Джон Карр - Она умерла как леди Страница 37

То, что он увидел на расстоянии при тусклом свете свечи, была наклонившаяся спина человека, держащего в каждой руке по купальному костюму. Том догадался, что в пещере кто-то есть, так как увидел припаркованную на дороге машину, хотя и не подошел к ней так близко, чтобы разглядеть номер.

Окончательно потеряв голову, Том пару раз выстрелил наугад, ни в кого не попав. Но человек упал, и Том увидел его лицо.

Теперь, — с достоинством произнес Г. М., — вернемся ко мне.

Уже некоторое время он вертел в пальцах сигару и наконец соизволил вставить ее в рот, давая понять, что сигару следует зажечь. Я достал из очага горящую ветку и вежливо протянул ее в направлении его лица.

По-видимому, это было неразумно, так как вызвало свирепые вопросы, не воображаю ли я себя укротителем львов и не входит ли в мои привычки включать кухонную плиту с помощью зажигательных бомб. Молли с трудом удалось его успокоить.

— Когда мы во вторник обнаружили бриллианты в шкатулке, — снова заговорил Г. М., — это все решило. Не осталось сомнений, что убийца — Том Кроксли.

До того я не был уверен полностью. И я все еще не понимал, как Рита и Салливан проделали трюк с левитацией. Но когда мы вечером пришли заплатить авансом штраф за Уилли Джонсона — в конце концов, можно ли порицать беднягу, если мой величавый облик заставил его принять меня за Нерона? — я услышал о газонокосилке. Это явилось последним штрихом.

Признаюсь, сынок, я был испуган. Проклятая извращенность всего в целом снова обрушилась на мои плечи. Передо мной был отец — самый честный и порядочный старик, какого я когда-либо встречал, — который твердо намеревался разгадать эту задачу. Но, сделав это, он узнал бы, что убийца — его собственный сын, которым он так гордился, что казалось, при упоминании о Томе у него вот-вот оторвутся все пуговицы на груди.

Не хочу, чтобы вы думали, будто я действовал, руководствуясь личными симпатиями. У меня их нет. — Г. М. склонился вперед и посмотрел в глаза нам обоим. — Но мне казалось неплохой идеей подкупить экипаж траулера, чтобы они забрали эту чертову косилку с подножия утеса и помалкивали об этом. Боюсь, мне придется весь остаток жизни платить шантажистам.

Я надеялся, что доктор не сможет разобраться во всей механике происшедшего. Но он смог. Я понял это, когда он позвонил мне среди ночи.

Хуже всего было то, что вы двое тискались в автомобиле до трех часов…

Молли улыбнулась.

— Маэстро, — сказал я, — многие месяцы я пытался уговорить эту девушку послать к черту ее папашу и ее принципы и связать жизнь с богемным типом вроде меня, который никогда не ложится спать раньше полуночи. И знаете, что в итоге помогло проделать этот трюк? Белл Салливан и ее философия. Впервые Молли посмотрела на свой дом и сказала: какого черта? Я слышал, Белл завела себе бойфренда, и желаю ей удачи. Она очень мне помогла.

— Чепуха, — заявила Молли. — Я спросила у доктора Люка, могу ли я так поступить, и он ответил, что да. Отец был ужасно расстроен. Так что если бы не бедный старый доктор Люк…

— Это была трагедия, — вздохнул Г. М. — Но все могло обернуться куда хуже, если бы Том Кроксли, стреляя наугад в пещере, попал в своего отца.

Вы оставили меня на мели, черт бы вас побрал. Я не мог помешать доктору, когда он начал расследование. Естественно, я догадывался, куда он отправился. Как я говорил вам, Крафту и доктору, вы не переставая болтали о пещерах с тех пор, как я появился здесь. Пиратское Логово казалось самым вероятным местом.

Моя коляска вышла из строя с тех пор, как вы пытались оттащить меня с утеса и повредили мотор. Поэтому я пошел пешком, несмотря на больной палец. Когда я добрался туда…

Вы понимаете, что произошло, не так ли? Том ускользнул из дому раньше отца. Кроксли Старший, спеша, как маньяк, успеть к Пиратскому Логову, пока не начало действовать снотворное, промчался мимо машины сына, не узнав его. Впрочем, и Том не заметил старика.

Когда Том выстрелил, доктор Люк упал, но смог включить фонарь, чей луч скользнул вокруг, осветив его лицо, прежде чем он потерял сознание.

Когда я значительно позже добрался туда, то обнаружил Тома сидящим у входа в туннель, закрыв лицо руками. Он думал, что убил отца!

Г. М. несколько раз затянулся сигарой и откашлялся.

