Елена Муравьева - Требуются герои, оплата договорная Страница 41

Какое счастье, что она юной сопливой девчонкой познакомилась со старухой. Судьба свела их в санатории. Там 18-летняя Юля отдыхала со своим любовником-генералом, а Трюхина у этого генерала намеревалась выведать некие служебные секреты. Женщины легко договорились о сотрудничестве, а затем и о дальнейшей работе. Через три года, накопив опыт, Юля стала главным помощником шефини и даже надеялась в дальнейшем возглавить фирму. Бизнес приносил прекрасную прибыль. Похищение людей, вещей, информации, заказные убийства щедро оплачивались заказчиками. Нынешнее задание особенно.

— Мне нужны три селезенки, одна здоровая матка, печенка, — сказал доктор Кутц. Юлия и старуха вежливо кивнули: нужно, значит, нужно. — Существует, правда, сложность — обладательницы их должны иметь редкое свойство крови.

Селезенки требовались на подготовительном этапе операции. Матка на ключевом; печенкой дело завершалось.

Суть задания сводилась к следующему: к указанному сроку требовалось раздобыть суррогатную мать, обладающую крайне редким свойством крови. Это раз. Доктор выставил большой с аккуратным маникюром палец. Дама должна вести здоровый образ жизни: не принимать алкоголь, наркотики, должна не курить, желателен витаминный курс. Два. Указательный палец присоединился к большому. Три: объект не должен ощущать драм, моральных проблем, внутренних конфликтов — необходимо создать максимально хорошие условия для вынашивания плода и родов. Четыре: до завершения операции рядом с женщиной должен находиться партнер, которого она будет считать отцом ребенка.

— Зачем такие сложности? — хмыкнула Юлия.

— Барышню без ее ведома оплодотворят специальной спермой. Ее задача — принести нормальное потомство.

— Так… — старуха мило улыбнулась, — сколько вы готовы заплатить?

— Пять миллионов.

— Насколько редкой является особенность крови?

— Это очень серьезная проблема.

— Правильно ли я понимаю, что при отборе доноров следует учитывать и состояние их здоровья?

— Безусловно. Мне нужен качественный материал.

— Тогда, предлагаю несколько изменить расценки: по миллиону за рядового донора и четыре за мать, — предложила старуха.

Кутц всплеснул руками:

— Это грабеж!

— Ингеборда фон Юнгель достаточно обеспеченная дама. Во всяком случае, экономить на детях она не станет.

Кутц только крякнул.

— Вы — настоящий профи, я в восхищении.

— Оставьте комплименты для дилетантов. Я просто подготовилась к нашей встрече. И знаю, что вам не к кому больше обратиться. Вам отказали и Менсер, и Симпореску. Я могу взяться за дело. Но не из благотворительных же соображений.

— Что ж, по рукам.

— Тем более, что к вашим уже пристала пара миллионов. Не правда ли?

Правда, правда! Кутц зарделся смущенно. Именно пара миллионов из отпущенного гонорара и пристала к его рукам.

Вступая в брак с Фарихом аль Кусейном, Ингеборда фон Юнгель не подозревала, что обрекает себя на муку. Смешавшись в детях, древняя кровь саудовских принцев и немецких баронов обрела разрушительную силу. Первенец родился мертвым, после похоронили двух девочек. Четвертый ребенок выжил, пятый и шестой протянули по месяцу. Седьмая девочка долго болела и была спасена исключительно стараниями доктора Кутца.

Умер Фарих, тихо, во сне, лег вечером и не проснулся утром. Страшная хворь, точившая силы ребятишек, не позволила состариться любимому человеку. Ингеборда, окаменев от страданий, замерла на пороге очередной утраты: дети увядали на глазах. Кутц предложил трансплантацию, операция гарантировала год более-менее сносного существования. Но, доктор нахмурил жидкие брови, органы следует брать от живого человека. То есть, по существу, он мялся, боялся назвать убийство убийством. Ингеборда легко перешагнула через мораль.

— Надо — берите!

Дело, однако, дело осложнилось. Кроме тяжелой практически неизлечимой болезни, полученной по отцовской линии, Эрих и Элла получили от матери редкую характеристику крови.

— В качестве донора нам понадобятся люди, отмеченные той же особенностью. — Предупредил доктор, — найти таких крайне сложно.

