в гостиной Мартин Торн подсел к радиоприемнику и принялся крутить ручки настройки. Отрывки вечерних новостей сменялись скрипичными экзерсисами, вечерняя сказка для малышей – беседами о здоровье и красоте. Но вот все звуки эфира перекрыл громкий, хорошо поставленный женский голос, призывающий грешников покаяться.

– Эй, Мартин, поймай Денвер! – крикнул Мэдден.

– Я и пытаюсь, сэр, – отозвался секретарь, а миллионер пояснил:

– Если уж тут мне приходится прибегать к услугам этого проклятого ящика, то предпочитаю слушать то, что доносится издалека, плывет над горами и долинами. Это как-то романтичнее, знаете ли.

Вот Торну удалось поймать танцевальную музыку.

– Оставь это! – крикнул хозяин ранчо, а Идену объяснил: – Это оркестр во «Дворце танцев» Денвера. Может, моя дочь в этот момент танцует под музыку, которую мы сейчас слышим. Бедняжка небось ломает себе голову, куда я подевался, не случилось ли чего со мной, ведь уже два дня, как я обещал к ней приехать. Эй, Торн!

Секретарь появился на пороге.

– Слушаю, сэр!

– Напомни мне завтра с утра телеграфировать Эвелин.

– Слушаю, сэр!

А миллионер опять вернулся к теме, которая, по-видимому, часто занимала его мысли:

– Подумать только, оркестр играет в Денвере, а звуки музыки проплывают над Скалистыми горами и разносятся по миру. Нет, говорю я вам, человек стал чересчур уж умным, а это ни к чему хорошему не приведет. Может, я просто старею, но мне жаль то доброе старое время, когда я маленьким мальчиком ходил за несколько миль в школу, которая находилась в долине. Как я мечтал о санках! Нелегко тогда приходилось мальчишке, но, думаю, благодаря трудностям он и стал человеком. Ох, не к добру разболтался я. Старею, не иначе.

Он замолчал, и какое-то время все слушали музыку. Но вот она сменилась скучной передачей, и секретарь по требованию шефа опять принялся рыскать по эфиру в поисках чего-нибудь интересного. Миллионер явно не знал, чем себя занять. Беспокойно повертевшись в кресле, он наконец проговорил:

– К сожалению, для бриджа нам не хватает четвертого, но как вы, молодой человек, отнесетесь к небольшой партии в покер?

– Охотно, – отозвался Боб Иден, – боюсь только, слишком слабый из меня партнер для вас.

– Ну-ну, у нас не будет высоких ставок, – оживился миллионер. – Итак, за дело. Прошу за мной!

Вскочив с кресла, он поспешил в гостиную, приглашая Боба. Плотно закрыв за собой стеклянную дверь – как всегда, к ночи в пустыне сильно похолодало, – миллионер быстро уселся за большой круглый стол, освещенный яркой лампой. Боб и Торн не заставили себя ждать.

– Значит, ставка – четверть доллара. Идет? – спросил Мэдден.

Садясь за стол играть в покер, Боб не был уверен в своих силах и, как выяснилось, оказался прав. Практика у него была небольшая – играл в студенческие годы в университете и в последнее время изредка в своем клубе в Сан-Франциско, но все это оказалось детской игрой по сравнению с сегодняшним покером. С такими заядлыми игроками Бобу еще не приходилось иметь дело. Мэдден, который только что восхищался звездами в пустыне, теперь совершенно преобразился – за столом сидел холодный, расчетливый игрок, опытный, не боящийся риска, делец, владелец заводов и железных дорог, миллионного состояния в стране и за ее пределами.

Финансист и миллионер, который после напряженного делового дня на Уолл-стрит искал отдохновения и разрядки в рискованной игре на Сорок четвертой улице в Нью-Йорке.

– Три туза! А что у вас, Иден?

– Похоже на инфаркт. И зачем мне все это?

– Не хнычьте, не хнычьте, молодой человек, – весело приговаривал миллионер, – не повредит вашему здоровью хорошая встряска. Мартин, ты сдаешь.

Неожиданно резко прозвенел звонок у входной двери. И без того неровно бьющееся сердце Боба совсем затрепыхалось – кого принесло в такую позднюю пору в это пустынное уединение?

Мэдден, похоже, тоже был удивлен.

– Кто там может быть? – с недоумением поднял он голову от карт.

– Может, полиция? – пошутил Боб. – Кто-то сообщил ей, что у нас тут процветают азартные игры, вот они и заявились пресечь. – А сам подумал: «Хорошо бы!»

Поскольку Торн как раз сдавал карты, открыть дверь пошел сам Мэдден. Входная дверь распахнулась, и со своего места Боб Иден хорошо видел остановившегося на пороге мужчину. Это был тот самый человек, которого Боб впервые встретил на пристани в Сан-Франциско, а второй раз – сегодня у гостиницы «На краю пустыни» в Эльдорадо. Короче говоря – это был Фил-Лихоманка Мэйдорф собственной персоной! На сей раз – без темных очков.

– Добрый вечер! – поздоровался он. – Если не ошибаюсь, это ранчо мистера Мэддена?