Эрл Гарднер - Дело о светящихся пальцах Страница 22

– Могу, Перри, помочь только с последней из телеграмм, – сказал Дрейк.

– Как ты ее добыл?

– Возможно, она даже еще не получила ее. Вот ее текст, – жестом фокусника он протянул листок бумаги, на котором он наспех записал слова.

«Абсолютно неожиданные и непредвиденные обстоятельства, – говорилось в записке, которую он прочитал, – могущие вызвать серьезные осложнения, настоятельно требуют немедленной встречи. Я прилетаю утренним рейсом в 9.15 и улетаю из Нового Орлеана в 13.45, чтобы не заметили и не заинтересовались моим отсутствием».

– Телеграмма, – хмыкнул Дрейк, – подписана «твой Фальстаф».

– И послана?

– Натаном Бейном.

– Как ты ее достал, Пол?

– Натана Бейна, – съязвил Дрейк, – «обуяло горе». Он заручился поддержкой врача-приятеля, тот «предписал успокаивающие лекарства», уложил Бейна в частный санаторий и настоял, чтобы его не беспокоили. Понимаете, у него довольно слабое сердце, и смерть любимой жены может оказаться фатальным ударом для него.

– Дальше.

– Очевидно, полиция, да и журналисты, не сразу раскусили этот трюк, так как формально придраться было не к чему. Но мой оперативник почувствовал неладное. Он выяснил, что в санаторий можно проникнуть через гараж, установил наблюдение, и через некоторое время Натан Бейн, явно опровергая муссированные им же слухи о том, что держится на одних уколах, как блудливый кот, выскользнул через черный ход, вскочил в машину с занавесками, и его увезли. Мой человек с трудом сел ему на хвост и обязательно потерял бы, как я думаю, этого безутешного супруга, если бы Бейну так чертовски не чесалось поскорее отправить телеграмму. Через квартал находилось почтовое отделение «Вестерн юнион», и поэтому Бейн тут же остановил машину, заскочил на телеграф и нацарапал эту телеграмму.

– А как твой парень получил копию? – спросил Мейсон.

– Секрет фирмы, Перри.

– Давай, Пол, не темни, – потребовал адвокат. – Если так легко доставать телеграммы у «Вестерн юнион», то мне обязательно нужно знать это.

– Это чертовски легко, Перри.

– Во сколько это тебе обошлось?

– Доллар и десять центов.

– Как это вышло?

– Бейн схватил шариковую ручку и написал телеграмму на пачке бланков, они лежали на столике. Мой работник рискнул сразу же зайти, и, когда Бейн отправил телеграмму, он захватил с собой пару бланков, на которых остались следы букв. После этого он составил телеграмму своей маме, что слишком занят и не может ей написать, но хотел бы, чтобы она знала, как он ее любит. Это послание стоило ему один доллар и десять центов. Естественно, он писал не на том бланке, что лежал под телеграммой Бейна. Остальное было уже делом техники: взять этот бланк, просветить его, сфотографировать и расшифровать телеграмму. Сделать это было сравнительно нетрудно, так как Бейн писал с очень твердым нажимом.

– Пол, классная работа, – Мейсон расплылся в улыбке.

– Но есть еще кое-что, что может тебе сильно не понравиться, – предупредил Дрейк. – Полиция вздумала покопаться в помойном ведре за кухонной плитой в доме у Бейна. В нем они нашли опечатанный пакет с двумя фамилиями на обороте: твоей и Нелли Конуэй. Они вскрыли пакет и…

– Нашли пузырек? – закончил Мейсон.

– По-видимому, нет, но по очертаниям пакета установили, что там была склянка или небольшой пузырек.

Адвокат задумался. Потом он задал вопрос:

– Могла полиция установить, когда ей дали яд? Пол, она ведь могла принять его с едой…

– Яд не был подмешан в еду, – возразил Пол.

– Как же тогда?

– Он был в трех пятигранных пилюлях, растворенных в стакане воды, дали его после кофе, и сделала это ее сестра, Виктория Брэкстон.

– Ты уверен?

– Полиция, по крайней мере, именно так и подумает, – съехидничал Дрейк.

– Как они определили?

– Сама Элизабет сообщила врачу незадолго до смерти о том, что ее сводная сестра дала ей пилюли.

– А что на это ответила Виктория Брэкстон?

– По-видимому, ничего, – сказал Дрейк, – потому что полиция не может найти ее.

– Ну и дела…

– А твой приятель сержант Голкомб, по всей вероятности, занялся этим делом. Почему-то его обуяло желание обыскать дом Бейна с чердака до подвала. Он выгнал всех из дому, едва умерла Элизабет Бейн. Отправляйтесь в гостиницу, сказал он им, и докладывайте полиции о своих передвижениях.

– И потом что случилось?

