Фил Гровик - Секретный дневник доктора Уотсона Страница 22

Беседу прервала домработница Престона. Она пришла сообщить, что прибыл товарищ Юровский в сопровождении нескольких лиц и желает встретиться с нами. Мы все переглянулись. Домработница сказала, что Юровский ждет нас в официальной приемной консульства. Престон с Томасом отправились встречать нежданных посетителей; их сопровождали Рейли и Оболов. Нас с Холмсом Престон попросил остаться у него в кабинете до тех пор, пока он не выяснит, чего хочет Юровский.

Консул вернулся всего через десять минут:

– Похоже, Юровскому сразу же сообщили о вашем прибытии. Он отправил людей на вокзал, там им сказали, что вы здесь, поэтому он и пришел сюда. Его очень интересует полковник Релинский и его подчиненные, а также двое британских подданных, которых они охраняют. Релинский представил версию прикрытия, в соответствии с которой вы оба собираете информацию для британского правительства. Похоже, Юровский на нее купился. Этому помогли многочисленные запросы, с которыми Артур и я обращались к большевикам. Но Юровский явно что-то подозревает, поэтому ведение беседы взял на себя Релинский. Он предложил обсудить все остальные дела, связанные с советами, в штабе ЧК, где и следует вести такие разговоры. Юровский осторожно согласился, и, как я предполагаю, они туда сейчас и направляются.

Холмс повернулся ко мне:

– Ну, теперь уже недолго, Уотсон. Зная Рейли, можно предположить, что он быстро доберется до сути дела.

Нас снова прервали. На этот раз пожаловал отец Сторожев. Поскольку его церковь находилась прямо напротив консульства, он видел, как мы приехали, потом заметил прибытие Юровского с сопровождающими и его последующий отъезд вместе с Рейли. Священник понял, что здесь что-то происходит, и захотел выяснить, что именно.

Внешне отец Сторожев очень походил на Деда Мороза, каким его обычно изображают, но только был худым. У него была пышная чисто белая борода, яркие, счастливые и спокойные глаза. Даже короткого взгляда в эти глаза хватало, чтобы поверить: перед нами Божий избранник. Для человека столь преклонного возраста он держался достаточно прямо, а голос его был мягким, хотя в нем слышались уверенность и сила. Священник зашел вместе с нами в приемную и сел за стол. Томас выступал в роли переводчика.

– Что все это означает, ваше превосходительство? – спросил он у Престона.

– Отец Сторожев, это люди, которых полковник ЧК привез из Петрограда. Они являются особыми эмиссарами моего правительства и хотят своими глазами посмотреть, что здесь происходит. Вот это мистер Холмс, а это – доктор Уотсон.

Священник сделал попытку подняться для приветствия, но Холмс жестом попросил его не беспокоиться. Отец Сторожев улыбнулся, и мы пожали друг другу руки.

– Итак, дети мои, вы здесь, возможно, для того, чтобы помочь царской семье? – спросил священник.

– Не совсем, отец, – ответил Холмс. – Мы прибыли, чтобы понаблюдать и дать местному совету ясно понять, что для британского правительства важнейшим вопросом является безопасность и комфорт семьи российского императора.

Священник выглядел разочарованным:

– Значит, вы намерены только смотреть, а не действовать.

От того, насколько его задело за живое заявление Холмса, нам всем стало стыдно.

– Я ежедневно и еженощно молился о явлении спасителей, тех людей, которые освободят моих несчастных детей. Я надеялся, что такими людьми станете вы.

Холмс выглядел опечаленным:

– Простите, отец, но мы не те, о ком вы молились.

Сторожев внимательно смотрел на сыщика, когда тот произносил эти слова. Правая рука священника потянулась к православному кресту, который висел у него на шее. У меня создалось впечатление, что добрый пастырь не поверил моему другу.

– Очень жаль, мистер Холмс, очень жаль. – С этими словами отец Сторожев встал и обратился к Престону: – Вы знаете, ваше превосходительство, что весь Екатеринбург построен на заброшенных шахтах?

– Честно говоря, я об этом не думал, отец, – признался консул.

– Это просто информация о здешних достопримечательностях для ваших друзей, – сказал священник и пожелал нам всем хорошего дня.

– Странные достопримечательности, – заметил я после ухода отца Сторожева.

– Вы так считаете, Уотсон? – прищурился Холмс. – Выдающийся человек, – сказал он про священника.

– Да, это на самом деле так, – согласился Престон. – Он настоящий святой, если вообще можно быть святым посреди этого ада. Однако мы должны продолжить наше обсуждение. Вернемся ко мне в кабинет?

