Энн Кливз - Вороново крыло Страница 32

Сейчас она уже не помнила, о чем отец тогда говорил. Может, о проблеме выбивания пастбищ — это было его пунктиком. И Кэтрин сказала: «Похоже, он верит во все это. И ему вроде как не все равно. Слушай, как думаешь, он согласится дать мне интервью?» Она загорелась — точь-в-точь как отец. Оживилась. И трудно представить, что так больше никогда не будет.

Отец как будто прочитал ее мысли:

— Скучаешь по ней? По Кэтрин-то?

Салли вспомнилось щемящее чувство одиночества, нахлынувшее там, на остановке, пока она ждала автобус.

— Да, — призналась она. — Очень.

— А я ее и не знал. Почти. Но было в ней что-то странное.

— Мне нравилась.

— Ты только не бойся, — неожиданно произнес отец. — Ничего плохого с тобой не случится — обещаю.

Мысль о том, что может случиться что-то плохое, пришла Салли в голову впервые.

— Слушай, пап, а Кэтрин брала у тебя интервью для своего проекта?

Наверно, нет, иначе она знала бы. Хотя, с другой стороны, Кэтрин делилась с ней далеко не всем.

Отец нахмурил лоб, задумавшись.

— Это для какого?

— Школьное задание, сообщение о Шетландах. Кэтрин вроде собиралась написать о своих впечатлениях. Как недавно приехавшая. И хотела расспросить тебя о твоей работе.

— Нет, — покачал он головой, — ни о чем таком она меня не расспрашивала.

По голосу отца Салли поняла, что тот с радостью ответил бы на любые вопросы и теперь жалел, что этому не суждено сбыться.

Роберт позвонил, когда они уже вернулись к машине. Салли сидела в салоне одна и переключала радиостанции, искала музыку поприличней. Отец решил заскочить на ферму — переговорить с той женщиной. Сказал, что раз новенькие проявили интерес к местной природе, попросит их поглядывать на прибрежную полосу — вдруг еще мертвых птиц прибьет. Отец направился к входной двери дома, Салли проводила его взглядом. Он открыл дверь без стука, снял сапоги и, оставив их на крыльце, вошел. Тогда-то Роберт и позвонил. Вовремя. Можно подумать, подсматривал за ней, карауля, пока она останется одна.

— Встретимся сегодня вечером?

— Не могу. — Салли устала врать родителям. Теперь, когда Кэтрин больше нет, прикрывать ее некому.

— А когда сможешь?

— Не знаю. Позвони на следующей неделе. Где-нибудь днем. Если вдруг буду на уроке, перезвоню. — Она хотела спросить, чем он занимается, поболтать о том о сем…

Но он сказал:

— Я выхожу в море, так что не знаю, когда получится.

И повесил трубку.

Отец вернулся через четверть часа — интересно, чем это он там занимался наедине с молодой женщиной? Салли, пока ждала, успела продрогнуть. Но осталась довольна собой — она не пошла у Роберта на поводу. Однако жалела, что они так ни о чем и не договорились.

Воскресным утром она отправилась с родителями в церковь — не смогла выдумать предлог, чтобы остаться дома. Пока родители молились за мир во всем мире, ее мысли были заняты Робертом Избистером. Ясное дело. Он вечно отвлекал, пробирался к ней в голову. Ну почему, почему она не согласилась на встречу сегодня? Почему не назначила конкретный день на следующей неделе? Священник произносил давно заученные фразы службы, и она вместе со всеми отвечала. Но занимало ее совсем другое. Ей вдруг стало интересно: а отец, в костюме, чисто выбритый, правда слушает проповедь или думает о чем-то своем? После службы, когда родители разговаривали в сторонке, священник подошел к ней и сочувственно потрепал по руке. Он был до того тучным, что при ходьбе натужно сопел.

— Понимаю, Салли, тебе сейчас нелегко. Если станет совсем тяжко, приходи. Ты знаешь, где я живу.

Салли, конечно, не стала говорить, что он будет последним человеком, которому она доверится. Лишь поблагодарила за участие. И поспешила выйти, дожидаясь родителей на улице.

Воскресный день протекал по заведенному порядку. После службы в церкви вся семья возвращалась домой и садилась обедать. Перед тем как отправиться в церковь, мать всегда ставила в духовку баранью ногу и заранее, чтобы потом не возиться, чистила картошку. Но сегодня, когда они уже сидели в машине и Салли думала о чем-то своем, мать вдруг предложила:

— А что, если пригласить на обед Росса? Наверняка ему одному в огромном доме неуютно. Еды у нас полно.

Салли пришла в ужас. Она представила, как мистер Росс сидит за столом у них в кухне, а мать, разделывая пережаренное мясо, достает соседа вопросами, сует свой нос в чужие дела.