— Я отправился в пещеру вместе с ним. На докторе Люке не было ни царапины — просто он был напичкан секконалом. Том и я почти не разговаривали. Я не сказал ему, что все знаю, но он и так это понимал. Я велел Тому помочь мне отнести доктора Люка к его машине, а потом незаметно вернуться домой и никому не рассказывать, что он выходил из дому этой ночью.

— Однако Том не забыл избавиться от стреляной гильзы и двух купальных костюмов, — заметила Молли.

— Это я от них избавился, — признался Г. М. — Купальники я бросил в море — девонские моральные устои испытают потрясение, если их вынесет на берег, — а гильзу нашел в жилетном кармане доктора и сохранил у себя.

Я привез доктора Люка домой, а остальное вы знаете. Он не смог толком разглядеть фигуру с пистолетом и, слава богу, не смог доказать впоследствии, что эти двое были убиты.

Последовало неловкое молчание. Мы все думали об одном и том же, не осмеливаясь касаться этой темы.

— Конечно, вы слышали… — начала Молли.

— О смерти доктора Люка в Бристоле, — закончил я.

— Угу. — Г. М. уставился в пол. — Мне очень жаль.

— Он приехал туда только на день повидать друга, — продолжала Молли. — Он не был обязан там оставаться…

Я не мог смотреть ни на кого из них.

— Том пошел в армию через неделю после смерти отца, — заговорил я. — Конечно, мы не догадывались… Сейчас он в Ливии.

Г. М. покачал головой:

— Нет, сынок. Я прочитал сообщение в «Газетт», поэтому приехал сюда. Томас Л. Кроксли посмертно награжден крестом Виктории — высшей наградой за доблесть. — После паузы он добавил: — Эта семья сделана из хорошего теста, даже если один из них был убийцей.

Снова последовало долгое молчание.

— Пол идет в армию через месяц, — сказала наконец Молли.

— Вот как? В какие войска?

— В полевую артиллерию. А Молли тоже где-нибудь пригодится с ее умением печатать на машинке.

— Мы все пригодимся, — добавила Молли, — хотя, может быть, не знаем как и где. А вы чем будете заниматься?

Г. М. бросил сигару в камин, сложил руки на животе и опустил уголки рта.

— Я? — мрачно переспросил он. — Всего лишь отправлюсь в палату лордов. — И он снова начал перечислять названия: — Тонтон, Тиклбери, Твид, Тэттерсолл, Троттлботтом, Твист…

— В таком случае поздравляю вас, маэстро!

— Поздравляете? — рявкнул Г. М. — Эти вонючки годами пытались изъять меня из обращения, и наконец им это удалось. Они запихнут меня в палату лордов в следующем же списке новых пэров.

— Но, — спросил я, — чего ради вы половину вечера перечисляли географические названия, как проводник в поезде?

— Я думал о титуле, — ворчливо объяснил Г. М. — Я должен сообщить им, каким титулом хочу именоваться, чтобы они могли выписать патент. Вам нравится какой-нибудь из них?

— Лорд Тиклбери, — задумчиво промолвила Молли. — Хотя, пожалуй, нет.

— Мне тоже не нравится, — отозвался Г. М. — Я просто пытаюсь придумать титул, от которого меня не будет бросать в дрожь. Дайте мне свечу — я пойду спать.

Я зажег свечу менее колоритно, чем горящей веткой, и протянул ему. Свет упал старому маэстро на лицо, которое выражало непонятные нам эмоции.

— Но подождите! — внезапно заявил он. — Я еще собираюсь принести некоторую пользу этой чертовой стране! Подождите, и сами увидите!

С подозрением взглянув на нас, Г. М. отодвинул свечу от лица. Мы слышали, как он, продолжая бормотать названия, ковыляет по коридору к своей комнате.

ПРИМЕЧАНИЯ

1

Mon repos — мой отдых (фр.). (Здесь и далее примеч. пер.)

2

«Если бы ты была единственной девушкой в мире» — популярная песня, написанная в 1916 г. англо-американским композитором Натаниэлом Дейвисом Эйером (1887?–1952) на слова Клиффорда Грея.

3

Солиситор — поверенный, адвокат, имеющий право выступать только в судах низшей инстанции.

4

«Долорес» — поэма английского поэта Алджернона Чарлза Суинберна (1837–1909).

5

Эдит Томпсон и Фредерик Байуотерс были казнены 9 января 1913 г. за убийство мужа Эдит.

6

Джордж Стоунер был приговорен к смерти в 1935 г. за убийство мужа своей любовницы Альмы Рэттенбери, которая, узнав об этом, покончила с собой. Впоследствии приговор заменили пожизненным заключением, а в итоге Стоунер вышел на свободу через семь лет.