Эрл Гарднер - Спальни имеют окна Страница 24

Я вернулся в комнату, которую мне указала Люсиль. Эта спальня ничем не отличалась от той, где я только что был, разве что окна выходили на ту сторону дома, которая примыкала к соседнему участку. Все окна были занавешены.

Это была типичная девичья спальня. Везде были разбросаны предметы туалета. В комнате стояли большая кровать, шкаф, глубокое удобное кресло, столик, на нем стандартная лампа, несколько журналов и книга.

Я уселся в кресло и стал ждать. Вдруг я вспомнил про помаду на губах. Я подошел к зеркалу и носовым платком стер липкое красное пятно, расползшееся по губам и подбородку.

Я огляделся, ища телефон. Телефона не было.

Я опять уселся в кресло, взглянул на журналы, но потом все-таки выбрал книгу. Я перелистал ее. Это была история любви двух молодых людей. Я заинтересовался и начал читать.

Начиналась она с описания целомудренной и возвышенной любви двух юных неопытных созданий. Затем на сцене появляется ловкая и бесстыжая соблазнительница. Юноша в смятении. Он пытается сопротивляться. Но… увы, падение его неотвратимо. После непродолжительной борьбы он сдается. Однако рано еще коварной соблазнительнице торжествовать победу. Любовь юноши к нежной и целомудренной подруге оказалась гораздо глубже и сильнее, чем обыкновенное сексуальное влечение. Книга была зачитана до дыр. Обложка была завернута в целлофан. Можно было подумать, что книгу читают каждый день на ночь, как Библию.

Я облизал губы и почувствовал что-то неприятное, поначалу никак не мог сообразить, что это такое. Потом я вспомнил, что это помада, которая, похоже, намертво пристала к моим губам. Я вынул носовой платок и опять начал тереть рот. Потом вернулся к чтению.

Прошло уже довольно много времени. Сначала я подумал, что уж больно долго она прихорашивается, потом мне вдруг пришло в голову, что она могла выйти через окно во двор. Но в этом не было никакого смысла, раз уж я ее нашел и знал, кто она такая. Ее сестра сидела в гостиной и читала роман… Все, что мне нужно было сделать, – это просто войти в гостиную, представиться… я мог, правда, вернуться через спальню…

Дверь отворилась. Кто-то стоял на пороге.

– Ну, давно пора, – сказал я… и услышал захлебывающийся пронзительный крик.

Я поднял глаза. В дверях стояла не Люсиль, а ее сестра. Они были очень похожи. Только сестра была тоньше и нежнее. Большие выразительные глаза, испуганное бледное лицо. Она пыталась было снова закричать, но тут я встал и сказал:

– Люсиль переодевается и велела мне подождать здесь.

Она успокоилась.

– Но как вы сюда попали?

– Люсиль впустила меня через черный ход.

– Черный ход?

Я кивнул.

– Но почему же я ничего не слышала?

– Вы были поглощены чтением.

– Я читала, но не была… ну…

– Люсиль велела мне сидеть тихо. А сама ушла переодеваться.

– Но почему она привела вас именно сюда? Это моя спальня.

– Давайте спросим у нее. Она, наверное, уже оделась.

– Где она?

– Где-то там, – сказал я, неопределенно указывая рукой в конец коридора. – Она ушла туда… По-видимому, ее спальня там.

Розалинда смотрела на меня испуганными глазами и не знала, что ей делать – то ли закричать, то ли ринуться на поиски сестры.

Я сделал несколько шагов по направлению к ней. Это вывело ее из оцепенения, и она бросилась бежать по коридору с криками: «Люсиль, Люсиль!»

Распахнулась дверь комнаты, она вдруг застыла на пороге.

Я усмехнулся и сказал ей вслед:

– Не бойтесь меня, Розалинда. Когда вы узнаете меня поближе, вы поймете…

Но она уже вошла в комнату, и вдруг оттуда раздался душераздирающий вопль. Потом я услышал крики: «Помогите! Полиция! Полиция!» Наверное, ее было слышно во всей округе.

Я подошел к двери и заглянул через ее плечо. Люсиль лежала на полу в трусиках и лифчике. Чулок был завязан тугим узлом на ее тонкой, нежной шее. Лицо было обезображено и все в пятнах.

– Полиция! Полиция! Убийство! – кричала Розалинда.

Из дома напротив донесся мужской голос:

– В чем дело?

– Помогите! Полиция! Убийство! – кричала Розалинда.

Я услышал, как хлопнула дверь… и торопливые мужские шаги по бетонной дорожке.

Я повернулся и быстро пошел по коридору, потом спустился в гостиную, а из нее через боковую дверь прямо во внутренний дворик и оттуда на улицу. Было очень темно.

