Эрл Гарднер - Дело смеющейся гориллы Страница 28

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А что нужно вам?

– Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной Кэмптон, – сказал Хардвик. – Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.

– То есть, как я понимаю, – удивился Мейсон, – вы не хотите, чтобы мы при этом присутствовали?

– Я хотел бы побеседовать с ней совершенно конфиденциально.

Мейсон взглянул на Джеймса Этну.

– Что касается меня, то я не возражаю, – сказал Этна. – Я, конечно, очень вам благодарен и…

– А я возражаю, – сказал Мейсон.

– То есть как? – воскликнул Хардвик.

Мейсон усмехнулся:

– Я не настолько вам благодарен.

– Я же предоставил вам информацию…

– Да, – сказал Мейсон, – вы предоставили нам информацию, которая поможет нам определить размер гонорара. Мы вам благодарны за это. Я готов для вас сделать все что угодно – лично я. Но наша клиентка находится в несколько ином положении. Я не собираюсь раздавать авансы за счет моей клиентки, пока не буду точно знать, что вам нужно.

– Могу заверить вас, мистер Мейсон, что речь идет о вопросе, не имеющем ни малейшего отношения к тому делу, по которому в настоящий момент проходит ваша клиентка. Это должно оставаться в высшей степени конфиденциальным. Фактически миссис Кэмптон и сама не будет знать, что именно я пытаюсь выяснить.

Мейсон покачал головой:

– Я хочу знать, какую цель вы преследуете, до того, как позволю моей клиентке сказать хоть слово.

– Это не нанесет ей никакого ущерба.

– Ситуация как раз такова, – сказал Мейсон, – что она имеет право воспользоваться советом юриста, который исключительно и полностью действует в ее интересах.

– Боюсь, мистер Мейсон, что вы запрашиваете слишком высокую цену за ваши услуги.

– А вы довольно высоко оценили зачитанные вами пункты завещания, – улыбнулся Мейсон.

– Хорошо, – сказал Хардвик. – Предположим, что вы все равно узнали бы о содержании завещания после того, как его зарегистрировали бы для официального утверждения. Но, зная его заранее, вы можете лично для себя выиграть несколько тысяч долларов.

– Мы вам благодарны, – сказал Мейсон. – Но мы помогаем клиентам во имя их интересов, а не наших личных.

– Я не думаю, что запрошенная мной цена непомерно высока, – сказал Хардвик.

– О чем вы собираетесь говорить с миссис Кэмптон?

– Я не вправе вам это сообщить.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – в таком случае я сам скажу вам, и мы посмотрим, насколько точно я угадал.

– Вы скажете мне? – воскликнул в изумлении Хардвик.

– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Вы собираетесь расспросить Джозефину Кэмптон об убийстве Элен Кадмус.

– Убийстве Элен Кадмус? – настороженно переспросил Хардвик.

– Совершенно верно, об убийстве. У вас есть основания полагать, что кто-то сбросил Элен Кадмус за борт яхты. Вы располагаете информацией, которой у нас нет. Вас также беспокоят некоторые проблемы в связи с наследством. Когда я узнаю больше о том, что вас интересует, я смогу ответить вам подробнее.

Хардвик откашлялся, снял очки, тщательно протер их и снова нацепил на нос.

– Насколько я прав? – спросил Мейсон.

– Это все только ваши догадки, – сказал Хардвик.

– Естественно, это только догадки, но мои догадки довольно близки к истине, не правда ли?

– Предположим. И что дальше?

– Вот именно это мне и нужно выяснить.

– Честно говоря, меня тревожит нечто, что может оказать серьезное влияние на судьбу вашей клиентки.

– Вы же не собираетесь всерьез выдвигать теорию о том, что Джозефина Кэмптон убила Элен Кадмус?

– Я не высказывал подобных обвинений.

– Вы не сказали этого прямо, – возразил Мейсон. – Но это именно то, чем вы хотите нас напугать. Так некоторые вытаскивают чертика на ниточке и трясут им перед носом ребенка.

– Я просто хотел, чтобы вы осознали, что вашей клиентке необходимо со мной сотрудничать.

– Мы не намерены стоять в стороне, в то время как вы пытаетесь повесить на нашу клиентку убийство, – заявил Мейсон.

– Я не собираюсь обвинять ее в убийстве, если она будет со мной сотрудничать. Я обещаю вам, господа, что никогда ни единого слова не передам полиции, что бы мне ни стало известно. В конце концов, – продолжал Хардвик, – нам совершенно незачем занимать антагонистические позиции. Мне нужно узнать всего лишь две вещи и…

– Две вещи? – перебил его Мейсон.

– Совершенно верно.

– Мне показалось, что речь шла всего об одной.

– Вы ведь не дождались, пока я закончу. Мне нужно поговорить наедине с вашим клиентом, и мне нужны дневники Элен Кадмус.

Мейсон покачал головой.

– В обмен на которые, – продолжал Хардвик, – вы можете рассчитывать на мое полное сотрудничество с вами на всех стадиях процесса.