— Полтора миллиона за каждого, — Ингеборда умела убеждать.

Кутц ахнул. Он собирался запросить меньшую сумму и едва не ошибся. Слава богу. Иначе кусал бы потом локти, ругал себя, рвал душу сожалениями.

Хронически больные дети при наличии баснословно богатых родителей — большая удача для медицины, считал Кутц. Решая личные проблемы, вынужденные спонсоры служат прогрессу и науке. Смерти Эриха и Эллы — неизбежные события — оборвали бы серьезный поток инвестиций, сделанных Ингебордой в клинику Кутца. Допускать этого не следовало ни в коем случае.

Наверное, потому, а может, следуя другой прихоти, появилась в голове доктора странная мысль. Пестуя ее, выверяя, пришел он к выводу неизбежному: надо попробовать. Удача гарантировала миллионный гонорар, неудача не влекла особых потерь. Кроме еще одного горького разочарования для бедной Ингеборды.

Эрих вступал в пору половой зрелости. И вполне вероятно, в 13 лет сумел бы зачать ребенка. Через месяц-другой после операции, окрепнув, он мог выработать относительно здоровую сперму. Насколько здоровую? Настолько, чтобы оплодотворить женщину. Дальнейшую заботу о ребенке брался обеспечить доктор Кутц. Естественно, в своей клинике. Естественно, на деньги Ингеборды.

У младенца есть реальный шанс, втолковывал доктор потенциальной бабушке. А Эрих и Элла обречены. Ингеборда слушала, кивала. Она уже почти не любила своих детей, особенно Эллу, той предстояло уйти первой.

Кутц не настаивал. Он предлагал безусловный товар — жизнь и продление рода. Доведенная до отчаяния женщина не упустит шанс, он не сомневался. На следующее утро баронесса позвонила. «Я согласна. Когда?» — сразу взяла быка за рога.

Доктор перевел беседу в иную плоскость:

— Сколько?

— Берите столько, сколько нужно.

Новый корпус больницы из туманных мечтаний обещал обернуться явью.

— Очень хорошо. Я начинаю подготовку.

В первую очередь требовалось найти доноров. Законным порядком такие дела не устраиваются. Для незаконных у Кутца имелся на примете ловкий малый, который и свел его с величавой старухой.

— К вашим рукам уже пристала пара миллионов, не правда ли? — подтверждая свою высокую квалификацию, она съязвила.

Правда, правда, Кутц смущенно зарделся.

Итак: три селезенки, одна матка, одна печенка. В сумме: пять человек и почти год работы. Которая ни к чему ни привела. Через Интернет, сеть продаж средства для похудения и содействие Жеребцова удалось собрать банк данных. Объявились сестры Чуенки. Риту прихватили по элементарной схеме, отвезли в Австрию, сдали Кутцу. Он соорудил из барышни подсобный материал. Проверил совместимость, освежил мальчишке кровь. Откликнулись добровольцы из больниц, прислали данные на Яну Любецкую 10 лет; ее мать Марину Павловну Любецкую; бабушку Ингу Мартыновну Кравец. Детская селезенка не годилась, мать была беременна. Бабушка — крепкая пятидесятилетняя бабенка подоспела очень кстати. Кутц требовал второго и третьего донора одновременно. Нина висела на крючке прочно, облапошить Ингу Мартыновну особых трудов не составило.

Катю Морозову и Яну Любецкую планировали отправить заранее, в конце мая. Первой назначалось в августе — сентябре стать суррогатной матерью, печенка второй пошла бы на инъекции для эмбриона.

Однако успешное до сих пор мероприятие вдруг дало сбой. Степан, курировавший Катерину, не сумел вывезти объект за границу. Срочно взяли в работу Марину Любецкую. Организовали внеплановые роды, сымитировав несчастный случай. И зря. Любецкая болела, принимала лекарства, теряла стратегическое значение. Дальше — больше. Яна подцепила лишай и ходила вся в болячках. Как назло перестал пополняться банк данных. Июнь, июль, август — пролетели как дурной сон. Катя не желала покидать пределы Отчизны, Марина болела, новых альтернатив не было. К сентябрю шансов завершить операцию практически не осталось. Единственная возможность была разыграна сегодня и тоже не принесла победы.

Юля опустила веки, спряталась за ними. