Артур Дойл - Возвращение Шерлока Холмса. Долина Ужаса (сборник) Страница 30

– Это я вам обещаю, – сказал Холмс. – Во-первых, ваше сиятельство, вы должны знать, что в глазах закона вы поставили себя в очень серьезное положение. Вы скрыли преступление и помогли бежать убийце. Я не сомневаюсь, что деньги, которые были потрачены Джеймсом на побег своего сообщника, были взяты из кошелька вашего сиятельства.

Герцог склонил голову в знак согласия.

– Это крайне серьезное дело. Но я считаю, что еще большего осуждения заслуживает ваше отношение к младшему сыну. Вы на три дня оставили его в этом притоне.

– Но мне было клятвенно обещано, что…

– Для таких людей обещания не значат ничего. Теперь нельзя дать гарантию, что его не похитят снова. Потакая старшему сыну, невинного младшего сына вы подвергли страшной опасности, которой можно было избежать. Такое поведение не заслуживает оправдания.

Благородный лорд Холдернесс не привык к подобному обращению, да еще в собственном кабинете. Кровь бросилась ему в лицо, но он сцепил зубы и не проронил ни слова.

– Я помогу вам, но при одном условии. Сейчас вы вызовете слугу и прикажете ему выполнить все мои указания.

Герцог молча нажал на кнопку электрического звонка. Вошел слуга.

– Радостная новость, – сказал Холмс. – Ваш младший господин нашелся. Его сиятельство приказывает немедленно отправить экипаж в гостиницу «Бойцовый петух» и привезти лорда Солтайра домой… Ну, а теперь, – сказал Холмс, когда просиявший слуга кинулся исполнять приказание, – побеспокоившись о будущем, мы можем себе позволить более снисходительно отнестись к прошлому. Я не являюсь официальным представителем властей, поэтому, поскольку правосудие соблюдено, я не вижу причин рассказывать кому-либо о том, что мне известно. Что касается Хейза, его ждет виселица. Он ее заслужил, и я не собираюсь ничего делать, чтобы спасти его. Я не могу предугадать, что он расскажет на суде, но не сомневаюсь, что ваше сиятельство сумеет его убедить в том, что помалкивать в его интересах. Полиция посчитает, что это он похитил мальчика, чтобы потребовать за него выкуп. Если они сами не выяснят истинных обстоятельств происшедшего, я не обязан подталкивать их к пересмотру решения. Однако я хочу предупредить ваше сиятельство, что дальнейшее пребывание мистера Джеймса Вайлдера рядом с вами может привести к новым бедам.

– Я это понимаю, мистер Холмс. Уже решено, что он навсегда покинет этот дом и уедет в Австралию. Там он будет жить самостоятельно, без моего вмешательства.

– В таком случае, ваше сиятельство, поскольку вы сами упомянули, что разлад в вашей семейной жизни был напрямую связан с ним, я позволю себе посоветовать вам объясниться с княгиней и попытаться возобновить отношения, которые были, к несчастью, прерваны.

– Я это уже сделал, мистер Холмс. Сегодня утром я послал княгине письмо.

– В таком случае, – произнес Холмс вставая, – думаю, я и мой друг можем поздравить себя с успехом нашей небольшой экспедиции на север страны. Остался лишь один небольшой вопрос, на который я бы хотел получить ответ. Хейз подковал лошадей подковами, которые имеют форму коровьих копыт. Это мистер Вайлдер подсказал ему такое необычное решение?

Герцог на секунду замер с удивленным выражением на лице. Потом открыл дверь кабинета и повел нас в просторную комнату, обставленную, как музей. Он подошел к витрине в углу и указал на подпись.

«Эти подковы, – было указано на табличке, – были найдены на дне рва, окружающего Холдернесс-холл. Они предназначались для лошадей, но выкованы в форме раздвоенного коровьего копыта, специально для того, чтобы запутывать преследователей. Считается, что они принадлежали баронам Холдернессам, которые владели этими землями в средние века и промышляли грабежом и разбоем».

Холмс откинул стеклянную крышку, послюнил палец и провел по одной из подков. На его коже осталась тонкая полоска свежей грязи.

– Благодарю вас, – сказал он, опуская крышку. – Это вторая поразительная вещь, которую я увидел на севере.

– А какая же первая?

Холмс сложил чек, аккуратно спрятал его в записную книжку и любовно похлопал по обложке.

– Я человек небогатый, – сказал он и засунул книжку поглубже во внутренний карман.