– К дьяволу всю эту вашу фальшивую дипломатию! – воскликнул Мейсон. – Если говорить начистоту, вы пришли нас шантажировать. Вам нужны дневники Кадмус, и еще вам нужно, чтобы миссис Кэмптон таскала для вас каштаны из огня. А если она откажется это делать, вы собираетесь повесить на нее убийство Элен Кадмус!

– Мистер Мейсон!

– Но, – продолжал Мейсон, – вы не на тех напали.

– Мистер Мейсон, я всего лишь сказал, что вы можете сделать две вещи, которые принесут вашей клиентке огромную пользу. В конце концов, вы знаете, что я могу добиться того, что мне нужно, гораздо проще – мне достаточно пойти в полицию. Но тогда все это появится в прессе.

– Это верно, полиция может добиваться любых сведений, черт побери, – сказал Мейсон. – И в газетах они могут публиковать все, что им придет в голову. Но мы можем посоветовать нашей клиентке не отвечать ни на какие вопросы.

Хардвик встал.

– Теперь я должен еще кое-что сообщить вам, джентльмены, – сказал он. – Я получил телеграмму из Австралии от брата Бенджамина Эддикса.

– Очень хорошо.

– Я отправил телеграмму по единственному адресу, который мне был известен, сразу, как только мне сообщили о смерти Бенджамина. В ответ пришла телеграмма с соболезнованиями. Затем, как только я узнал о завещании, я телеграфировал ему, кратко изложив в общих чертах волю покойного.

– И вы получили от него ответ, – сказал Мейсон, – с требованием оспорить выплату любых денег Джозефине Кэмптон, поскольку она виновна в убийстве завещателя и, следовательно, по закону ей ничего из наследства достаться не может, какие бы распоряжения ни содержались в завещании?

– Таких телеграмм я пока еще не получал. Я получил телеграмму, в которой содержится указание зарегистрировать завещание для официального утверждения и представлять интересы брата Эддикса, используя весь мой опыт.

– Ничего, вы еще получите такую телеграмму, – обнадежил Мейсон. – Но даже в том случае, если вы ее не получите, то как юрист, озабоченный защитой интересов своего клиента, вы обратите его внимание на это положение закона и объясните ему, что если Джозефина Кэмптон будет осуждена за убийство, он выгадает сумму в пятьдесят тысяч долларов.

– По некоторым соображениям мой клиент, возможно, пожелает воздержаться от предъявления таких требований.

– Вы ему объясните, что он имеет право использовать этот факт?

– А что бы вы сделали, если бы оказались на моем месте? – спросил Хардвик.

– Я бы, конечно, объяснил ему, – сказал Мейсон. – Ну а теперь я вам задам один вопрос. Как бы поступили вы, если бы были адвокатом, представляющим Джозефину Кэмптон, и некий другой адвокат, явно заинтересованный в ее осуждении за убийство Бенджамина Эддикса, хотел бы расспросить ее наедине, чтобы посмотреть, не найдется ли удобный повод повесить на нее еще одно убийство?

– На вашем месте, если бы я наверняка был уверен в правоте своих рассуждений, – сказал Хардвик, – то сумел бы решить, что именно пойдет ей на пользу, и дал бы ей в соответствии с этим рекомендации.

– Или выкладывайте все карты на стол, – потребовал Мейсон, – или убирайтесь к дьяволу.

– Вы упорствуете там, где это совершенно не нужно, – холодно сказал Хардвик. – Я-то к дьяволу не собираюсь, а вот ваша клиентка окажется в аду довольно скоро.

Он покинул кабинет.

– Господи! – воскликнул Этна. – Ну и задали же вы ему трепку, мистер Мейсон!

– Он рассказал нам кое-что полезное, – прищурившись, заметил Мейсон, – и он знает еще что-то такое, о чем мы пока даже не имеем представления.

– Да, – кивнул Этна, – он обладает информацией, которой мы не располагаем, и это дает ему огромное преимущество.

– Вот и прекрасно, – усмехнулся Мейсон. – Пусть он попытается сохранить ее в тайне. Начались гонки. У нас был плохой старт, но зато выше скорость. – Он повернулся к Делле Стрит: – Соедини меня с Полом, Делла.

Когда Делла Стрит кивнула, Мейсон взял трубку и сказал:

– Пол, я участвую в крысиных бегах. Мне нужно действовать очень быстро. Элен Кадмус знала о Бенджамине Эддиксе больше, чем кто-либо другой, если не считать личного адвоката Эддикса, Сидни Хардвика. Ей было известно что-то такое, что сильно беспокоит Хардвика. Я должен знать, что именно. Бенджамин Эддикс был холостяком. Пожилым, но крепким, энергичным, мужественным на вид человеком. Нужно найти женщину… Черт возьми, откуда я знаю, какую женщину? Ту самую женщину. И когда ты получишь все номера, по которым он разговаривал с яхтой, проверь их, и, если там есть номера телефонов отелей или кемпингов, немедленно посылай туда сыщиков с фотографиями и выясни, не развлекался ли он там с какой-нибудь красоткой.