Сергей Сидорский - Осознание ненависти Страница 22

— Что случилось? Почему здесь собрались все эти люди?

Энский пристально посмотрел на Дворского и, убедившись, что тот действительно ничего не помнит, сказал:

— Очевидно, вы упали с лестницы и, ударившись головой об пол, потеряли сознание.

— Да-да, припоминаю. Я поднялся на второй этаж, в кладовую, а когда стал спускаться вниз, на одной из ступенек внезапно потерял равновесие…

— Почему это произошло?

— Затрудняюсь ответить. Нога ушла в пустоту. Возможно, я поскользнулся… Пытался ухватиться за перила, но не успел.

— Вы не смотрели себе под ноги?

— Нет. Но я же тысячу раз ходил по этим ступенькам!

— Впредь вам следует быть более осторожным, — строго сказал Энский. — Своим криком вы подняли на ноги весь дом и очень напугали вашу дочь.

— Бедняжка Каролина, прости меня, — прошептал Дворский. Глаза его увлажнились.

— Ее здесь нет.

— Тогда попросите у нее прощения от моего имени.

— Ну-ну, — Энский похлопал Дворского по руке. — Успокойтесь! Завтра вы сможете это сделать сами.

— Не знаю. Со мной что-то не так. У меня болит все тело и особенно голова, — Дворский попытался приподняться и, снова обессилев, откинулся на подушку.

— Вы это себе внушаете. Сотрясения мозга нет. У вас лишь небольшие ушибы, полученные при падении. Полежите до утра в постели, и все пройдет. А пока я сделаю вам укол.

— Спасибо, доктор. Но прежде я бы хотел видеть жену.

Марта Дворская приблизилась к постели мужа. Глаза ее лихорадочно блестели, щеки покрылись болезненно-ярким румянцем.

— Ради Бога, как ты?! Никто не может понять, как это с тобой случилось? Может быть, тебя столкнули с лестницы?

Дворский криво усмехнулся.

— Нет. Загремел я по собственной инициативе. Впредь будет наука. Но я хотел бы с тобой поговорить. Наедине.

Марта Дворская повернулась к доктору. Тот кивнул.

— Хорошо. Я пока принесу все необходимое. У вас есть десять минут, но не более того.

Остальные также стали расходиться.

Холмов и Женя направились к себе в комнату. На лестнице их догнал Поляков.

— Господин Холмов, — обратился он к сыщику. — Не уделите ли мне несколько минут?

Холмов удивился. Никогда прежде Поляков не пытался с ним заговаривать.

— Да. Я вас слушаю.

— Вы помните, что приключилось с Кличевым в горах? — Поляков лишь на секунду задержал свой взгляд на лице сыщика и тут же отвел его в сторону. Зрачки Полякова расширились и как-то помутнели, когда он стал вглядываться в темноту под лестницей.

Холмов насторожился. Равнодушный вид собеседника не мог его обмануть. Очевидно, вопрос был задан неспроста.

— Конечно. Кличев сорвался со скалы и едва не погиб.

— Но почему он стал падать? Прошу вас, постарайтесь вспомнить.

— В этом нет необходимости. Кажется, он наступил на… на что-то.

— О, я вижу некоторую нерешительность! Он наступил на камешек. На небольшой круглый камешек. Игра судьбы! — Поляков захихикал. — Вы понимаете? Нет? Судьба просто обожает повторяющиеся мотивы. Мотивы, окрашенные красным. Тона смерти! Теперь, я думаю, вас не удивит, если я скажу, что всего несколько минут назад под лестницей я обнаружил вот это, — он поднял руку и разжал пальцы. — Игра судьбы!

Поляков снова с улыбкой посмотрел в глаза Холмову. И хотя в груди у сыщика клокотало бешенство, он сумел спокойно выдержать этот взгляд.

На ладони Полякова лежали три круглых камешка!

Глава XVII

Прерванный завтрак

Шердаков приехал рано утром, и первым, кого он встретил, входя в дом, был Холмов, направлявшийся на прогулку. Холмов предложил капитану составить ему компанию, но тот вежливо отказался и столь же вежливо принял приглашение очень кстати появившейся хозяйки позавтракать вместе со всеми. Поскольку Шердаков был голоден и считал, что обещанного завтрака долго ждать не придется, он проследовал прямо в столовую и увлек за собою Холмова. Убедившись же, что хозяйка только собирается накрывать на стол, он разочарованно вздохнул, забрался в мягкое кресло в углу комнаты, развернув его так, чтобы ничего не упустить из виду, и, закурив сигару, приготовился слушать сыщика. Через пятнадцать минут, когда рассказ Холмова подошел к концу, Шердаков извлек из кармана новую сигарету, с возрастающим нетерпением посмотрел на стол — хозяйка уже расставляла приборы, — и хмуро произнес:

— Все, что вы мне сейчас рассказали, мой друг, чрезвычайно интересно, но, я бы сказал, несколько странно. Вы считаете, что Дворского намеревались убить и способ убийства весьма схож с тем, как пытались разделаться с Кличевым. Хотя я и не склонен безоглядно верить Полякову, допустим, кто-то действительно разбросал на ступеньках камешки. Допустим. Но ведь по лестнице мог спуститься кто-то другой?! Более того, если бы Дворский был более внимателен, он просто обошел бы эти камешки. И наконец, совсем необязательно покушались именно на него!

