Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) Страница 4

Оутс засмеялся.

— Напротив, я очень рад! Мы с Кэмпионом давние друзья, только и всего. Похоже, сдается, он-то вам и нужен. Приехали! Я вас покидаю, Альберт.

Мистер Кэмпион беззаботно взмахнул рукой.

— Давайте, бегите! Если я попаду в беду, то обещайте на всякий случай посадить меня за решетку — до тех пор, пока опасность не минует.

Инспектор отбыл. Кэмпион стал расплачиваться с таксистом, а девушка тем временем оглядывалась по сторонам. Они стояли в глухом переулке рядом с Пикадилли, прямо возле полицейского участка. Справа от входа в участок была дверь со стеклянными вставками (сквозь нее виднелась деревянная лестница) под номером 17А.

— Когда я сюда приехала днем, — сказала мисс Блаунт, — то испугалась, что вы пригласили меня в полицейский участок. А потом с облегчением поняла, что вы живете над ним. — Она помедлила. — Знаете… дверь мне открыл весьма странный человек. Он объяснил, где вас найти.

Мистер Кэмпион ничуть не смутился.

— В старой форме, не так ли? Лагг надевает ее только в том случае, если хочет произвести впечатление.

Девушка уверенно посмотрела ему в глаза.

— Маркус вам сказал, что я — с заскоками, верно? И вы решили меня развлечь?

— Не будем смеяться над ошибками великих, — произнес мистер Кэмпион, провожая наверх свою спутницу. — Даже пророк Иона допустил неловкую оплошность, если помните. Я сейчас совершенно серьезно говорю.

Через два пролета на лестнице появился ковер, а на стенах — деревянные панели. Мистер Кэмпион и мисс Блаунт остановились на третьем этаже перед тяжелой дубовой дверью. Молодой человек извлек из кармана ключ, открыл дверь и провел свою новую знакомую через узкий коридор в небольшую гостиную, чем-то похожую на комнату кембриджского общежития, но уютно и со вкусом обставленную. Впрочем, на стенах висели трофеи самого диковинного рода: таких не могло быть ни у одного, даже самого одаренного и многообещающего студента.

Девушка села в мягкое кресло у камина. Мистер Кэмпион нажал кнопку звонка.

— Давайте поедим, — предложил он. — У Лагга есть любопытнейшая теория: вечерний чай с обильной закуской — это единственный прием пищи, ради которого стоит жить.

Мисс Блаунт хотела было воспротивиться, но в эту секунду в гостиной появился Лагг, слуга, камердинер мистера Кэмпиона и вообще мастер на все руки. То был высокий здоровяк с бледным, весьма мрачным, даже скорбным лицом, украшенным невероятно пышными черными усами. Он был без пиджака, в одной рубашке, и оттого страшно сконфузился, увидев гостью.

— Ох ты ж, я не знал, что у вас компания! — пробормотал он и одарил девушку неким подобием улыбки. — Простите, мисс, я не одет…

— Ерунда какая, — отрезал Кэмпион. — На вас же усы! Это, кстати, недавнее приобретение, — добавил он, оборачиваясь к Джойс. — Нам идет, не находите?

В попытке передать свою детскую радость Лагг приобрел еще более скорбный вид.

— Очень красиво! — выдавила девушка, не вполне понимая, какого ответа от нее ждут.

Мистер Лагг едва ли не покраснел.

— Мне тоже нравится, — скромно признал он.

— Чаю? — обратился Кэмпион к своему слуге. — Эта юная леди со вчерашнего вечера ничего не ела. Сообразите что-нибудь на стол, Лагг.

На мрачном лице здоровяка отразилось подобие оживления.

— Не беспокойтесь, я все устрою в лучшем виде.

За массивными очками мистера Кэмпиона мелькнула легкая тревога.

— Только никакой селедки!

— Будь по-вашему. Ох уж мне эти барские замашки… — заворчал Лагг, удаляясь на кухню. На пороге он вдруг обернулся и спросил гостью: — Уж вы-то наверняка не отказались бы от консервированной селедки в томатном соусе, а?

Увидев гримасу на ее личике, он молча прошаркал в коридор и закрыл за собой дверь.

Джойс поймала взгляд мистера Кэмпиона, и оба рассмеялись.

— Какой чудесный! — воскликнула она.

— Само очарование, особенно когда узнаешь его поближе. Между прочим, бывший вор. Дела давно минувших дней… нынче он совсем потерял хватку. Все ворчит, что к плохому быстро привыкаешь: если изо дня в день покидать дом только через дверь, волей-неволей утратишь навыки. Лагг работает у меня уже несколько лет.

И вновь девушка обратила на мистера Кэмпиона серьезный проницательный взгляд.

— Послушайте, вы действительно готовы мне помочь? Боюсь, случилось нечто ужасное — или вот-вот случится. Вы мне поможете? Вы… в самом деле… как это лучше сказать…

Мистер Кэмпион кивнул.

— Профессионал я или просто валяю дурака? Понимаю ваши сомнения. Смею вас заверить, что я — первоклассный профессионал.

