Джон Карр - Назло громам Страница 33

— И это все? Вы только поэтому вспомнили тот случай?

Они стояли близко друг к другу. Паула снова взглянула на Брайана. То ли она забылась, охваченная каким-то непонятным волнением, от которого глаза ее засияли, а может быть, вспомнила о своей привлекательности и невольно разыграла роль соблазнительной сирены даже перед таким мужчиной, идеалом которого была Одри Пейдж.

Где-то неподалеку раздавались негромкие высокие звуки аккордеона и слышались голоса. Вначале это был чуть слышный гул, но затем их звучание приобрело глубину и силу, а мелодия аккордеона взвилась вверх.

— Так это единственная причина? — снова спросил Брайан.

— Вы сами знаете, что нет.

— Тогда что?

— Мы почти пришли. Вот ступеньки, которые ведут вниз, в пещеру.

— Вижу. Вы думаете, мы можем встретить здесь мертвую женщину?

— О, не говорите глупостей! Когда мы встретимся с Десмондом Ферье и вашей юной подружкой — если мы, конечно, вообще найдем их, — вы позволите вначале поговорить мне? Позволите?

— Нет.

— Вы не очень-то хотите помочь мне, как я посмотрю?

— В том, чтобы Одри арестовали за убийство?

— Ее не станут арестовывать. По крайней мере, обещайте, что не будете говорить до тех пор, пока я не скажу Десмонду одну вещь! Только одну! Нет, не отвечайте! Не отвечайте! Сюда.

Спотыкаясь, они спустились по ступеням мимо тяжелой двери, которую открыла Паула, потом прошли по коридору; затем снова преодолели несколько ступеней вниз и повернули направо, а когда вошли в зал, их оглушили звуки аккордеона и гвалт голосов.

— Мадам и месье! — завопил по-французски визгливый женский голос. — Добро пожаловать! Очень рады приветствовать вас у себя.

Первым желанием Брайана было расхохотаться при виде абсурдности происходящего, однако оно быстро прошло.

Это было довольно просторное помещение, стилизованное под пещеру в скале, с гротами и толстыми столбами. Шесть или семь солидных пар танцевали под визгливые звуки аккордеона. За исключением этих немногочисленных людей среднего возраста, основную массу посетителей заведения составляли полные энтузиазма молодые мужчины и женщины, очевидно завсегдатаи танцплощадок.

Брайан оглядел убранство стен и, наконец, официантку.

Приглушенный жутковатый ритм, смешиваясь с барабанным боем, звуками трубы и пианино, приводил в восторг танцующих. Причудливый и даже какой-то неестественный эффект достигался через эмоции тех, кто смотрел на них. Танцующие пары двигались как зачарованные.

В тусклом свете ламп к ним «подплыла» официантка, выставленные напоказ прелести которой резко контрастировали с ее мертвенно-бледным лицом с широко раскрытым ртом и шрамом на шее от удара шпаги.

— Закажете столик? Столик для месье и мадам? Столик?

То, что на официантке была надета маска, можно было разглядеть, только находясь рядом с ней. Паула, несмотря на легкомысленное настроение, страшно испугалась и отпрянула назад.

— Их здесь нет, — сказал Брайан, — Одри и вашего дружка. Их здесь нет.

— Они должны быть здесь!

Неприятный пронзительный смех, производимый специальной машиной (гримаса цивилизации), звучал громче музыки. У Брайана создалось впечатление, к счастью всего лишь на мгновение, что присутствующие здесь вовсе не были человеческими существами.

— Ладно, осмотритесь! — прокричал Брайан сквозь шум. — Вам видно каждый…

— Вот они! Под картиной с тремя вампирами и их жертвой!

— Закажете столик?

— Да, столик. — Брайан хотел было спросить, нельзя ли здесь что-нибудь перекусить, но передумал. — Вон там! Нужен столик вон там!

Кто-то из посетителей, перебравший спиртного, упал прямо на один из столов, расставленных вокруг столбов и у стены. Одри Пейдж и Десмонд Ферье сидели напротив друг друга; головы их почти соприкасались. Одри что-то энергично говорила, а ее собеседник, похоже, отрицал каждое ее слово.

— Погодите! — попросила Паула.

Но Брайан не стал ждать. Пройдя мимо официантки, он направился прямо к столику у стены. Он не мог слышать последних слов Одри и восклицания Ферье.

Однако, когда Одри взглянула на Брайана, он увидел в ее глазах застывший ужас, да и выражение лица Десмонда Ферье было виноватым и тоже почти паническим, что он поспешно попытался скрыть. Вскочив со стула, отчего тот упал, Десмонд прокричал во все горло какое-то слово, которое утонуло в музыкальном крещендо.