— Да, конечно, заявление Полякова неубедительно, — согласился Холмов. — Я также не исключаю возможности, что все это он придумал. Но для чего? Ведь подозрение прежде всего падает на него самого. Он один, исключая хозяйку дома и прислугу, не имеет алиби! Все остальные весь вечер провели в гостиной.

— Да, но камни могли разбросать намного раньше.

— Признаюсь, об этом я не подумал.

— Нужно еще раз побеседовать с Дворским. Кто знает, может, сейчас он сообщит нам что-нибудь стоящее? Если вдруг выяснится, что между убийством Можаева и двумя покушениями есть какая-то связь…

Шердаков не договорил. В столовую вошел доктор Энский и, заметив хозяйку, громко с ней поздоровался.

— Доброе утро! Как чувствует себя ваш супруг?

— Спасибо, мне кажется, неплохо, — ответила женщина.

— Я вижу, вы провели бессонную ночь — вы такая бледная!

— Да, я немного устала. Григорий плохо спал этой ночью. Он так боялся, что не выживет!

— Глупости, получив пару синяков и наглотавшись снотворного, нужно бояться только одного: проспать ваш восхитительный завтрак! Я думаю, ему вполне можно встать и присоединиться к нам.

— О, доктор!

— Да-да. И поменьше жалости! Жалость плохо влияет на мужчин.

Марта Дворская смущенно улыбнулась.

— Я обязательно передам ему это.

— Ну вот и отлично! — Энский повернулся и только тогда заметил Холмова и Шердакова.

— А, капитан, рад новой встрече с вами! Доброе утро и вам, господин Холмов! Как продвигается расследование?

Шердаков выпустил облако дыма и сквозь хитроватый прищур посмотрел на доктора.

— Хуже, чем можно было ожидать.

— Более уклончивый ответ трудно и придумать. По-прежнему курите крепкие сигареты?

— Изредка.

— Если судить по тому, как вы здесь надымили, у нас с вами разные представления о времени.

— Я не знал, что здесь нельзя курить.

— Теперь знаете, — Энский взглянул на часы. — Простите, но я вынужден вас оставить. До завтрака есть еще несколько минут, и я успею переодеться.

Доктор вышел, а Шердаков с явной неохотой потушил сигарету.

— Вы не находите, что Энский несколько высокомерен? — спросил он.

— Мне кажется, он сделал вам обычное замечание, — возразил Холмов.

В столовую вошла горничная, принеся с собой из кухни таинственный аромат. Шердаков вдохнул его полной грудью и на какое-то время забыл об обиде, нанесенной его самолюбию. Хозяйка заметила реакцию капитана и мягко улыбнулась.

— Еще немного терпения. Практически уже все готово. И… минуточку, Светлана, — она остановила направившуюся было к выходу горничную. — Если вас не затруднит, разбудите, пожалуйста, моего мужа. Доктор разрешил ему встать. Я бы хотела, чтобы он позавтракал. Возможно, он еще крепко спит, тогда растормошите его хорошенько. Вчера ночью доктор сделал ему укол… Но куда же я подевала ключ? — Марта Дворская порылась в своих карманах, а потом растерянным взором обвела комнату. — Видите ли, я заперла дверь на ключ, чтобы мужа никто не беспокоил… Не понимаю, мне казалось, я положила его в карман… Ну, ничего. Тогда просто постучите как следует, но не уходите, пока не убедитесь, что Григорий проснулся. Он сам вам откроет.

— Хорошо.

— Ступайте.

Горничная удалилась, но в тот же миг в столовую, словно маленький вихрь, ворвалась Каролина. Едва отдышавшись и поздоровавшись с присутствующими, девочка быстро спросила у матери:

— Я не ослышалась, она отправилась будить папочку? Значит, ему уже лучше?

— Да, моя милая, — ответила Дворская.

— Тогда я пойду к нему!

— Хорошо. Но прежде приведи себя в порядок. Поправь платье. Ты была на улице?

— Да, но совсем недолго. Там холодно. А доктор делал зарядку!

— Ты не должна была ему мешать.

— Я и не мешала. Только поздоровалась с ним, и все. Он так забавно размахивал руками!