Мне надо было все хорошенько обдумать. Для этого нужно время. И мне совсем не улыбалось встретиться с полицией в этом доме, имея в запасе одну-единственную версию.

Глава 12

Из этой истории газетчики сделали потрясающий материал, исказив по возможности почти все факты.

По их версии выходило, что девушка, собираясь на свидание, одевалась перед зеркалом. Было тепло. Окна спальни были открыты; они выходили во внутренний дворик, укрытый от посторонних глаз, поэтому девушка даже не опустила шторы.

Сексуальный маньяк, из тех, что подглядывают в замочные скважины, совершал регулярный обход окрестностей. Он заглянул в окно спальни и увидел полуодетую девушку перед зеркалом. Он пошел прямо к спальне через двор, но завяз в мягкой почве свежевспаханной лужайки. Накануне садовник засеял ее и обильно полил, и маньяк провалился в землю по щиколотки. Он сумел сделать всего несколько шагов, потом повернул и выбрался на бетон. И потом уже пошел прямо к спальне. На бетоне остались его следы.

На цыпочках он поднялся по ступенькам. Девушка, полураздетая, стояла перед зеркалом, накладывая грим и примеряя платья.

Вдруг ей стало не по себе. Она почувствовала чье-то дыхание за спиной и попыталась обернуться… но не успела. Жесткое колено уперлось в спину между лопаток, и ее собственный чулок перетянул ей горло. Она попыталась крикнуть, но звука не получилось. Шелковый чулок сдавливал ей горло все туже, туже, туже.

Сопротивление было слабым и бесполезным. Задыхаясь, она молотила руками и ногами, пытаясь вырваться, но жесткое колено придавило ее к полу, сильные, жилистые руки стягивали чулок все туже. Еще несколько судорожных движений… и тишина.

Тишина смерти. И тогда убийца перевернул ее на спину, наклонился и поцеловал в губы. Размазанная помада свидетельствовала о последнем поцелуе.

Поцелуй смерти.

История эта была царским подарком для чувствительных журналисток и бульварной прессы. В газетах была фотография Люсиль. Она лежала распростертая на полу в тонком, прозрачном белье.

Газеты продолжали.

Кровожадный бандит направился в соседнюю комнату. Это была спальня сестры убитой. Очевидно, он искал еще одну жертву или же знал, что младшая сестра рано или поздно поднимется к себе в спальню, и устроил засаду. Пока он ждал, он увлекся чтением.

Литературный бандит!

Это была еще одна грандиозная сенсация, которую репортеры повторяли на все лады.

Как оказалось, убийца читал любимую книгу Розалинды Харт, с которой она почти никогда не расставалась. Розалинда обернула ее в целлофан, чтобы предохранить от порчи. Случилось так, что полиция, прибыв на место преступления и узнав, что убийца держал в руках эту книгу, сумела благодаря целлофану немедленно снять не только отпечатки пальцев, но и очертания кисти преступника.

Сестра убитой показала, что, когда она вошла в комнату, убийца читал книгу и одновременно вытирал носовым платком губы, вероятно пытаясь избавиться от помады, изобличающей его. Убийца, потрясенный неожиданным появлением сестры, вскочил на ноги, нечаянно уронив платок. Полиция, обнаружив на платке пятна помады, сделала анализ, который подтвердил, что помада на губах убитой и помада на носовом платке убийцы идентичны. На платке была метка прачечной, которая несколько расплылась, поэтому полиция пока что не смогла ее прочесть, но все же рассчитывает сделать это в скором времени и таким образом получить дополнительную информацию.

Читая газеты, я понял, что повис над пропастью и вот-вот сорвусь.

Я вспомнил, как очень давно я был на экскурсии в тюрьме и мне показали камеру, в которой совершались казни: квадратный капкан виселицы, какой-то механизм, который на первый взгляд неотличим от пола, – это тяжелая крышка люка, которая при легком нажатии кнопки со зловещим грохотом падает вниз. Этот оглушительный грохот, до ужаса знакомый тем, кто когда-либо присутствовал при казни, сопровождается отвратительным треском костей, когда повешенный падает вниз, раскручивая до конца веревку, а петля, затянутая палачом на его шее, выламывает шейные позвонки так, что шея становится длинной, как рука, и веревка впивается в дрожащую плоть.

Я почти физически ощущал, как стою на шатком помосте, а палач натягивает мне на голову черный мешок и затягивает петлю на шее.

Я вышел из дома и направился к автостоянке, где наше агентство арендует небольшую площадку для двух машин. Хотел кое-что проверить.

Наша машина номер два, та самая, в которой я ехал, когда кончился бензин, та самая, которую я бросил на дороге, когда украл другой автомобиль, стояла на своем обычном месте.