Анна Грин - Кто убийца? Страница 23

Мне стало стыдно за свою недальновидность. Почти целый час я говорил с человеком, которого имел полное основание подозревать в убийстве, и преспокойно отпустил его, хотя без особых затруднений мог арестовать.

Глава XX

Трумен! Трумен! Трумен!

Пробило шесть часов. В это время ко мне должен был явиться Харвелл, и я, конечно, не мог пропустить столь важного свидания. Я послал Грайсу телеграмму с уведомлением, что вечером навещу его, затем отправился домой. Харвелл, как оказалось, уже меня ждал. Что же он мне скажет? Эта мысль вызывала у меня волнение, которое я с трудом скрывал, тем не менее я любезно поприветствовал секретаря и попросил сообщить мне все, что он знает.

Но выяснилось, что рассказывать ему нечего. Он, дескать, пришел извиниться по поводу слов, сказанных им в минуту сильного возбуждения: доказать их он не может, поскольку они вырвались у него совершенно случайно.

– Но послушайте, — воскликнул я, — ведь были же у вас какие-то причины для такого обвинения? Иначе можно предположить, что вы сошли с ума!

Он мрачно сдвинул брови и произнес:

– Напрасно вы так думаете. Когда человека что-нибудь очень сильно поражает, он не властен над своими словами и действиями, но это еще не доказывает, что он сошел сума.

– Но чем же вы были так поражены? По всей вероятности, Клеверинга вы уже знали, иначе его появление не произвело бы на вас такого впечатления.

Харвелл нервно поводил пальцами по спинке кресла, рядом с которым стоял, но ничего не ответил.

– Сядьте, — сказал я повелительным тоном. — Это важный вопрос, который мы должны обсудить детально. Вы что-то знаете, и во имя закона я требую, чтобы вы сообщили мне все, что вам известно.

– Вы ошибаетесь, — процедил он сквозь зубы, — я ничего не знаю. У меня могут быть подозрения, но на основании одних только подозрений я не могу возводить страшное обвинение на человека, вполне возможно, ни в чем не повинного.

– Но в моем присутствии вы обвинили мистера Клеверинга в убийстве, следовательно, я имею право требовать, чтобы вы сказали, на основании каких подозрений возвели на него это ужасное обвинение.

– Мне очень жаль, — сказал он уже спокойнее, — но я вижу, что придется исполнить ваше желание и рассказать все, что приходило мне в голову.

– Значит, до сих пор вас удерживала от этого только мысль, что человек, которого вы подозреваете, может оказаться невиновным?

– Да, это, а также то, что доказательств у меня нет.

– Об этом предоставьте судить мне.

– Мистер Рэймонд, — заговорил Харвелл нерешительно, — вы прекрасный адвокат и человек, по всей вероятности, практичный и трезвый, вам вряд ли когда-нибудь случалось чувствовать в воздухе приближающуюся опасность, вряд ли вам казалось, что в ночной тиши вас подстерегает какой-то невидимый враг…

Я покачал головой, поскольку пока не мог его понять.

– В таком случае вы не можете даже представить, что я пережил за последние три недели, — проговорил он отрешенно.

– Простите, — заметил я, — если я никогда и не испытывал ничего подобного сам, это еще не значит, что я не могу понять вас.

– Если так, то вы не будете смеяться над тем, что я вам скажу. Накануне смерти мистера Левенворта я видел во сне всю сцену его убийства. Я видел, как его убили, как… — голос его прервался, затем он проговорил чуть слышно: — Я видел даже лицо убийцы.

Я невольно вздрогнул и спросил:

– И это был?..

– Это был тот человек, которого я обвинил в убийстве старика только на основании своего сна.

– Расскажите мне ваш сон, — попросил я своего гостя.

– Это произошло накануне убийства, — начал он дрожащим голосом, — я в тот вечер лег спать в самом светлом настроении, поскольку днем мне было сказано несколько приветливых, ласковых слов, которые я так редко слышу при своем скромном положении домашнего секретаря. Я тотчас заснул сладким сном. Вдруг услышал, как кто-то зовет меня: «Трумен! Трумен! Трумен!» Я приподнялся на постели и увидел перед собой женщину. Лицо ее было мне не знакомо, но я и теперь могу описать его в мельчайших подробностях. Она смотрела на меня испуганным, умоляющим взглядом, но уста ее были сомкнуты. Как бы под влиянием немой мольбы я встал с постели. В ту же минуту видение исчезло, но зато мне послышался внизу в коридоре какой-то шум. И вот я увидел — все еще во сне, — как в библиотеку тихо крадется какой-то высокий статный мужчина. Я последовал за ним из любопытства. Странное дело, — мне казалось в данную минуту, что я не Харвелл, а сам мистер Левенворт, что я сижу за письменным столом и чувствую приближающуюся опасность, но не могу пошевелиться. Я сидел спиной к преступнику, но ясно чувствовал, как он крадется по спальне, как открывает ящик ночного столика и вынимает револьвер; я слышал каждый шаг убийцы, пока он, наконец, не очутился на пороге двери, ведущей в библиотеку. Я слышал скрип его зубов, когда он готовился нажать курок, я видел каждую черточку его лица. И это был Клеверинг.

