Колин Декстер - Без вести пропавшая Страница 35

Он знал, что это должна быть миссис Эйкам. Тем не менее, это не был образец красоты, с кремовой маской, нанесенной, несомненно, с отточенным мастерством, которая в основном и привлекла пристальное внимание инспектора. Она накинула скудное белое полотенце на верхнюю часть своего тела, и когда она стояла наполовину скрытая дверью, то сразу стало ясно, что под полотенцем женщина была совершенно голая. Морс почувствовал себя, как развратный козел. Валлийский козел, возможно. Должно быть, это было пиво.

– Я звонил вам, мне нужно увидеться с вашим мужем. Э... э-э, вы миссис Эйкам, не так ли?

Голова кивнула, и морщинки на тщательно нанесенной маске появились в уголках белого рта. Неужели она смеется над ним?

– Он вернется домой на обед?

Голова дрогнула, и верхняя часть полотенца сползла, соблазнительно показав красиво очерченную грудь.

– Он в школе, я полагаю?

Голова кивнула, глаза смотрели кротко сквозь щели.

– Ну, мне очень жаль, что побеспокоил вас, миссис Эйкам, особенно, гм, э... э-э... Мы говорили с вами до этого, знаете ли, – по телефону, если вы помните. Я Морс. Главный инспектор Морс из Оксфорда.

Красное полотенце покачивалось на ее голове, маска почти треснула в улыбке. Они пожали друг другу руки через дверь, и Морс ощутил пьянящий аромат ее кожи. Он задержал ее руку дольше, чем требовалось, и белое полотенце упало с ее правого плеча; и в течение короткого и прекрасного момента он смотрел на бесстыдное обаяние ее наготы. Сосок торчал высоко и так вызывающе, что он почувствовал почти непреодолимое желание потрогать его, а затем пропустить его между пальцами. Было ли это приглашением? Он снова посмотрел на пассивную маску. Полотенце теперь снова было на месте, и она отступила немного назад от двери; это был шанс пятьдесят на пятьдесят. Но он слишком долго колебался, и шанс (если и был шанс) уже был упущен.

У него не оказалось, как всегда, мужества, чтобы продемонстрировать свою собственную испорченность, и он отвернулся от нее и пошел медленно обратно к принцу Уэльскому. В конце улицы он остановился, и оглянулся; но светло-синяя дверь была закрыта для него, и он проклял совесть, которая неизменно делает всех нас такими мягкотелыми трусами. Возможно, надо было что-то делать со статусом. Люди просто не ожидали такого поведения от главного инспектора, как будто выдающиеся люди чем-то отличаются от общей массы непристойного человечества. Как же они ошибались! Как это неправильно! Потому что, даже великие имели свои маленькие слабости. Помилуйте, да. Просто вспомните старину Ллойда Джорджа. Что только не говорили о Ллойде Джордже! А он был премьер-министром...

Он забрался в «Ланчу». Боже, какие прекрасные груди! Он неподвижно посидел за рулем, а потом улыбнулся. Он подумал, что констебль Диксон, возможно, сумел бы повесить на них свою фуражку! Это была непочтительная мысль, но она заставила его почувствовать себя гораздо лучше. Он осторожно выехал с автостоянки и направился на север, к заключительной цели своего пути.

Глава двадцать шестая

Небольшая группа мальчиков пинала футбольный мяч в стороне от большого здания с классными комнатами, которые примыкали к широкому спортивному полю. Для игроков в регби и хоккей поля были разграничены травой на аккуратные белые ровные прямоугольники. Остальная часть школьников обедала. Двое мужчин обошли три раза вокруг игрового поля, руки в карманах, головы слегка наклонены, глаза опущены. Они были примерно одного телосложения, не выше среднего роста; и футболистам они казались недостойными внимания, почти анонимными. Тем не менее, один из двоих мужчин, расхаживавший медленно по траве, был главным инспектором полиции, а другой, один из их собственных учителей, был подозреваемым по делу об убийстве.

