Колин Декстер - Загадка третьей мили Страница 28

Льюис просидел все утро на телефоне, терпеливо набирая один за другим все новые и новые номера. Он разговаривал с военным ведомством, с министерством обороны, со штабом, которому подчиняется Королевский Уилтширский полк, а также с территориальным подразделением в Девизес. Это заняло у него массу времени, к тому же не все его переговоры были результативными, но все же к полудню Льюису удалось собрать, огромное количество информации. Большая ее часть была совершенно бесполезной, но отдельные факты оказались исключительно важными для дальнейшего расследования.

Во-первых, в отношении Брауни-Смита ему удалось узнать следующее: Брауни-Смит был капитаном, затем майором действующей армии, служба его проходила в Королевском Уилтширском полку. В 1941-1942 годах он был отправлен в Северную Африку, ранен в битве при Эль-Аламейне, служил в Италии (1944-1945), награжден орденом «Военный крест» в 1945 году.

Во вторых, он выяснил кое-что в отношении Гилберта. Братьев Гилбертов было трое — Альберт, Альфред и Джон. Все трое принимали участие в боевых действиях при Эль-Аламейне. Альфред и Альберт, оба дослужившиеся до звания старшего капрала, после той кампании остались в живых, хотя и получили ранения. Третий брат, Джон, погиб во время той же кампании. Это было все.

Но в то же время это было, видимо, не совсем все, насколько понимал Льюис. В одном из подразделений Британского легиона, расположенном в Свиндоне, ему удалось узнать адрес человека, и ныне живущего в Уилтшире, который должен был довольно хорошо знать братьев Гилбертов. Сразу же после второго завтрака Льюис отправился прямо туда.

— Да, я действительно знал их. Вам это покажется смешным, но я, знаете, тоже был сержантом в те времена. Да-да, их звали Альф и Берт, они были точно как две горошины очного стручка, до того были одинаковые. Один из них получил порцию шрапнели в ногу, а я как раз был ранен в голову, вот мы и оказались в одном госпитале и какое-то время были там вместе. Только я уже не слишком хорошо помню все подробности... Это были настоящие парни, оба, да-да!

— А вы знали их третьего брата?

— Джонни! Вот как его звали. Помню, хотя я не слишком хорошо его знал.

— А вы случайно не вспомните, как он погиб?

— Нет, этого я не знаю.

— Мне сказали, что все они были водителями танков, это верно?

— Да-да, все, так же как и я.

— Может быть, он погиб в танке?

В течение нескольких секунд старый солдат сидел молча, глубоко задумавшись, и Льюис засомневался, можно ли положиться на память этого человека.

— С ним произошел несчастный случай, да, какой-то несчастный случай, насколько я помню, — сказал он. — Во всяком случае, его не было с нами, когда мы в то утро пошли в атаку, сержант. Его не было, когда нас бросили на наших танках вдоль Киднейской гряды.

— А вы не припомните, какой это был несчастный случай?

— Нет, я, кажется, ездил в те дни в основное расположение наших сил... На самом деле в военное время случается множество несчастных случаев, сержант. Гораздо больше, чем об этом сообщают тем, кто ждет своих близких дома, в Англии.

Это был обаятельный старик, вдовец шестидесяти девяти лет, старый солдат, для которого война, казалось, была лишь небольшим, но важным периодом в огромной, полной неожиданностей жизни, потому что в его словах не было грусти, когда он вспоминал те недели и месяцы, которые он провел в пустыне, а только вполне понятная ностальгия.

Итак, Льюис не торопясь записал все рассказанные старым солдатом факты, как они были ему сообщены, своим старательным почерком и ушел.

Когда в половине пятого Льюис вернулся в офис, Морса еще не было. Возвращаясь из Свиндона, он всю дорогу неотступно думал, что же это мог быть за несчастный случай, который произошел с Джоном Гилбертом. Он подозревал, что, если бы Морс сейчас был на месте, он бы сразу же догадался, в чем там было дело. Так что для него это была замечательная возможность самому, без спешки, не торопясь распугать это дело. Он еще раз позвонил в военное ведомство, где ему дали телефон архива, и вскоре он понял, что находится на пути к какому-то важному открытию.

— Да, мы, видимо, сможем вам помочь. Вы сказали, что служите в полиции «Темз-Вэлли»?

— Да, именно так.

— А почему нас интересует эта информация?

— Это связано с убийством, сэр.

— Понятно. По какому телефону вам можно перезвонить? Я думаю, никакие подробности не будут для вас лишними? Скоро вы узнаете об этом случае все.

