Дороти Сэйерс - Идеальное убийство Страница 37

Для человека, которому было что скрывать, который хотел затеряться среди других людей, словно лист в лесу, которому нужно было сохранить инкогнито, существовала лишь одна возможность обеспечить себе безопасность и скорейшее забвение. Лондон. Большой город-муравейник, где соседи отнюдь не стремятся знакомиться друг с другом. Здесь владельцы магазинов не узнают в лицо даже своих постоянных покупателей. Здесь врачей зачастую приглашают к совершенно незнакомым пациентам, которых они никогда больше не увидят.

Здесь вы можете лежать мертвым в собственном доме, и о вас никто не вспомнит до тех пор, пока инспектор из газовой компании не придет проверять счетчик. Здесь незнакомцы ведут себя дружелюбно, а друзья появляются и исчезают подобно мотылькам. Лондон, в чреве которого похоронены самые невероятные тайны. Лондон — нелюбопытный, неразборчивый, равнодушный.

«Десять к одному, что она отправилась в Лондон, — решил Паркер. — Все они думают, что будут здесь в безопасности».

Конечно же, Мэри Уиттакер хорошо знала Лондон. Она работала в Королевском госпитале. Это означало, что район Блумсберри был известен ей лучше всего. Паркер отлично знал, что лондонцы редко выходят за пределы своих тесных орбит. Если только за время службы в госпитале ей не случалось по чьей-либо рекомендации обращаться к юристу в другом квартале, то, скорее всего, она пошла в одну из контор Блумсберри или Холборна.

К несчастью для Паркера, этот район так и кишел юридическими и нотариальными бюро. Грейз-Инн-роуд, сам Грейз-Инн, Бедфорд-роуд, Холборн, Линкольнз-Инн — медные таблички гроздьями пестрели на дверях, словно ягоды в малиннике.

Вот почему в этот жаркий июньский полдень Паркер был так утомлен и раздосадован.

Нетерпеливым движением он оттолкнул от себя пустую тарелку, расплатился с официанткой и пошел по направлению к Бедфорд-роуд, который решил обследовать в тот день после полудня.

Он начал с первой конторы, попавшейся ему по пути — она принадлежала Дж. Ф. Триггу. Паркеру повезло. Юная фация, сидевшая в приемной, проинформировала его, что мистер Тригг только что вернулся с ланча, как раз сейчас свободен и может побеседовать с посетителем. Паркера пригласили войти.

Мистер Тригг оказался обходительным, розовощеким джентльменом, недавно разменявшим четвертый десяток. Он предложил детективу присесть и спросил, чем может ему помочь.

В тридцать седьмой раз Паркер приступил к изложению сюжета, сочиненного им специально на этот случай.

— Я только временно остановился в Лондоне, мистер Тригг, и вас мне порекомендовал молодой человек, с которым мы разговорились в ресторане. Он называл свое имя, но оно, к несчастью, вылетело у меня из головы, кроме того, это не имеет особого значения, ведь так? Дело в следующем. Мы с женой приехали в Лондон, чтобы повидаться с ее теткой, точнее, не совсем теткой: моя жена приходится ей внучатой племянницей. Эта тетка серьезно больна. Собственно, она умирает.

Так вот, старушка питает самые теплые чувства к моей жене, и всегда подразумевалось, что после смерти тетки миссис Паркер унаследует ее состояние. Оно довольно значительное, и мы… не то чтобы очень в нем нуждались, но в общем-то рассчитывали его получить, чтобы когда-нибудь обеспечить себе спокойную старость. Вы меня понимаете?.. Других родственников у старушки нет, поэтому, хотя она иногда и заговаривала о том, чтобы оформить завещание, мы не слишком-то о нем тревожились, считая, что моя жена в любом случае наследует состояние своей тетушки. Однако вчера мы говорили с одним знакомым, и он поверг нас в недоумение, сообщив, что недавно был принят какой-то закон, по которому, если старая леди не подпишет завещания в пользу своей внучатой племянницы, то моя жена ничего не получит. Кажется, он сказал, что состояние признают выморочным и все деньги пойдут Короне. Я, конечно, ему не поверил, но моя жена сильно разволновалась — видите ли, здесь затронуты и интересы наших детей, — поэтому я решил обратиться за советом к юристу, ведь тетка может скончаться в любую минуту, а мы так и не знаем, приглашала ли она нотариуса, подписала завещание или нет. Итак, каково же положение внучатой племянницы в соответствии с новым Актом о правах собственности?