Глава XXI

Предрассудок

Первую минуту я сидел, охваченный паническим ужасом, но потом во мне проснулось недоверие. Взглянув на Харвелла, я спросил:

– Вы видели сон накануне убийства?

– Да, это было предупреждение, — прошептал он.

– Но вы, видимо, не придали ему тогда особого значения?

– Нет, потому что я вообще часто вижу кошмарные сны, и счел этот сон предзнаменованием только после убийства Левенворта.

– В таком случае я больше не удивляюсь вашему странному поведению на следствии.

– Да, мне приходилось следить за собой, чтобы не сказать о чем-нибудь имеющем отношение к этому сну, но не происходившем в действительности.

– И вы полагаете, что убийство произошло именно так, как вы видели во сне?

– Я в этом уверен.

– В таком случае остается пожалеть, что ваш сон не продлился дольше и вы не увидели, каким образом убийца выбрался из дому.

Секретарь покраснел и сказал:

– Да, это было бы весьма кстати, — может быть, тогда я узнал бы также, что случилось с Джен и почему совершенно чужой семье человек, богатый и вполне независимый, решился на этот ужасный поступок.

– Неужели вы настолько хорошо знаете всех, кто бывал в доме Левенворта?

– Я прекрасно знаю всех вхожих в этот дом: мистер Клеверинг никогда прежде не бывал здесь.

– Вы сопровождали когда-нибудь мистера Левенворта в его поездках за город или на курорты?

– Нет, — ответил Харвелл.

– Но ведь он, кажется, часто путешествовал?

– Да.

– Можете ли вы сказать, где ваш хозяин провел прошлое лето со своими племянницами?

– Они находились на известном курорте К. и прожили там довольно долго. Неужели вы думаете, что он познакомился с ними там? — воскликнул он.

Я посмотрел ему в глаза и произнес многозначительным тоном:

– Послушайте, Харвелл, вы знаете об этом человеке больше, чем говорите. Не скрывайте ничего, выкладывайте всю правду.

– Я знаю про него только то, что уже рассказал, но если вы решили всерьез взяться за это дело…

Он замолчал и испытующе взглянул на меня.

– Я твердо решил, что узнаю о Генри Клеверинге все, что только возможно, — подтвердил я.

– В таком случае я открою вам еще кое-что: за несколько дней до смерти мистера Левенворта Клеверинг написал тому письмо, которое, как я заметил, произвело в семье настоящий переполох.

Сказав это, он скрестил руки на груди и молча принялся меня рассматривать.

– Откуда вы это узнали? — спросил я.

– Я нечаянно вскрыл это письмо. Дело в том, что я всегда вскрывал все письма, не помеченные знаком, как частная корреспонденция. Это письмо было без всяких отметок, и потому я его вскрыл.

– И вы видели подпись Клеверинга?

– Да, оно было подписано: «Генри Ритчи Клеверинг».

– Вы прочли его?

Секретарь ничего на это не ответил.

– Мистер Харвелл, колебания неуместны: вы прочли письмо?

– Да, прочел, но второпях и не особенно внимательно.

– Но вы помните его содержание?

– В письме Клеверинг жаловался на то, как одна из племянниц мистера Левенворта обошлась с ним. Вот и все, что я помню.

– Которая из племянниц?

– Имя названо не было.

– Но вы предполагаете?

– Ничего не предполагаю. Как я могу что-нибудь предполагать?

– И вы утверждаете, что это письмо повлияло на взаимоотношения членов семьи?

– Да, я только теперь об этом вспомнил: с тех пор между девушками словно кошка пробежала.

– Когда на следствии вас спросили, не получал ли Левенворт какого-нибудь письма, которое могло иметь отношение к его смерти, почему вы умолчали об этом случае?

– Неужели вы решились бы сказать на следствии о письме, из-за которого подозрение могло бы пасть на одну из племянниц мистера Левенворта? Сочли бы вы это письмо достаточно важным, чтобы упомянуть о нем на следствии?