Морс с сомнением выслушал рассказ Эйкама о себе и своей преподавательской карьере; о Вэлери Тэйлор, и Бэйнсе, и Филлипсоне; о конференции в Оксфорде, о времени, и о местах, и о людях. И он ничего не узнал, что, казалось, представляло бы особый интерес или имело бы значение. Наставник детей казался достаточно приятным, когда нарезал вместе с ним круги вокруг поля; он отвечал на вопросы инспектора свободно и с тем, что выглядело в достаточной степени честностью. Итак, Морс сказал ему, сказал тихо, и при том, довольно категорично, что он был лжецом; сказал ему, что он в действительности покинул конференцию в понедельник около 9.30 вечера, сказал ему, что он приходил на Кемпийски-стрит, чтобы увидеть своего бывшего коллегу, мистера Бэйнса, и что его там видели; сказал ему, что, если он будет упорно отрицать такой простой, неопровержимый факт, у него, у Морса, не останется выбора, кроме как отвезти его в Оксфорд, где он будет подвергнут допросу в связи с убийством мистера Реджинальда Бэйнса. Это было так просто! На самом деле, все оказалось намного проще, чем даже Морс смел надеяться. Эйкам больше не отрицал простой, неопровержимый факт, перед которым его поставил инспектор. Они в третий и окончательный раз прошли вокруг игровых полей, вдали от основных школьных зданий, у каких-то заброшенных наделов, где покосившиеся сараи проржавели и пришли в отчаянную негодность. Здесь Эйкам остановился и медленно кивнул.

– Просто скажите мне, что вы делали, сэр, вот и все.

– Я сел в задней части зала – сознательно – и я ушел рано. Как вы и сказали, это было около половины десятого, или, возможно, немного раньше.

– Вы пошли к Бэйнсу? – Эйкам кивнул. – Почему вы пошли? Чтобы увидеть его?

– Я не знаю, на самом деле. Мне было немного скучно на конференции, а Бэйнс жил довольно близко. Я думал, пойти и посмотреть, был ли он дома, и попросить его выпить со мной. Это ведь всегда интересно поговорить о старых временах, вы знаете такие вещи – что происходит в школе, кто из сотрудников был все еще там, кто уволился из школы, что они делают. Если вы понимаете, о чем я.

Он говорил свободно и легко, и если и был лжецом, то держался, как показалось Moрсу, довольно естественно.

– Ну, – продолжал Эйкам, – я пошел туда. Я немного спешил, потому что знал, что пабы закроются в половине одиннадцатого. Выпил по пути, и было около десяти к тому времени, когда я добрался туда. Я бывал у него раньше, и подумал, что он должен быть дома, потому что в гостиной горел свет.

– Были занавешены шторы?

Впервые с тех пор, как они разговоривали, Морс повысил голос. Эйкам на мгновение задумался.

– Да, я почти уверен, что были.

– Продолжайте.

– Ну, я подумал, как я сказал, что он должен быть дома. Так что я постучал довольно громко два или три раза в дверь. Но он не ответил, или, по крайней мере, он, казалось, не слышал меня. Я думал, что он мог бы быть в гостиной, возможно, с включенным телевизором, так что я подошел к окну и постучал по нему.

– Вы бы могли услышать телевизор? Или увидеть его?

Эйкам покачал головой; и для Морса все это начало звучать как пластинка на проигрывателе, с застрявшей иглой в канавке. Он точно знал, что будет дальше.

– Это забавная вещь, инспектор, но я почувствовал себя немного испуганно – как будто я был своего рода нарушителем границы и не должен был находиться там вообще; как если бы он знал, что я был там, но не хотел меня видеть... Во всяком случае, я вернулся к двери и постучал еще раз, а затем я приложил голову к двери и громко позвал его по имени.

Морс стоял совершенно неподвижно, и задал свой следующий вопрос с осторожностью. Если он ожидал получить свою порцию информации, он хотел, чтобы она исходила от самого Эйкама, без ненужных подсказок.

– Вы приложили голову к двери, вы говорите?

– Да. Я просто чувствовал, что он был там.

– Почему вы так считаете?

– Ну, был свет в гостиной и...

Он заколебался на мгновение, и, видимо, откопал в голове какое-то мимолетное, наполовину забытое впечатление, которое вызвало это чувство.

– Вспомните внимательно, сэр, – сказал Морс. – Просто представьте себя там снова, вы стоите у двери. Не торопитесь. Просто представьте себя там. Вы стоите там на Кемпийски-стрит. В прошлый понедельник вечером...

Эйкам медленно покачал головой и нахмурился. Он ничего не сказал в течение минуты или двух.

– Видите ли, инспектор, у меня просто возникла идея, что он был где-то рядом. Я почти знал, что был. Я думал, что он, может быть, просто выскользнул куда-то на несколько минут, так как...– Он повернулся к Морсу, и продолжил быстро. – Да это оно. Я вспомнил. Я помню, почему я думал, что он должен быть там. Это был не только свет в окне гостиной. Там был свет в прихожей, потому что входная дверь была открыта. Не широко открыта, а была приоткрыта, как будто он только что выскользнул и вернется в любую секунду.

– А потом?

– Я ушел. Его там не было. Я просто ушел, вот и все.

– Почему вы не сказали мне все это, когда я звонил вам, сэр?

– Я был напуган, инспектор. Я был там, не так ли? И он, вероятно, лежал там все это время – убитый. Я был напуган, я действительно был... а вы не были бы?