На мгновение его взгляд за стеклами массивных очков стал таким же серьезным, как ее собственный.

— Без шуток. Не сказать, что мой дружелюбный идиотизм совсем уж напускной, вовсе нет. Но это непременная составляющая моего успеха. Я честен, аккуратен и темен, как следующий победитель скакового дерби. И я сделаю для вас все, что в моих силах. Но сначала вы должны рассказать, в чем, собственно, дело.

Он вытащил из кармана письмо и быстро пробежал его глазами.

— Пропал ваш дядюшка, не так ли? И вы обеспокоены его исчезновением, я прав?

Мисс Блаунт кивнула.

— Знаю, звучит странно… Мой дядя — взрослый человек и вполне способен о себе позаботиться, но в доме творится не пойми что, и меня не покидают дурные предчувствия. Я так перепугалась, что заставила Маркуса дать мне ваш адрес. Понимаете, мне нужен человек, который еще не успел испортить отношения с моей семьей, но при этом не питал бы излишних восторгов по отношению к Кембриджу и моей двоюродной бабке.

Кэмпион сел в кресло напротив.

— Начнем с вашей семьи, — сказал он. — Они ведь ваши дальние родственники, не так ли?

Она наклонилась вперед и чуть прищурила карие глаза, всей душой желая как можно доходчивей рассказать о своем деле.

— Вы, конечно, сразу всех не запомните, но общее представление о нашем семействе должны составить. Первым делом расскажу о моей двоюродной бабушке, Каролине Фарадей. Описать ее очень трудно, но пятьдесят лет тому назад она блистала в обществе и была женой доктора Фарадея, возглавлявшего тогда колледж Святого Игнатия. В прошлом году ей исполнилось восемьдесят четыре, и она по-прежнему полна жизни — в отличие от остальных обитателей поместья, — и безраздельно властвует в доме, как королева Елизавета и Папа Римский, вместе взятые. Слово миссис Каролины — закон.

Еще есть дядя Уильям, ее сын, — продолжала Джойс. — Ему шестьдесят с небольшим, много лет назад он вложил все свое состояние в какую-то аферу и прогорел. Пришлось вернуться в родные пенаты, под мамино крыло. Миссис Каролина обращается с ним как с нерадивым семнадцатилетним подростком, и ему это порядком надоело.

Дальше — тетя Джулия, его сестра, дочь миссис Фарадей. Замужем никогда не была, всю жизнь прожила в поместье и никуда толком не выезжала. Ну, вы знаете таких женщин.

Мистер Кэмпион принялся что-то чиркать на обратной стороне извлеченного из кармана конверта.

— Ей под пятьдесят, как я понимаю? — уточнил он.

Девушка задумалась.

— Трудно сказать наверняка. Она… в общем, такая типичная старая дева.

Мистер Кэмпион благожелательно взглянул на гостью.

— И наверняка с тяжелым характером?

Джойс кивнула.

— Немножко. Еще есть тетя Китти, младшая сестра тети Джулии. Она была замужем, но муж погиб и оставил ее без денег. Через нее-то я и попала в семью. Моя мама приходилась ей золовкой. Родители рано умерли, и тетя Китти взяла меня к себе. Когда с ее мужем случилась беда, я нашла работу, но миссис Каролина сама послала за мной, и с тех пор — уже года полтора — я работаю в доме компаньонкой или вроде того… Оплачиваю счета, ухаживаю за цветами, читаю вслух и все такое. Иногда играю с дядей Уильямом в шахматы.

— Словом, весело проводите время, — пробормотал мистер Кэмпион.

Она засмеялась.

— Я не жалуюсь.

— Погодите, а дядя Эндрю здесь при чем? У него фамилия Сили.

— Я как раз хотела рассказать. Понимаете, он мне не родной дядя. Он — сын младшего брата миссис Каролины. Эндрю потерял все деньги в той же афере, что и Уильям, и примерно в то же время переехал в поместье. Это случилось лет двадцать назад.

— Двадцать лет! — поразился мистер Кэмпион. — И что же, они все это время бездельничали? Простите, но я очень удивлен.

Джойс помедлила.

— С работой у них как-то не складывалось… И мой двоюродный дед, по всей видимости, это понимал: потому-то и оставил все жене, а не детям, хотя у той и так было приличное состояние. Я должна еще кое-что объяснить, пока не перешла к главному: миссис Каролина действительно всем заправляет. Уклад жизни в особняке не менялся с тех пор, как она в нем поселилась — году в 1870-м. Там все работает как часы. Никто не опаздывает к обеду, режим строжайший. По воскресеньям все едут в церковь — большинство в «Даймлере» 1917 года, но кто-то один едет с миссис Фарадей в «Виктории», если на дворе лето, или в «Брогаме», если зима. Старику Кристмасу, кучеру, примерно столько же лет, сколько ей самой. Разумеется, их знает вся округа, поэтому движение приостанавливают, и они не испытывают никаких неудобств.