Эрл Гарднер - Дело о молчаливом партнере Страница 41

Милдред Фолкнер гордо вскинула голову и демонстративно отвернулась, встав к нему спиной.

– Ну зачем же вы так, мисс Фолкнер, – примирительно проговорил Трэгг. – Совсем необязательно принимать все в штыки.

– Я терпеть не могу лжи, – холодно ответила она, – а уж лжецов и подавно.

Он вспыхнул.

Мейсон предусмотрительно тронул ее за руку.

– Тише, тише, – предупредил он.

Трэгг перевел взгляд на Мейсона.

– Надеюсь, хоть вы-то, Мейсон, обиды на меня не держите? – спросил он.

– Никаких обид, – подтвердил Мейсон. – Мне-то ничего, переживу, как говорится. Но я не могу не беспокоиться о своей клиентке.

– Как раз об этом я и хочу с вами поговорить, – сказал Трэгг.

– Так говорите.

– Однако прежде я должен выполнить одну неприятную обязанность.

– Ну конечно, – ехидно заметила Милдред Фолкнер. – Вам нравится вести двойную игру. Сначала вы прикидываетесь чьим-то другом, а потом с легким сердцем предаете доверившихся вам людей и…

– Полегче, – прервал ее Мейсон, – ведь мы еще не знаем, что лейтенант собирается нам сказать.

Трэгг нахмурился и помрачнел. Теперь он обращался исключительно к Мейсону, демонстративно игнорируя Милдред Фолкнер и делая вид, что вообще не замечает ее присутствия.

– Мейсон, мне очень жаль, но во время открытого заседания суда вы признали, что располагаете сертификатом на акции. У меня нет иного выхода, кроме как потребовать от вас передачи мне этого документа, и я также уведомляю вас о том, что вы предстанете перед Большим жюри…

– Почему?

– Вы ведь знаете Черчиля, не так ли? – напомнил Трэгг.

– Вы имеете в виду Лоринга Черчиля, помощника окружного прокурора?

– Его самого.

– Ну и что с того?

– Он вас не любит.

– Это еще ничего не значит, – пожал плечами Мейсон. – Я, например, его тоже не люблю. Он самовлюбленное ничтожество с академическим образованием. В нем не больше ума, чем в томе энциклопедии, а обаяния и того меньше.

Трэгг рассмеялся:

– И тем не менее он прислал меня сюда за этим самым сертификатом.

– А как он узнал, что эта бумага у меня?

– Как только вы заявили об этом в суде, мы тут же были поставлены в известность. Черчиль ждал от вас этого признания.

– Но только этот документ вы все же не получите.

– Это почему же?

– Потому что мне вручена повестка, предписывающая предъявить сертификат на владение акциями в суде.

– Зря вы так, Мейсон, – укоризненно проговорил Трэгг. – Это вам ничего не даст.

– Почему же?

– Потому что на этот раз вы здорово влипли.

– Откуда у вас такая уверенность?

– Вы скрыли улику.

– Какую еще улику?

– Этот самый сертификат на владение акциями.

– Я пришел на открытое заседание суда и во всеуслышание признал, что данный документ находится у меня. Вряд ли это можно считать сокрытием.

– Вы бы не сделали этого признания, если бы не были связаны судебным предписанием. И возможно, даже имея его на руках, вы так ничего и не сказали бы, если бы мне не удалось заставить миссис Лоули признать, что она сама передала его вам.

– Да уж, – заметила Милдред Фолкнер, – вам есть чем гордиться, – тоже мне доблестный полицейский!

– Признался бы я или нет – сейчас гадать уже не имеет смысла, – резонно заметил Мейсон.

– Ладно, но я все равно остаюсь при своем мнении, – ответил Трэгг и поджал губы.

– Это ваше право, – отмахнулся Мейсон.

– Я также имею полное право потребовать у вас сертификат.

– Но сначала вы должны предъявить мне судебное требование. Мне предписано прибыть в суд в качестве свидетеля, имея при себе упомянутый сертификат на право владения акциями. Я здесь. И сертификат при мне.

– Судья Гросбек сумеет правильно оценить ситуацию.

– Наверное, и тогда он отдаст необходимые распоряжения.

– Это займет время.

– Разумеется.

– И когда я попытаюсь вручить вам это требование, кто может мне гарантировать, что я смогу вас найти?

– Никто.

– Черчиль будет рвать и метать, когда узнает об этом. Ему это определенно не понравится.

– Ну надо же, какая жалость, – печально покачал головой Мейсон. – Видимо, я проведу бессонную ночь, мучимый сознанием того, что так и не смог вызвать симпатии Лоринга Черчиля.

