Кровавая правая рука. Билеты на тот - Джоэль Таунсли Роджерс Страница 28

— Просить Декстера тащиться сюда, чтобы завести вашу машину? За сотню миль? Да как вам в голову пришла такая нелепая идея!

Повесив трубку, Мак-Комер поставил тазик на умывальник. Ему явно не понравилось мое замечание, хотя я всего лишь пытался шутливо напомнить ему, что неплохо бы завести мою машину. Конечно, я не рассчитывал, что механик согласится приехать сюда. Мак-Комер же принял это всерьез.

— Конечно, нет! — возмутился он. — Если бы я заговорил об этом с механиком, он решил бы, что я свихнулся. Вы не знаете Декстера, доктор. Он просто ненавидит провинцию и любит повторять, что в жизни не бывал севернее Бронкса. В Нью-Йорке таких много. Вы бы не выманили его сюда и за двадцать пять сотен долларов.

Тогда, боюсь, мне придется справляться своими силами, — улыбнулся я. — Вряд ли у меня найдется с собой двадцать пять сотен наличными.

Пока профессор наливал воду в тазик, я устроился на кухонном табурете.

Конечно, у меня в кармане лежал бумажник с сорока или пятьюдесятью долларами. А в другом кармане я чувствовал тяжесть пухлого конверта, который заставила меня взять экономка Бухена, Если там лежит пятьдесят бумажек и все они двадцатки, получается тысяча долларов. А если это пятидесятки… Впрочем, это был бы уж очень большой гонорар при таких обстоятельствах, учитывая, что я ничего не смог сделать…

Мак-Комер пристально посмотрел на меня. В грязной запыленной рубахе и брюках, с измученным, потным лицом, я должно быть смахивал на бродягу, и профессору показалось забавным, что у меня может оказаться с собой две с половиной тысячи. Лицо его расплылось в широкой улыбке, в уголках глаз появились веселые морщинки.

— Я и не думал, доктор, что у вас с собой столько денег. Вас сейчас беспокоит только эта проклятая заглохшая машина? Не волнуйтесь! Мы наверняка ее заведем. Вы сказали что это «Дракон-34?» И вы уверены, что засорилась система питания? Что ж, хоть я в этом ничего не понимаю, но вполне возможно, что так оно и есть. Во всяком случае, механик нам не понадобится.

Мак-Комер взял кусок хозяйственного мыла, смыл садовую грязь со своих загорелых рук, потом вылил из тазика воду и набрал чистую. Наклонившись, он стал обеими руками плескать воду себе на лицо и на большую бледную лысину. Отплевываясь и отфыркиваясь мягким беззубым ртом, профессор поливал свои оттопыренные коричневые уши и шею. Если бы кто-нибудь захотел снять фильм о том, как лысый старик шести футов ростом и ста восьмидесяти фунтов весом с наслаждением плещется в тазике, обрызгивая все вокруг, — лучшего момента для съемок ему бы не найти.

Наконец Мак-Комер вынырнул, сдернул с крюка над раковиной вафельное полотенце, промакнул им лицо и руки и старательно растер нимб коротких седых волос вокруг обширной лысины, а потом махровым полотенцем вытер костлявые ребра и спину.

После этой процедуры он явно почувствовал себя лучше.

Пока он вышел в спальню переодеться, я подошел к умывальнику выпить воды. Похоже, старый Адам не был хорошим хозяином. Впрочем, этого трудно ожидать от старого холостяка или вдовца, который живет один в деревне, наедине со своим садом и своими мыслями.

Холостяк. Я вспомнил, что книга «Толстый Мак» была посвящена «Моей сестре Еве, от которой я узнал все, что знаю о женщинах, и благодаря которой я их опасаюсь». Такая вот типичная для него суховатая шутка. Но человек, который даже шутя написал такое о своей сестре, никогда не женится. Такой родился убежденным холостяком и умереть ему суждено холостяком.

Эта мысль промелькнула у меня, когда я заглянул в раковину умывальника. Там валялись груды потемневшей серебряной посуды, высились пирамиды грязных чашек и тарелок с остатками всевозможной пищи. Посуда заросла всеми мыслимыми видами зеленой и черной плесени. Под микроскопом здесь можно было бы увидеть россыпи прекрасных цветов, не говоря уже о кустах, пальмах, эвкалиптах — флора на этих тарелках была богаче, чем Мак-Комер смог бы вырастить в саду за сотню лет, даже если бы работал от зари до зари. А все это великолепие выросло само по себе, без всякой обработки. Надо будет завести себе микроскоп… Как я уже говорил Мак-Комеру, я не садовник.

Рядом с посудой валялись гнилые или засохшие овощи — пучок увядшей морковки, несколько проросших картофелин, четверть капустной головы, покрытая слизью, и маленькая корзинка земляники, превратившейся в темную кашу с торчащими из нее хвостиками.

Со времени открытия чудодейственных целебных свойств пенициллина все медики с уважением, даже с благоговением, относятся к плесени. И все же при виде такой неряшливости мое мнение о Мак-Комере резко упало — если не как об ученом, то во всяком случае, как о человеке, Я и сам человек не слишком аккуратный, и миссис Милленс порой приходит в ужас, увидев мою одежду разбросанной по полу. Но я хирург и всегда слежу, чтобы вещи вокруг меня оставались чистыми.

У меня возникло подозрение — не может ли старый Адам оказаться пьяницей, из тех, которые периодически уходят в запой, совершенно отключаясь от всего мира. Такое иногда бывает с талантливыми людьми. И не всегда это влечет такие разрушительные последствия, как может показаться. Один из лучших преподавателей моего колледжа имел обыкновение четыре раза в год уходить в запой, с такой же неотвратимой регулярностью, как сменяются времена года. Он запирался в своей комнате, никого не желал видеть, к телефону не подходил, а если и снимал трубку, то лишь для того, чтобы промычать что-то нечленораздельное, ничего не ел, не брился и не умывался, не утруждался даже тем, чтобы раздеться и лечь в постель, а просто вытягивался, откинувшись, в большом кресле и жил эти дни в каких-то прекрасных грезах. Весь грязный и оборванный, с красными глазами, он все время что-то тихонько напевал. Продолжалось это обычно неделю или десять дней. Когда запой кончался, ему приходилось всё мыть. Мы, первокурсники, очень жалели его, потому что он был по-настоящему хорошим человеком. Кто знает, может быть, так было даже лучше для него. Этот человек умер молодым, но если бы не это, он вполне мог бы стать убийцей…

Как бы то ни было, вода оказалась вкусной и холодной. Это была родниковая вода, поступающая по трубам из бака, установленного на крыше гаража.

Когда Мак-Комер вернулся из спальни, на нем