– Они так и сделали, – Дрейк широко улыбнулся, продемонстрировав адвокату все свои зубы. – Натан Бейн отправился в свой санаторий, сообщив полиции, где он находится. Джеймс Брэкстон и его жена Джорджиана выехали в гостиницу в центре города, зарегистрировались там и никуда не выходят. Виктория Брэкстон отправилась в другую гостиницу, тоже зарегистрировалась и поставила об этом в известность Голкомба. Когда полиция захотела ее допросить в связи с показаниями лечащего врача Элизабет Бейн, то в номере ее не оказалось. Где она – неизвестно. По словам ее брата, после смерти сестры она находится в состоянии, близком к шоковому, и, по-видимому, живет у каких-то своих друзей. Для полиции все это выглядит весьма и весьма подозрительно.

– Что еще твои ребята узнали, Пол?

– Бейн нанял новую ночную сиделку, когда арестовали Нелли Конуэй, – ответил Дрейк. – Очевидно, он с места в карьер начал приставать к ней, и она, возмущенная домогательствами Бейна, тут же рассчиталась. Миссис Рикер, экономка, которая дежурила весь день, заявила, что старалась как могла обеспечить комфорт пациентке. Затем пришла Нелли Конуэй. Натан Бейн как-то договорился с ней, уладил ссору и попросил ее помочь. Миссис Бейн провела прекрасную ночь. Рано уснула и спала как мертвая, чего с ней давно не случалось. Где-то после полуночи прилетели ее сводный брат Джеймс Брэкстон, ее сводная сестра Виктория Брэкстон и жена Джеймса Брэкстона – Джорджиана. Прямо из аэропорта все трое приехали в дом. Поскольку Элизабет Бейн спала, они решили не будить ее и подождать, пока она проснется. Около трех часов ночи она проснулась и спросила, приехали ли они. Узнав о приезде близких, она пожелала их видеть. Больная выглядела немного заспанной и слабой, но значительно менее нервной и истеричной, чем всегда. Она тепло их поприветствовала и вскоре снова уснула.

Теперь слушай внимательно, Перри. В этот день Нелли Конуэй практически уже у Бейна не работала. Она вернулась лишь для того, чтобы упаковать свои вещи. Но затем она, судя по всему, заключила какое-то компромиссное соглашение с Бейном и по его просьбе некоторое время помогала ухаживать за больной, потому что экономка осталась практически одна и уже выбивалась из сил. Нелли заявила, что она будет помогать, пока не приедут родственники Элизабет Бейн и не возьмут на себя обязанности сиделки.

Мейсон кивнул.

– Но после перелета из Гонолулу, – продолжил Дрейк, – родственники почувствовали себя настолько измотанными, что сразу заняться больной не смогли, и Нелли Конуэй вызвалась побыть с ней еще немного. Через некоторое время пришла Виктория Брэкстон и поблагодарила Нелли, сказав, что она полностью отдохнула с дороги и что Нелли может быть свободна. Домоправительница к тому времени ушла спать. Перри, я так подробно об этом рассказываю, потому что думаю, что все это очень важно.

– Все правильно, продолжай.

– Лечащий врач Элизабет Бейн, фамилия его, если не ошибаюсь, Кинер, перед уходом оставил три пятигранные таблетки для миссис Бейн, с тем чтобы она приняла их после шести утра, причем неважно, когда она проснется, но именно после шести, а ни в коем случае до того. Эти таблетки были вручены Нелли Конуэй – именно она как раз находилась с больной.

– Что случилось после того, как Нелли ушла с дежурства?

– Она поставила блюдце с таблетками на стол и передала Виктории Брэкстон инструкции лечащего врача.

– Дальше? – нетерпеливо спросил адвокат.

– Около пяти утра миссис Бейн проснулась, поговорила, как я полагаю, немного со своей сводной сестрой, затем снова уснула и проснулась как раз около семи часов. Она все еще была несколько сонной, завтракать не захотела, а попросила чашечку кофе. До того как ей принесли кофе, она приняла, в соответствии с предписанием врача, эти три таблетки. Таким образом, кофе и лекарство – это все, что она съела начиная с восьми часов предыдущего вечера. Отсюда следует, что яд был именно в этих таблетках.

– Или в кофе, – уточнил адвокат.

– Кофе не в счет, так как готовили его в общем кофейнике и все присутствовавшие пили этот же самый кофе.

– Тогда в сахаре.

– Она отказалась от сахара и сливок и попросила только кофе.

– Хорошо, что было дальше?

– Дневная сиделка пришла на дежурство ровно в восемь. В этот момент у постели больной находилась Виктория Брэкстон. Она сказала, что выйдет ненадолго принять душ и привести себя в порядок, а затем у нее будут кое-какие дела в городе. Я тебе уже говорил, Перри, что у Элизабет Бейн было всегда две сиделки, но дежурили они в разное время, так как…