Монотонный голос в трубке наводил Льюиса на мысль, что он разговаривает с автоответчиком.

Льюис назвал свой номер. Звонок прозвучал буквально через полминуты, и он действительно получил уникальную информацию. Ему сообщили, что рядовой Джон Гилберт из Королевского Уилтширского полка не был убит в битве при Эль-Аламейне. Он вообще не принимал в ней участия. В ночь накануне наступления он взял свою винтовку, вставил дуло в рот и застрелился. Инцидент был замят по распоряжению высшего командования по вполне понятым причинам. Об этом мало кто знал, в основном только те, кому полагалось знать. Официально же Джон Гилберт погиб во время военных действий в пустыне, и именно так это преподнесли семье и друзьям погибшего.

— Но вся эта информация до сих нор засекречена, вы меня понимаете? — сказал в заключение архивист.

— Разумеется, сэр, — ответил Льюис.

— Это всегда деморализует других, ну, такою рода вещи, как вы считаете?

Морс провел далеко не такой плодотворный день, как Льюис. Он понимал, что в том направлении, которое он взял на себя, ему не удастся сделать многого, поскольку для этого нужно ехать черт знает куда — в Лондон и проводить там нудное расследование в Сохо. Он запланировал это мероприятие на завтра. Поэтому единственное, что ему теперь оставалось, так это мучиться размышлениями, которые завладели его сознанием с самого начала: нужно было все же выяснить, чей труп они выловили из канала. Туманные намеки, содержащиеся в письме, наводили на мысль, что, скорее всего, это был тот человек, с которым Брауни-Смит случайно столкнулся в Лондоне. Но кто был тот человек? Был ли это Гилберт, о котором столь явно говорилось в письме? Или это было тело Вэстерби. Если Брауни-Смит действительно и убил кого-то, то Вэстерби был здесь, конечно, самым реальным кандидатом. Или, может быть, то было тело кого-то, кто еще не фигурировал в их расследовании? Какого-то постороннего человека? Может быть, это действительно был кто-то неизвестный, кто появится только в конце пятого акта этой пьесы? Кто-то вроде deus-ex-machina[18]? По правде говоря, в этом Морс сомневался. И вдруг посреди этих его сомнений через его мозг совершенно неожиданно пронеслась удивительная мысль, что существует еще и четвертая возможность. И Морс стал тщательно обдумывать эту мысль и постепенно все больше и больше начал склоняться к тому, что на самом деле труп принадлежал доктору Брауни-Смиту.

В тот вечер по дороге домой Льюис отважился все же навлечь на свою голову гнев жены (которой придется второй раз разогревать его любимый жареный картофель) и встретиться с Саймоном Рауботэмом из Ботли.

Саймон Рауботэм встретил его у порога маленького домика с террасой, где он жил со своей матерью, и пригласил пройти внутрь, но Льюис отказался. Он выяснил, что Саймон действительно был одним из троих рыбаков, которые заметили тело в воде, и что именно он, Саймон, вызвался позвонить в полицию вместо того, чтобы стоять и без толку глазеть на торчавший из воды и наводивший ужас предмет. Он часто ловит рыбу возле Траппа, там отличное место для таких профессионалов, как он. Если им удастся осуществить теперь все задуманное, то они смогут организовать в Траппе новый клуб рыбаков, где он готов работать в качестве секретаря. В доказательство своих слов он показал Льюису бланк для писем с названием новой ассоциации, пробный оттиск которого он как раз выверял перед тем, как вернуть его в типографию. Он рассказал, что они сумели уговорить нескольких известных людей оказать им поддержку, было ясно, что для Саймона Рауботэма жизнь входила теперь в новую, волнующую стадию.

Льюис подождал до половины девятого вечера и только тогда позвонил Морсу, который странным образом куда-то начисто пропал после ленча. В конце концов, он обнаружил его дома и сразу же рассказал ему о той работе, которую ему удалось проделать в течение этого дня.

Когда он закончил свой рассказ, он услышал, что голос у Морса был взволнованный:

— Льюис, повторите, пожалуйста, то, что вы узнали о Джоне Гилберте, еще разок.

Тогда Льюис еще раз изложил Морсу все то, что он узнал от архивиста из военного ведомства, настолько подробно, насколько он все это запомнил. При этом он чувствовал себя совершенно счастливым, потому что представлял, что эти сведения обрадовали его шефа, который понял теперь всю правду об эпизоде в пустыне.

— Сегодня вы отлично поработали, старина. Очень хорошо!