Жорж Сименон - У фламандцев Страница 4

Отсюда до Намюра их целых восемь. Но два дня спустя после преступления вода в реке так поднялась, что прорвало плотины. Так бывает каждую зиму… Выходит, труп Жермены Пьедбёф мог доплыть до Голландии, а то и попасть в море.

— Мне сказали, что Жозефа Питерса не было в Живе в тот вечер, когда…

— Я знаю! Они так утверждают… Однако же один свидетель видел мотоцикл, похожий на его… Жозеф Питере клянется, что это был не он…

— У него нет алиби?

— И да, и нет… Я специально вернулся в Нанси… Он снимает меблированную комнату, куда может пройти так, что квартирная хозяйка не увидит… А кроме того, он посещает кафе и бары, где каждую ночь собираются студенты… Никто не может точно вспомнить, что третьего или четвертого января он провел ночь в одном из этих баров.

— А Жермена Пьедбёф не могла покончить с собой?

— Она не из таких… Кроме того, говорят, что она обожала своего сына…

— Возможно, она оказалась жертвой другого преступления?

На этот раз Машер промолчал и устремил взгляд на суда, скопившиеся в нескольких метрах от берега.

— Я об этом думал… И узнал все о каждом из речников… Большинство из них люди серьезные, живут на борту вместе с женами и детьми. Не по душе мне только «Полярная звезда»… Последнее судно, если смотреть вверх по течению… Самое грязное… Кажется, оно вот-вот пойдет ко дну.

— Что это за судно?

— Баржа одного бельгийца из Тийера, что возле Льежа… Эта старая скотина дважды привлекался к суду за преступления против нравственности… Баржа совсем заброшена, за ней не следят… Компании отказываются ее страховать… Но почему она вас интересует?

Теперь они шли по направлению к мосту. По мере их приближения к городу свет фонарей становился ярче и они лучше освещали дорогу. Стали попадаться бистро, где назойливо звучали музыкальные автоматы.

— Я велел следить за этим речником… Хотя свидетельские показания насчет мотоцикла…

— В какой гостинице вы остановились?

— В вокзальной.

Мегрэ протянул инспектору руку:

— Мы увидимся, старина… Конечно, продолжать расследование будете вы… Ведь я здесь только в качестве любителя…

— А что мне делать? Если не найдут тело, не будет никаких доказательств… А если труп бросили в реку, то его уже никогда не найти…

Мегрэ рассеянно пожал ему руку, так как они уже были возле моста, и повернул к гостинице «Мёза».

За обедом Мегрэ пометил в своей записной книжке:

«Мнения о Питерсах.

Машер: Они считают себя выше владельцев бистро.

Содержатель гостиницы: Эти люди считают себя крупными буржуа. Разве я могу думать о том, чтобы мой сын стал адвокатом?

Один речник: Фламандцы — они все такие.

Другой речник: Они держатся друг за друга, как масоны».

Было любопытно смотреть в сторону фламандцев из города, со стороны моста, образующего центральную точку Живе. Это был французский город. Маленькие улочки. Кафе, набитые любителями бильярда или домино. Запах анисовых аперитивов и всеобщая непринужденность в обращении.

Затем шла река. Здание таможни. И наконец, совсем на краю, на границе с полями, дом фламандцев: бакалейная лавка, набитая товарами; маленькая стойка для любителей можжевеловой водки; кухня и старик, впавший в детство, сидящий в своем плетеном кресле, придвинутом к печке; столовая, она же гостиная, а в ней рояль, скрипка, удобные стулья; домашний пудинг; Анна и Маргарита; клетчатая скатерть; Жозеф — длинный, тощий и болезненный, приезжающий на мотоцикле и окруженный всеобщим обожанием.

В гостинице «Мёза» обычно останавливались коммерсанты. Хозяин всех их знал. У них были постоянные места в ресторане.

Около девяти часов Жозеф Питере нашел Мегрэ в ресторане и сообщил:

— Есть новости!

Так как любопытные стали смотреть в их сторону, Мегрэ предпочел увести молодого человека в свой номер.

— Что случилось?

— Вы в курсе дела насчет объявления? Так вот, объявился один мотоциклист… Хозяин гаража из Динана, который проезжал в тот вечер, около половины девятого, мимо нашего дома…

Мегрэ сел на край кровати, предоставив единственное кресло своему посетителю.

— Вы в самом деле любите Маргариту?

— Да… То есть…

— То есть?

— Это моя кузина! Я собирался взять ее в жены… Это было решено уже давно…

— Но, несмотря на это, у вас ребенок от Жермены Пьедбёф.

Молчание. Потом едва слышное:

— Да…

— Вы ее любили?

— Не знаю.

— Вы могли бы на ней жениться?

