Рекс Стаут - Президент исчез Страница 33

Чик поглядел на пакет из-под крекеров и на миску с остатками супа.

— С тех пор как мы с тобой съели те отбивные, у меня во рту и маковой росинки не было, но я позабочусь об этом позже. Я боялся, что вообще не смогу прийти сюда, мы брали под арест всех, кто только числится в телефонном справочнике. А зачем ты мне звонила? Что, сделка отменяется?

— Сядь, пожалуйста.

— Если твой приятель не придет, я не буду садиться, лучше пойду и куплю пару порций окорока, и мы устроим пир.

— Ты настроен очень по-деловому, — заметила Альма.

— В самом деле?

Чик выглядел удивленным. Он стоял, размышляя над этими словами, и глядел на Альму. Взгляды их встретились, и оба замерли. Мысленно Альма делала отчаянные попытки ухватиться за единственную соломинку, которая еще оставалась в ее распоряжении, — за свое чувство юмора и за неизменное понимание комизма ситуации.

Она подумала: «Я знаю, что было в той чаше, из которой пили Тристан и Изольда. Там был грибной суп». Но должно быть, Чик прочел в ее глазах совсем другое, потому что он вдруг позволил своей шляпе упасть на пол, затем обнял Альму и поцеловал ее. На какой-то миг она задержала дыхание, а затем ответила на его поцелуй.

Объятия Чика становились все крепче и крепче, он целовал неумело, но, без всякого сомнения, вполне серьезно и с полной отдачей. Чувствуя, что у нее вот-вот закружится голова, Альма оттолкнула его; Чик тотчас разжал руки, отпустил девушку и отступил на шаг.

— Ты именно это имела в виду, когда говорила о деловом настроении? — спросил он.

Альма кивнула, потом засмеялась, но тут же осеклась.

— Чик, — проговорила она, — о Чик, поцелуй меня еще. Ой нет, не надо. Нет! У нас просто нет времени.

— Ваша встреча состоится?

— Да. Впрочем, не знаю. А ты давно хотел меня поцеловать?

— Очень давно, думаю, лет сто.

— Я пыталась дозвониться до тебя и сказать, чтобы ты вошел в дом с заднего крыльца, потому что подумала, что этот мужчина может знать тебя в лицо, и если он увидит тебя здесь, то уже не придет.

— Вот именно поэтому я оставил машину на Буш-стрит и вошел в дом со двора. Видишь ли, чтобы стать детективом, я прохожу соответствующую подготовку.

— Мне следовало бы догадаться, что ты сам сообразишь! Однако уже без десяти восемь…

Чик кивнул и наклонился, чтобы поднять свою шляпу.

— Мне надо залезать в укрытие. Если ты не имеешь ничего против, я бы спрятался в ванной. С этого момента никаких разговоров, ничего. Когда он придет, тяни время. Сделай вид, что дневник у тебя и что ты хочешь видеть принесенные им деньги. Говори ему что угодно.

Я не заставлю себя ждать.

— Но, Чик, что ты намерен делать? Это не опасно?

— Что-нибудь да сделаю. Отниму деньги и перережу ему глотку. Я что-нибудь придумаю. — С этими словами он открыл дверь в ванную.

— Но, Чик…

— Тс-с! — прошипел Чик из ванной комнаты и тут же высунул голову наружу. — Еще один маленький вопрос: ты выйдешь за меня замуж?

— Конечно!

— Порядок! — И он закрыл дверь.

Альма сделала три шага по направлению к ванной, потом остановилась и улыбнулась, глядя на дверь. Конечно, ситуация опасная, в этом не было никакого сомнения. «Покупатель» был гораздо крупнее Чика и на вид очень силен. С другой стороны, откуда ей взяться, опасности? Чик знает, что надо делать, и, несомненно, у него есть оружие. Внезапно девушка побледнела: а что, если тот человек тоже вооружен и будет стрелять в Чика? Она решительно пошла к двери ванной комнаты; пока не поздно, надо оставить эту затею. Альма боялась огнестрельного оружия и ненавидела его; ее воображение нарисовало картину: рука мужчины сжимает пистолет, направленный на Чика. Однако она тут же остановилась. Теперь Чик никак не мог быть ранен, для этого просто не существовало условий. И он, и она никогда не причинят боли друг другу; и ничто на свете не сможет причинить им боль. Никогда.

Альма пересекла комнату и, взяв пакет с крекерами и миску из-под супа, убрала их с глаз долой в выдвижной ящик комода, а затем, стряхнув крошки с кресла и ковра, оглядела комнату. После этого она села в кресло и взяла книгу, однако не стала раскрывать ее. Книга лежала у нее на коленях, а сама Альма глядела на дверь в ванную и улыбалась. Радостные мысли увели ее так далеко, что, когда раздался стук в прихожей, Альма даже не вздрогнула и, только пройдя половину пути, вспомнила, что этот стук означал. Тут ее сердце бешено заколотилось. Девушка подошла к двери и повернула ключ в замке.