Мы последовали за Престоном; Артур Томас остался в приемной.

– Джентльмены, – начал консул, когда мы расселись в его кабинете, – мы не ожидали, что Юровский окажется таким проворным. Я надеялся, что у нас будет немного больше времени перед тем, как Релинскому придется обнаружить себя. Значит, дело двигается гораздо быстрее, чем мы ожидали. Вы должны приготовиться. Я немного знаю о плане Релинского, но не уверен, что Юровский на него с готовностью согласится. Вы слишком долго добирались сюда. За последние несколько дней в Ипатьевском доме произошли большие перемены. Если бы там по-прежнему хозяйничал Авдеев, то, вероятно, этот пьяница выполнил бы все приказы Релинского. Но Юровский – весьма хладнокровный тип и уж точно не дурак. Что касается плана, то Юровский наверняка попытается получить приказ непосредственно от вышестоящего начальства. Я надеюсь только на перерезанные линии связи.

– О, я уверен, что они будут перерезаны, – заявил Холмс.

– Да, когда мы встречались с Кол… – начал я, но сыщик незаметно пнул меня под столом ногой, застав запнуться на середине предложения. – Так вот, когда мы встречались с Коловцевым в Перми, он очень уверенно говорил об этом, – закончил я и посмотрел на Холмса.

– С Коловцевым? А кто такой Коловцев? – удивился Престон. Да если бы я сам знал!

– Я думал, вы в курсе, – заметил Холмс. – Агент белых, который встречал нас в Перми.

– Мне ничего не говорили ни про какого агента белых, отправленного встречать вас. – Престон встал, сунул руки в карманы и в раздражении отвернулся к окну: – Черт побери, джентльмены, я же говорил, что дело нечисто. Что тут вообще творится?!

В эту минуту в кабинет зашел Томас с телеграммой в руке. Он вручил ее Престону, тот прочитал, затем прислонился к стене:

– Ну, джентльмены, действительно происходит нечто очень странное. В этой телеграмме, передача которой была прервана, говорится, что сегодня в Москве был убит граф Вильгельм Мирбах, посол Германии.

– Убит? – повторил я. – Почему?

– Этого я не знаю, передача телеграммы оборвалась на словах «радикальными реакционными элементами». Это означает, что красные хотят свалить убийство на белых, хотя не думаю, что им удастся. Что все это значит? Что здесь происходит, черт побери? У вас есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

– Никаких, – признался сыщик. – Самим хотелось бы знать, в чем тут дело.

Мы с Холмсом вышли во двор консульства, чтобы немного подышать воздухом и конфиденциально побеседовать.

– Это убийство – не случайность, Уотсон, – заявил мой друг. – А поскольку очевидно, что Престон с Томасом не знают всех участников этой игры, я и прервал ваши откровения: не хочется, чтобы Престона хватил удар, когда он узнает про Колчака.

– Все нормально, старина, я не в обиде. Но я не понимаю, какое отношение смерть германского посла имеет к нашему делу.

– И я не понимаю, Уотсон. По крайней мере, пока. Однако очевидно, что происходит даже больше событий, чем я мог ожидать. Но позвольте мне на какое-то время увести ваши мысли от этой загадки и вернуться к брошенному вскользь замечанию отца Сторожева.

– Вы имеете в виду его замечание о достопримечательностях?

– Отлично, Уотсон! Именно его. Что вы о нем думаете?

– Да ничего я не думаю. Я вообще не понял, к чему нам эта информация.

– Тогда позвольте мне направить вас в нужное русло. Я считаю, что это был очень мастерски переданный призыв о помощи, который Престон не уловил.

– Как так?

– Шахты, Уотсон. Туннели. Я считаю, что отец Сторожев пытался намекнуть на какой-то потайной ход, о котором у него есть информация весьма специфического характера.

– Вы так считаете, Холмс?

– Да, старина. Я также считаю, что священник подозревает о нашей истинной миссии здесь – что мы настроены на большее, нежели просто на выяснение ответов на какие-то вопросы. Как он догадался – не наша забота. Но я считаю, что если план Релинского провалится, то отец Сторожев окажется бесценным союзником.

Наша спокойная беседа вскоре была прервана звуками, которые явно свидетельствовали о возвращении Рейли.

– А-а, Юровский и Рейли, – бросил Холмс.

– Откуда вы знаете, что Юровский тоже едет? – спросил я.

– Потому что я различаю шум моторов двух автомобилей, а Релинскому с Оболовым требуется всего один – если только за ними не увязался эскорт.