— Не знаю…

При ярком свете Мегрэ отчетливо видел его усталые глаза, утомленное лицо. А Жозеф Питере не осмеливался посмотреть на комиссара.

— Как же это случилось?

— Мы встречались, Жермена и я…

— А Маргарита?

— Нет! Это совсем другое…

— И что же дальше?

— Она мне объявила, что у нее будет ребенок… Я не знал, что делать…

— Это ваша мать вам…

— Мать и сестры… Они мне доказали, что я у нее не первый, что у Жермены уже были…

— Приключения?

Окно выходило на реку как раз в том месте, где волны били об опоры моста. И здесь не прекращался шум, беспрерывный, могучий…

— Вы любите Маргариту?

Молодой человек поднялся встревоженно, беспокойно.

Что вы этим хотите сказать?

— Вы любите Маргариту или Жермену?

— Я… То есть…

На лбу у него выступили капли пота.

— Что я могу знать?.. Моя мать уже договорилась для меня об адвокатском кабинете в Реймсе…

— Для вас и Маргариты?

— Не знаю… С другой я познакомился в танцевальном зале…

— С Жерменой?

— Да, в танцевальном зале, куда мне запрещали ходить… Я проводил ее домой… По дороге…

— А Маргарита?

— Это совсем не то… Я…

— Вы не уезжали из Нанси в ночь с третьего на четвертое?

Мегрэ знал уже достаточно. Он уже составил себе представление о пришедшем: слабохарактерный молодой человек, честолюбие которого подогревалось восхищением сестер и кузины.

— Что вы делаете с того времени?

— Готовлюсь к экзамену… Это последний… Анна телеграфировала мне, что я должен приехать и встретиться с вами… Разве…

— Нет! Вы мне больше не нужны! Можете возвращаться в Нанси!

Лицо, которое навсегда сохранится в памяти Мегрэ: большие светлые глаза, от волнения и усталости окаймленные красным ободком. Слишком прямо скроенный пиджак. Брюки с карманами на коленях…

В этом же костюме, надев только плащ, Жозеф Питере вернется в Нанси на своем мотоцикле, не превышая указанной скорости…

Маленькая комната, снятая у какой-нибудь старой нуждающейся дамы… Занятия, которые он, должно быть, никогда не пропускает… Кафе в полдень… Бильярд вечером…

— Если вы мне понадобитесь, я дам вам знать.

И Мегрэ, оставшись один, остановился у окна, подставив лицо ветру, дующему с долины. Он глядел, как Мёза несется к равнине, и различал вдали тусклый огонек: дом фламандцев.

Во мраке неясно виднелось скопление судов, мачт, труб, надстроек. Среди которых была и «Полярная звезда».

Мегрэ набил трубку и вышел, подняв воротник пальто. А ветер был такой сильный, что комиссар с трудом ему противостоял.

Глава 3

Акушерка

Как обычно, Мегрэ уже был на ногах в восемь утра.

Засунув руки в карманы пальто, с трубкой в зубах, он долго стоял перед мостом, то любуясь бешено несущейся рекой, то поглядывая на прохожих.

Ветер дул с той же силой, что и накануне. Было гораздо холоднее, чем в Париже.

Здесь чувствовалась близость границы. Мегрэ почувствовал это особенно остро, когда вошел в бистро на набережной, чтобы выпить грогу. Французское бистро.

Разноцветные аперитивы: целая гамма цветов. Светлые стены, украшенные зеркалами. И люди, стоя глотающие свою утреннюю рюмку белого вина.

Вокруг хозяев двух буксиров собралось с десяток речников. Говорили о том, возможно ли сейчас спуститься вниз по реке.

— Под мостом у Динана не пройти. А даже если удастся, то придется брать по пятнадцать франков за тонну… Это слишком дорого… Никто не будет платить, лучше подождут.

И все поглядели на вошедшего Мегрэ. Какой-то речник толкнул другого локтем. Комиссара заметили.

— Тут один фламандец собирается отойти завтра без мотора, надеется на течение…

Фламандцев в кафе не было. Они предпочитали лавку Питерсов, облицованную темным деревом. Там пахло кофе, цикорием, корицей и можжевеловой водкой.

Они могли стоять там часами, облокотившись на стойку, неспешно и лениво беседуя, разглядывая светлыми глазами рекламу на дверях.

Мегрэ прислушивался к тому, что говорилось вокруг. Он узнал, что фламандских речников здесь не любят, и не столько из-за их характера, сколько за то, что они со своими судами, оснащенными мощными моторами, представляют конкуренцию французам, потому что за перевозку грузов взимают низкую плату.

— И они еще смеют убивать наших девушек!

Это было явно сказано для Мегрэ. За ним наблюдали краем глаз.