За дверью стоял тот самый человек. Альма вскинула на него глаза — он оказался еще выше, чем ей казалось.

В знак приветствия мужчина слегка наклонил голову.

Альма сказала: «Входите», он вошел, и девушка закрыла дверь.

— Вы пришли вовремя.

— С точностью до секунды, мисс Кронин.

Альма боролась с искушением посмотреть в сторону двери, ведущей в ванную, и поспешила отойти от нее подальше, на середину комнаты. Немного поколебавшись, мужчина последовал за ней. Когда Альма повернулась к нему, он похлопал себя по нагрудному карману.

— Я принес деньги, — сказал он, — десять тысяч долларов. Если дневник у вас, мы сможем покончить с этим делом в течение минуты. Я только взгляну на него.

На это предложение Альма ответила вопросом:

— Полагаю, я сперва могу взглянуть на деньги?

— Конечно, мисс Кронин. Но с вашего позволения сперва я взгляну на дневник. Где он?

— У меня его нет.

Сказав это, Альма от ужаса прижала руку ко рту: ведь она не имела ни малейшего намерения говорить подобные вещи. Однако от нее и не потребовалось никаких попыток как-то исправить ситуацию: увидев, что выражение лица «покупателя» внезапно изменилось, она догадалась, что ее роль уже сыграна. За своей спиной девушка услышала резко прозвучавшую команду Чика:

— Руки вверх! Альма, прыгай в сторону, быстро!

Однако Альме не хватило проворства. Будучи совершенно незнакомой с тем, как надо себя вести при перестрелке, она целых полсекунды усваивала смысл сказанного Чиком, а это оказалось слишком долго. Мужчина, несмотря на огромный рост, продемонстрировал удивительную прыть. Одним рывком ему удалось схватить Альму, прижать ее к себе и оказаться на полпути к ванной комнате. Он был настолько силен, что мог вертеть девушкой, как пуховой подушкой. Чик, видя, что стрелять нельзя, прыгнул вперед и попытался нанести удар своим пистолетом, но мужчина пригнулся, отскочил немного назад, сгруппировался и швырнул Альму в Чика.

Одновременно с этим он сделал еще один рывок, с размаху нанес удар Чику в челюсть, заставив того покачнуться. Прежде чем Чик сумел восстановить равновесие и направить пистолет на противника, тот извлек свой револьвер и размахнулся им. Рукоятка скользнула по виску Чика, и на этот раз он потерял сознание.

Пытаясь подняться, Альма встала на колени. Мужчина толкнул ее в спину, пробормотал, тяжело дыша:

— Я и тебя пришибу не за понюшку табака, — повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Не вставая, Альма на коленях подползла к Чику. Он лежал неподвижно, раскинув руки, согнув ноги в коленях. По его лбу стекала тонкая струйка крови, начинавшаяся где-то в волосах. Девушка потянула его за руку, опустила, и рука безвольно упала. Альма нащупала его пульс, еще раз окликнула Чика, тряхнула его за плечо, потом вновь позвала по имени. Кое-как поднявшись на ноги, она пошла к двери, но, обернувшись, направилась назад. В это время что-то, лежавшее на полу неподалеку от молодого человека, блеснуло и привлекло ее внимание. Альма подобрала эту вещь, поглядела на нее, и то, что она увидела, ее изумило. И Чик, и все остальное мгновенно испарилось из ее головы, за исключением того невероятного, парализующего волю факта, что она держала наручные часы президента — те самые, с гравировкой на крышке, однажды побывавшие в ее руках в тот день, когда она шла по коридору Белого дома и встретила агента секретной службы, который и взялся передать их владельцу. Тогда это значит, что часы выпали из кармана «покупателя»! Они были у него! Часы, с которыми президент никогда не расставался!

Альма подбежала к телефону. Ей пришлось ждать пять секунд, прежде чем ответила телефонистка, и эти пять секунд показались ей бесконечностью. Потом снова ожидание, когда же наконец ответит абонент в министерстве юстиции. С пола послышались какие-то звуки. Это, приходя в себя, застонал Чик; не отнимая телефонную трубку от уха, Альма окликнула его. В этот момент ей ответили на другом конце провода, и она потребовала, чтобы ее немедленно соединили с Льюисом Уорделлом, ей нужно передать ему сообщение. Чик перевернулся на живот и, упираясь локтями в пол, смог поднять голову; затем он встал на четвереньки и, наконец, на ноги. Он что-то говорил Альме, она, в свою очередь, говорила дежурному, что ей нужен Уорделл.

— Альма, со мной все в порядке, не надо никуда звонить, через минуту я буду в полном порядке, — выдохнул Чик.