– Послушайте, Мейсон, вы находитесь по одну сторону баррикад, я – по другую, – сказал Трэгг. – И у меня из-за вас одни неприятности. Вы деретесь жестко, порой используя при этом грязные методы, но вы всегда готовы ринуться в бой. Если вы сейчас передадите мне этот сертификат, Черчиль, скорее всего, не станет настаивать на Большом жюри. Поверьте, мне будет очень жалко, если вы отправитесь за решетку.

– Да пошел этот Черчиль…

– Это ваш окончательный ответ?

– Нет. Если он в течение часа освободит миссис Лоули, то сертификат окажется в его распоряжении. В противном случае он получит его лишь тогда, когда у меня появится желание вручить ему сей документ.

– Боюсь, миссис Лоули предстанет перед судом присяжных, – сказал Трэгг.

– По какому обвинению?

– По обвинению в убийстве первой степени.

– Что, решили все повесить на нее, да?

– У нас нет иного выхода. Ее муж сделал ряд уличающих заявлений.

– Уличающих его или ее?

– Ее.

Это сообщение потрясло Милдред Фолкнер до глубины души, она даже забыла о своей недавней неприязни к Трэггу.

– Вы хотите сказать, что Боб Лоули дал вам некие показания против Карлы? – недоверчиво спросила она.

– Да, – кивнул Трэгг и тут же поспешно добавил: – Вообще-то я не должен вам этого говорить, но… Знаете, Мейсон, честно говоря, меня это совсем не радует.

– Почему же?

– Боб Лоули произвел на меня впечатление отъявленного негодяя, мерзавца и обманщика. А его жена, наоборот, кажется мне человеком искренним и достойным.

– Что рассказал вам Боб? – спросил Мейсон.

Трэгг помедлил с ответом.

– Слушайте, Мейсон, у вас проницательный ум. И обычно вам так или иначе удается вытаскивать своих клиентов. Полагаю, Черчиль голову мне оторвет, но…

– Ну так что?

– Я служу народу, – вдруг объявил Трэгг. – Я лишь крошечная шестеренка в большом механизме. Для меня важен результат. Мне приходится иметь дело с преступниками, такая уж у меня работа.

– Зачем вся эта прелюдия? – спросил Мейсон.

– А затем, что я очень сожалею о том, что обошелся так с миссис Лоули. Если бы я только знал, насколько серьезно ее состояние, я бы никогда не сделал этого. Говорю вам это от всего сердца.

– Но вы все же это сделали, – напомнил Мейсон.

– Да, – согласился Трэгг. – Я это сделал и не отказываюсь. С ней будут обращаться точно так же, как с любым другим заключенным. Только… ну, ведь закон не предусматривает подобной ситуации. Женщина серьезно больна. Малейшее волнение может привести к смерти.

– Давайте лучше послушаем, что вам рассказал Боб Лоули, – предложил Мейсон.

– Лоули, – с горечью сказал Трэгг, – кажется совершенно убитым горем. Он очень переживает из-за болезни жены и даже устраивает истерики, так что мы разрешили ему увидеться с ней, и тогда он опустился на колени и поцеловал рукав ее ночной рубашки.

– Продолжайте.

– Так вот, прямо перед этим он раскололся и рассказал полиции все, что ему было известно.

– А что такого он мог знать?

– Он сказал, что ехал по городу на машине, что по дороге к нему подсел его друг, который и попросил его ненадолго одолжить ему машину. Лоули нужно было позвонить в несколько мест, поэтому он остановился на Каултер-стрит и вышел, позволив другу пересесть за руль и уехать. Еще он сказал, что его жена следила за ним, что его машина отправилась в Сиреневый каньон, а жена увязалась следом за ней и доехала аж до дома Линка.

– Откуда он все это знает?

– Она сама ему рассказала.

– И он все пересказал полицейским?

Трэгг кивнул.

– Разговор между супругами является конфиденциальной беседой, – произнес Мейсон. – Никто не имеет права расспрашивать его о том, что ему сообщила жена.

– Поначалу он гневно потрясал кулаками, – продолжал Трэгг, – клялся и божился, что никогда и никому не передаст ни единого слова из того, что она ему поведала. А через десять минут уже вовсю рыдал и выкладывал все, что ему было известно.

– Это так на него похоже, – с горечью сказала Милдред Фолкнер.

– Надеюсь, Трэгг, – усмехнулся Мейсон, – вам понятно, чего он добивается?

– Пытается спасти собственную шкуру.

– А вот и нет.

– Что же тогда?

– А вы пораскиньте мозгами. Его жена находится в тяжелом состоянии. Ей нельзя волноваться. А уж тем более подвергаться более сильным переживаниям. Метод, конечно, лишен эффектной зрелищности, но зато действует быстро и наверняка.

– К чему вы клоните?

– Кто согласно завещанию Карлотты является единственным наследником всего ее состояния? Боб. Кто получит страховку в случае ее смерти? Боб. А кто унаследует ее имущество, движимое и недвижимое? Опять-таки Боб.