Приключение с Черным Питером

{54}

Для моего друга тысяча восемьсот девяносто пятый год был периодом наивысшего расцвета сил, как физических, так и умственных. Все возрастающая слава обеспечила его огромной практикой, и с моей стороны было бы по меньшей мере бестактно даже намекнуть на имена некоторых из тех многочисленных знатных клиентов, переступивших порог нашей скромной квартиры на Бейкер-стрит. Впрочем, Холмс, как и все великие художники, занимался своим делом исключительно из любви к искусству. За исключением случая с герцогом Холдернессом он редко когда просил за свои поистине неоценимые услуги большое вознаграждение. Он был настолько непрактичен и оторван от земной жизни (а может быть, попросту капризен), что часто отказывал в помощи людям богатым и могущественным, если проблемы, с которыми они к нему обращались, не вызывали у него профессионального интереса, зато мог неделями без отдыха заниматься делом какого-нибудь простого скромного клиента, если оно по драматизму и сложности было ему интересно и давало возможность в полной степени проявить свой талант.

В памятном тысяча восемьсот девяносто пятом году его внимание привлек целый ряд любопытных и совершенно не похожих друг на друга дел, от знаменитого расследования неожиданной смерти кардинала Тоски (за этот случай он взялся по настоятельной просьбе его святейшества Папы Римского) до ареста Вилсона, знаменитого учителя канари{55}, благодаря которому с Ист-Энда было снято клеймо самого опасного района Лондона. За этими двумя громкими делами сразу же последовала трагедия в Вудменс Ли и загадочные события, происшедшие после смерти капитана Питера Кэри. Ни одно описание достижений Шерлока Холмса не было бы полным без рассказа об этом очень необычном деле.

В первую неделю июля мой друг так часто и так подолгу не бывал дома, что я понял: он занят каким-то делом. Тот факт, что в это же время к нам несколько раз заходили подозрительного вида люди и справлялись о некоем капитане Бэзиле, подтолкнул меня к мысли о том, что Холмс работает где-то под вымышленным именем в одном из тех многочисленных образов, за которыми иногда прячет свою истинную грозную личность. В разных районах Лондона у него было как минимум пять мест, где он мог переодеваться и гримироваться. Однако я не имел привычки навязываться с расспросами, а сам он ничего не рассказывал о деле, над которым работал. Впервые я узнал, в каком направлении движется его расследование, при весьма необычных обстоятельствах. Как-то раз перед завтраком Холмс куда-то вышел и, когда я сел за стол, вернулся в шляпе и с огромным гарпуном, который нес, словно зонтик, под мышкой.

– Господи Боже, Холмс! – изумленно воскликнул я. – Вы что же, с этой штукой расхаживали по Лондону?

– Нет, я только съездил к мяснику и сразу вернулся обратно.

– К мяснику?

– И, кстати, у меня разгорелся жуткий аппетит. Утренние упражнения очень полезны для организма, Ватсон. Но я готов держать пари, что вы ни за что не догадаетесь, какими упражнениями я занимался.

– Даже не буду пытаться.

Наливая себе кофе, он довольно засмеялся.

– Если бы вы заглянули в лавку Аллардайса, вы бы увидели свиную тушу, висящую на крюке, вделанном в потолок, и некоего господина в рубашке с закатанными рукавами, который остервенело тыкал в нее вот этим оружием. Этим энергичным господином был я, и сие занятие убедило меня в том, что я без особых усилий могу пронзить свинью насквозь. А вы не хотели бы попробовать?

– Боже упаси! Но зачем вам это понадобилось?

– Да это имеет некоторое отношение к тому, что произошло в Вудменс Ли. А, Хопкинс! Я вчера вечером получил вашу телеграмму и ждал вас. Заходите, сейчас будем завтракать.

Наш посетитель был мужчиной тридцати лет с острым взглядом. На нем был простой твидовый костюм, но, судя по выправке, ему было привычнее носить форму. Я сразу же узнал Стэнли Хопкинса, молодого инспектора Скотленд-Ярда, на которого Холмс возлагал большие надежды и который, в свою очередь, с восхищением и ученическим уважением относился к научным методам знаменитого частного сыщика. Хопкинс был мрачен, он сел за стол, но от завтрака отказался.

– Нет, сэр, спасибо, я уже позавтракал, – устало произнес он. – Я вернулся в Лондон вчера для доклада, так что ночевал дома.

– И о чем же вы доложили?

– О неудаче, сэр. О полной неудаче.

– Что, ничего нового узнать не удалось?

– Совершенно ничего.

– Н-да. Пожалуй, придется мне взяться за это дело.

– Мистер Холмс, я был бы вам так благодарен! Это мое первое крупное дело, а я сижу в огромной луже. Помогите, мистер Холмс, очень вас прошу!