Музыка умолкла. Все до одной официантки — а их было шестеро, в разных масках и костюмах — необъяснимым образом исчезли, словно их и вовсе не было. Мягкий зеленоватый свет разлился и засиял под сводами гротов.

Точно так же исчезли и все иллюзии. Если не считать своеобразных картин, которыми были увешаны все стены, пещера превратилась в обычный ночной клуб, заполненный довольно немодно одетыми жителями пригорода, аплодирующими музыкантам и возвращающимися за свои столики, покрытые красно-белыми скатертями.

— Добрый вечер, дружище, — приветливо произнес Десмонд Ферье. — Какой сюрприз — видеть вас здесь. Не желаете присесть?

Брайан, у которого то ли от жары, то ли по какой-то другой причине немного кружилась голова, ничего не ответил.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — снова предложил Ферье. — После десяти еду уже не подают, но у вас такой вид, что, кажется, сандвич вам не помешал бы. Заказать вам?

— Благодарю вас, — в том же тоне ответил Брайан.

— Что-нибудь выпьете?

— Спасибо.

Однако эта хрупкая и нервозная вежливость могла оборваться от напряжения в любой момент; атмосфера была неподходящей.

Не посетители, экономично потягивавшие весь вечер маленькую рюмочку бренди или кружку пива, и не металлические пепельницы были главной достопримечательностью «Пещеры ведьм» на улице Жана Жанвье, 16. Взгляд к себе прежде всего притягивали слегка подсвеченные картины, висящие на стенах.

Написаны они были скверно: краски были слишком мрачными, а детали — слишком замысловатыми, но все это вместе придавало им какую-то грубую силу, пробуждавшую в сознании образы. На них были изображены юные ведьмы и старые карги, поклоняющиеся Сатане. Среди прочих один холст был с претензией на сюжет о Синей Бороде и его женах, который и позже долго не выходил из головы Брайана.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — уже очень громко повторил Ферье.

— Нет, не думаю, что кому-то из нас следует садиться, — вмешалась Паула. — Десмонд, так дальше продолжаться не может. Я разговаривала с Брайаном. — Она помолчала. — Он знает.

— Что знает?

— Сегодня утром, — высоким голосом напомнила Паула, — ты велел мне не притворяться глупой. Надеюсь, ты тоже не будешь вести себя глупо. Если Брайан догадался, то полиция тоже сделает это. Почему ты им не скажешь, что вчера вечером, по крайней мере между началом восьмого и началом одиннадцатого, ты был со мной в моем номере «Отель дю Рон»?

Несколько секунд все молчали.

Одри Пейдж медленно встала. Паула, заставившая себя безо всякого смущения произнести эти слова, покраснела и замерла на месте. Однако Ферье, вместо того чтобы по привычке отнестись к сказанному легко и пренебрежительно, стал совершать движения человека, пробирающегося сквозь густой туман.

Его сухощавая фигура, в темном ворсистом костюме с черным галстуком, глубоко посаженными глазами, орлиным носом и большим ртом, выделялась на фоне картины с вампирами, висевшей позади него.

— Ты спрашиваешь, почему я не сказал им, да? — произнес он. — Ты имеешь в виду вчерашний вечер? А почему бы мне не сказать им, что вчера вечером между — какими ты там говорила? — часами я находился в номере Одри Пейдж в отеле «Метрополь»?

— Десмонд! — воскликнула Паула.

— Я не скажу им этого, — громко продолжал Ферье, — потому что это неправда — такая же неправда, как и твоя история с «Отель дю Рон».

Паула пристально посмотрела на него:

— Не стоит защищать…

— А разве кто-то кого-то защищает? — спросил Ферье, и в зеленом свете пещеры стало заметно, как лицо его исказила судорога и на лбу выступили капли пота. — В свое время мне доводилось играть во многих пьесах, но я никогда не участвовал в постельном фарсе. Можете вы, женщины, думать хоть о чем-нибудь другом?

— И все же, — вмешался Брайан, — мы имеем то, что имеем. Совершено убийство — самое серьезное убийство на свете, и в то же время это — постельный фарс, потому что муж отсутствует.

— А вы-то о чем говорите? Какое вам-то до этого дело?

— Меня это совершенно не касается. Вы можете тащить в свою постель сколько угодно женщин. — Неожиданно Брайан схватил Ферье за шиворот, развернул его и отшвырнул к стене. — А теперь расскажите о том, как вы собирались «попугать» Одри.

Худыми плечами Десмонд Ферье ударился о картину, сдвинув ее набок; бутылка, стоявшая на столе, перевернулась. Однако после этой короткой вспышки ярости некоторые зрители решили, что это была забавная немая сцена, и принялись аплодировать. Брайану и Десмонду Ферье пришлось взять себя в руки.