— Думаю, сейчас не самое подходящее время, — произнес отец. — Пожалуй, компания ему будет в тягость. Должно пройти время.

Мать согласилась, и они сели за стол одни, как обычно.

Потом все расположились возле камина. Мать делала вид, что вяжет, а сама пялилась в телевизор — показывали подряд сразу несколько серий мыльной оперы. Мать всегда отзывалась о сериалах пренебрежительно, однако неизменно смотрела. Салли только что закончила мыть посуду. Отец сменил костюм на домашнюю одежду и читал. И тут зазвонил телефон. Отец встал, чтобы ответить, но мать отложила вязание:

— Сиди, сиди, я возьму — наверняка кто-то из родителей.

Мать любила говорить по телефону даже больше, чем смотреть ерунду по телевизору. С телефонной трубкой в руке она ощущала свою значимость. Беседуя с родителями учеников, принимала особый тон, успокаивающий и чуточку покровительственный. Однако на этот раз мать быстро вернулась, причем вид у нее был озадаченный.

— Это тебя, — сказала она мужу. — Тот самый следователь.

Глава двадцать пятая

Перес встретился с Роем Тейлором в баре той самой гостиницы, где разместилась команда из Инвернесса. Тейлор сам предложил: «Расскажешь мне, как прошла беседа с Хантером. А там обмозгуем, в каком направлении двигаться дальше». Перес не возражал. В воскресенье ему обычно звонила мать и они подолгу говорили, но он до сих пор так ничего с фермой и не решил. Проезжая мимо полицейского участка, Перес на минуту заглянул в диспетчерскую. После недавней пресс-конференции, на которой выступил Тейлор, телефоны звонили не переставая. Однако зацепок никаких. Впрочем, прошло мало времени. В основном сообщали о незнакомых машинах, которые видели на дороге к югу от Леруика в ночь на четвертое число. Звонили и те, кто встречался с Кэтрин на той самой вечеринке у Дункана.

В баре было оживленно: как раз подошло обеденное время. Многие посетители Переса узнавали, однако, заметив, что тот не один, своими разговорами его не задерживали.

Перес и Тейлор выбрали столик в самом углу. Как только они сели, Тейлор тут же заказал пиво, но едва к нему прикоснулся. Выглядел он подавленным. И отчет Переса о беседе с Дунканом Хантером выслушал в полном молчании.

— Я звонил мистеру Россу — попросил найти ту видеокамеру, — сказал Перес. — Если Кэтрин снимала на вечеринке, мы будем знать, кто еще там был.

Тейлор глянул поверх кружки с пивом:

— Я рассчитывал к этому времени продвинуться гораздо дальше. Надеялся к выходным разобраться и дело закрыть. Выходит, все не так просто.

Ага, этот парень из Инвернесса думал разделаться с рядовым преступлением в два счета и вернуться к себе с победой.

— Может, мы что-то упустили?

— Алекс Гёнри, — вспомнил Перес. — Муж учительницы начальных классов. У нас есть показания и от него — он же был вторым человеком, который видел тело на месте преступления. До сих пор никто не удосужился обстоятельно его расспросить. А по-моему, стоит. Если, конечно, мы связываем убийство Кэтрин Росс с исчезновением Катрионы Брюс. Гёнри обитает как раз по соседству с тем самым домом, где жили обе девочки.

— А Катриона уже при нем исчезла?

— Маргарет Генри много лет преподает в начальной школе Врансуика, она же учила и ту девочку; в деле об этом есть. Может, миссис Генри — последняя, кто видел Катриону перед тем, как та исчезла. Она утверждает, что в тот день девочка взбиралась к дому на Взгорке. Была суббота, выходной.

— А с ее мужем, Алексом Генри, тогда беседовали?

— Ограничились парой-тройкой вопросов. Никто не сомневался, что убийца — Магнус Тейт.

— Расскажи-ка мне об этом Алексе.

— Да рассказывать, собственно, и нечего. Работает в местном муниципалитете, занимается природоохранной деятельностью. В его обязанности входит наблюдение за состоянием местной флоры и фауны, одобрение или отклонение заявок на работы, затрагивающие окружающую среду. Изначально должность оплачивалась из доходов от нефтедобычи. Судя по всему, Алекс Гёнри трудится не за страх, а за совесть. Даже успел нажить врагов — можно представить каких. То он не одобрил жилую застройку земель, которые предполагалось осушить, — там находились болота с редкими растениями. Рыбаки его недолюбливают — он им пригрозил штрафом за охоту на морских котиков. А вообще человек он тихий. Семьянин. Вроде как нелюдим.