Агата Кристи - Врата судьбы Страница 26

– Да, вы правы, – ответила Таппенс. – Это очень любезно с вашей стороны. Надеюсь, вы тоже приедете к нам посмотреть на наш дом, когда мы окончательно приведем его в порядок. Каждый день я говорю себе, что теперь вроде бы все в порядке, но потом оказывается, что еще что-то недоделано.

– В этом смысле все дома похожи один на другой, – заметила миссис Гриффин.

Миссис Гриффин было девяносто четыре года. Эта информация поступила к Таппенс из различных источников, таких, как приходящая прислуга, старик Айзек, девушка Гвенда из почтового отделения и многие другие. Старушка всегда старалась сидеть прямо – так ее меньше мучили ревматические боли, – и эта прямая посадка в сочетании с аккуратным подтянутым видом способствовала тому, что выглядела она значительно моложе. Несмотря на морщинистое лицо и седые волосы, прикрытые кружевным шарфом, завязанным под подбородком, она чем-то напоминала Таппенс ее двоюродных бабушек. Она носила бифокальные очки и слуховой аппарат – впрочем, к его помощи ей приходилось прибегать довольно редко. Держалась она достаточно бодро и, судя по ее виду, могла бы прожить лет до ста, а то и до ста десяти.

– Чем вы все это время занимаетесь? – спросила миссис Гриффин. – Насколько я знаю, электрики уже сделали все, что нужно, и больше вам не докучают. Мне об этом сказала Дороти, то есть миссис Роджерс. Раньше она жила у меня в прислугах, а теперь только приходит убираться два раза в неделю.

– Да, слава богу, кончили, – сказала Таппенс. – Я постоянно попадала ногой в отверстия, которые они устраивали. В сущности, я зашла вот зачем, – продолжала она. – Это, наверное, глупо, но просто стало интересно. Вам, наверное, тоже покажется, что это страшно глупо. Дело в том, что я приводила в порядок книжные полки. Мы купили у прежних владельцев дома вместе с некоторым другим домашним скарбом старые книги. В основном это детские книжки, очень старые, но среди них я нашла такие, которыми зачитывалась в детстве.

– Ах да, – сказала миссис Гриффин, – я вполне вас понимаю, понимаю, какое это удовольствие – снова подержать в руках любимые книжки, иметь возможность их перечитать. «Пленник Зенды», например. Кажется, «Пленника Зенды» читала мне моя бабушка. А потом я и сама ее перечитывала. Замечательная книжка. Такая романтичная. Это первый роман, который детям разрешали читать. Вообще-то романы детям в те времена читать не давали, их чтение не поощрялось. Моя мать и бабушка не разрешали мне читать романы по утрам. Раньше их почему-то называли «историями». По утрам можно было читать только исторические книги и вообще что-нибудь серьезное, а «истории» – это для удовольствия, и потому их разрешалось читать только вечером.

– Да, я знаю, – сказала Таппенс. – Словом, я нашла множество книг и с удовольствием их читаю. Например, книги миссис Молсуорт.

– «Комната с гобеленами»! – воскликнула миссис Гриффин с энтузиазмом.

– Ну да, «Комната с гобеленами» – моя любимая книжка.

– Ну а мне больше нравилась «Ферма на четырех ветрах», – сказала миссис Гриффин.

– Да, эта книжка тоже там есть. И еще много других. Самые разные авторы. Но когда я дошла до нижней полки, то обнаружила под ней довольно глубокий пролом в полу – видимо, пробитый чем-то тяжелым при перестановке мебели, – а в нем уйму разных вещей. В основном старые потрепанные книги, но среди них – вот это.

Таппенс достала пакет, завернутый в коричневую бумагу.

– Это книга записи дней рождения, – сказала она. – Старинная книга памятных дат. Там я нашла и ваше имя. Ведь ваша девичья фамилия была Моррисон. Уинифрид Моррисон, верно?

– О господи! Совершенно верно.

– И она значится в этой книге. Вот я и подумала, что вам, возможно, будет интересно, и принесла, чтобы вы сами посмотрели. Может быть, вы там найдете имена ваших старых друзей, а может, и другие, которые будет приятно вспомнить.

– Ах, как это мило с вашей стороны, моя дорогая. Я с большим удовольствием посмотрю. Знаете, в старости так приятно вспомнить что-то из прошлого! Вы очень, очень любезны.

– Она такая старая и потрепанная, и чернила местами выцвели, – сказала Таппенс, протягивая книгу миссис Гриффин.

– Ну-ка, ну-ка, – говорила миссис Гриффин, – и верно. Вы знаете, в свое время у каждого была своя книга дней рождения, но потом этот обычай отжил. Мое поколение было, вероятно, последним в этом смысле. А вот нам это очень нравилось. У каждой из моих школьных подруг была такая книга. Ты записывала свое имя в их книги, а они – в твою.