— Окончательной ясности здесь пока нет, — важно ответил мистер Тригг, — однако я бы посоветовал вам все-таки выяснить, было ли оформлено завещание, а если нет, то оформить его как можно скорее, пока наследодатель в состоянии это сделать. В противном случае вашей жене действительно грозит опасность лишиться наследства.

— Похоже, вы неплохо знакомы с этим вопросом, — улыбнулся Паркер. — Вероятно, вам неоднократно задавали его, с тех пор как новый акт вступил в силу?

— Ну, я бы так не сказал. Видите ли, это довольно редкий случай, когда единственной наследницей остается лишь внучатая племянница.

— Правда? А вы не помните, не обращался ли к вам кто-либо с этим же вопросом летом 1925 года, мистер Тригг?

На лице нотариуса появилось озадаченное и слегка встревоженное выражение.

— А почему вы спрашиваете?

— Вы можете без колебаний ответить мне. — Паркер вытащил из кармана свою полицейскую карточку. — Я инспектор полиции и провожу расследование. Пришлось изложить вам придуманную историю, чтобы узнать ваше мнение по данному вопросу.

— Ясно. Что ж, инспектор, в таком случае, думаю, я могу рассказать вам о том случае. Мне действительно задавали этот вопрос летом 1925 года.

— Вы помните, при каких обстоятельствах это произошло?

— Конечно. Я никогда их не забуду — точнее, их последствий.

— Интересно… Прошу вас, расскажите мне обо всем, что случилось, и как можно подробнее.

— Непременно. Одну минутку… — Мистер Тригг высунул голову в приемную. — Бэдкок, я занят с мистером Паркером и никого не принимаю. Итак, мистер Паркер, я к вашим услугам. Не хотите ли закурить?

Паркер принял предложение и раскурил свою видавшую виды вересковую трубку. Мистер Тригг же, дымя сигаретой, перешел к изложению приключившейся с ним истории.

18

История лондонского нотариуса

Детективные романы, большим поклонником которых я являюсь, нередко начинаются с того, что врача приглашают к незнакомому пациенту, живущему в каком-нибудь таинственном доме… Как правило, это служит завязкой весьма захватывающей истории.

— Итак, — начал Тригг, — дело было в июне 1925 года, 15-го или 16-го числа. Ко мне явилась одна дама и задала тот же самый вопрос, что и вы, — правда, она сказала, что представляет интересы подруги, имени которой не упомянула. Могу ли я описать ее? Да, думаю, что могу. Высокая, красивая, со светлой кожей, темными волосами и голубыми глазами — очень привлекательная девушка. Брови тонкие, прямые, лицо бледное, одета во что-то летнее, но без тени небрежности. Кажется, женщины называют такой наряд летним льняным костюмом с вышивкой — я в этом плохо разбираюсь. На голове белая соломенная шляпа с широкими полями.

— Похоже, вы очень хорошо ее запомнили, — заметил Паркер.

— Это правда. Вообще, на память мне жаловаться не приходится; кроме того, как станет ясно дальше, мне пришлось встретиться с ней еще несколько раз. Итак, нанеся мне первый визит, она сообщила — почти как вы, — что находится в Лондоне проездом, а меня ей будто бы рекомендовал случайный знакомый. Я сообщил ей, что, прежде чем ответить на ее вопрос, должен проконсультироваться с коллегой. Новый акт, если вы помните, тогда только-только прошел последнее чтение, и я еще не был готов комментировать его.

Я сказал мисс Грант — так она представилась, — что мне потребуется некоторое время, чтобы всесторонне изучить этот закон, и попросил ее зайти на следующий день. Она согласилась, встала и протянула мне руку. Пожимая ее, я заметил уродливый шрам, проходящий через все пальцы, — как будто долото соскочило и поранило ей руку. Тогда я не придал этому особого значения, однако впоследствии оказалось, что моя наблюдательность сослужила мне хорошую службу.

На следующий день мисс Грант пришла ко мне снова. К тому времени я успел проконсультироваться с одним из специалистов по вопросам наследования и ответил ей то же, что и вам. Мне показалось, что она была очень обеспокоена, даже, пожалуй, расстроена. «До чего же это несправедливо, — сказала она, — что семейные деньги отойдут Короне. В конце концов, внучатая племянница — разве это не достаточно близкий родственник?» Я ответил, что если внучатой племяннице удастся найти свидетелей, которые смогут подтвердить, что покойная родственница собиралась оставить свои деньги ей, то государство, скорее всего, выделит часть из этих средств наследнице в соответствии с желанием наследодателя. Тем не менее, решение вопроса будет целиком и полностью зависеть от мнения судьи, и если выяснится, что между наследодателем и наследницей были какие-либо трения, судья, скорее всего, вынесет постановление не в пользу последней.