Она взяла у Таппенс книгу, открыла ее и стала читать, водя пальцем по страницам.

– Боже мой, боже мой, – бормотала она. – Как оживает прошлое! Да, конечно. Вот Элен Джилберт, а вот и Дейзи Шерфилд, да, прекрасно ее помню. У нее еще была во рту такая штучка, которую вставляют, чтобы выпрямить кривые зубы. Кажется, она называется скобка. И она постоянно ее вынимала. Говорила, что терпеть ее не может. А вот Эдди Кроун и Маргарет Диксон. Да, да. Какой у них у всех прекрасный почерк. Теперь девушки так не пишут. А уж запись моего племянника! Ничего не могу в ней разобрать. Словно написано не буквами, а какими-то иероглифами. Приходится просто догадываться, что означает то или иное слово. Молли Шорт. Да, она немного заикалась. Как все это живо вспоминается.

– Думаю, сейчас уже немного осталось, я хочу сказать… – Таппенс замолкла, боясь допустить какую-нибудь бестактность.

– Вы, наверное, думаете, что никого из этих девушек уже нет на свете. Ну что же, вы правы. Большинство из них действительно умерли, однако не все. У меня сохранилось еще немало знакомых со времен моей молодости. Правда, живут они не здесь, потому что многие девушки, с которыми я дружила, вышли замуж и покинули эти места. Кто-то уехал за границу следом за мужем-военным, другие просто переселились в другие города. Две мои самые старинные подруги живут в Нортумберленде. Да, все это очень интересно.

– А Паркинсоны? – спросила Таппенс. – Помните ли вы кого-нибудь из них? В этой книге не значится никого с такой фамилией.

– О нет, они жили гораздо раньше. А вы хотите что-нибудь узнать о Паркинсонах?

– Да, вы правы. Из чистого любопытства. Просто, разбирая старые бумаги, я наткнулась на имя мальчика, Александра Паркинсона, а потом, бродя однажды по кладбищу, увидела его могилу. Оказывается, он умер в отроческом возрасте. Вот мне и захотелось узнать о нем побольше.

– Да, он очень рано умер, – подтвердила миссис Гриффин. – Все тогда думали, как это грустно, когда умирает такое юное существо. Это был очень одаренный мальчик, и ему прочили блестящее будущее. Он ведь и не болел, просто отравился, съел что-то неподобающее во время пикника. Так мне рассказывала миссис Хендерсон. Она много чего помнит об этих Паркинсонах.

– Миссис Хендерсон? – живо переспросила Таппенс.

– Вы ее, наверное, не знаете. Она живет в доме для престарелых. Он называется «Медоусайд». Это недалеко отсюда, милях в двенадцати-пятнадцати. Поезжайте туда и поговорите с ней. Она многое может вам рассказать о доме, в котором вы теперь живете. В ту пору он назывался «Ласточкино гнездо». Теперь-то вроде называется как-то по-иному, верно?

– «Лавры».

– Миссис Хендерсон старше меня, хотя она была самой младшей в огромной семье. Одно время она служила гувернанткой. А позже стала чем-то вроде компаньонки или сиделки для миссис Беддингфилд, которой тогда принадлежало «Ласточкино гнездо», или по-теперешнему «Лавры». Она очень любит поговорить о старых временах. Вам следует непременно поехать и повидаться с ней.

– Но, может, ей будет неприятно…

– О, моя дорогая, напротив, ей будет очень приятно. Непременно поезжайте. Так и скажите, что это я вам посоветовала. Она меня прекрасно помнит, и меня, и мою сестру Розмари, и я иногда навещаю ее, только вот в последние годы не ездила, потому что мне трудно передвигаться. А еще повидайте миссис Хенли, она живет… как же это теперь называется?.. кажется, «Эпл-Три-Лодж». Это тоже заведение для стариков. Уровень несколько иной, но условия вполне приличные, а уж сплетен там! Я уверена, они очень обрадуются вашему визиту. Им ведь ужасно скучно, так что всякое новое лицо доставляет им огромное удовольствие.

Глава 3

Томми и Таппенс обмениваются информацией

– У тебя усталый вид, – сказал Томми, когда супруги Бересфорд, закончив обедать, направились в гостиную, где Таппенс тяжело опустилась в кресло. Она несколько раз глубоко вздохнула, а потом зевнула.

– Усталый вид? У меня просто нет сил.

– Чем же ты занималась? Надеюсь, не трудилась в саду.

– Если я и переутомилась, то не от физической работы, – холодно сказала Таппенс. – Я делала то же самое, что и ты. Занималась расследованием.

– Весьма утомительное занятие, вполне с тобой согласен. Где же именно? Позавчера, когда ты была у миссис Гриффин, тебе, по-видимому, удалось узнать не особенно много интересного, разве не так?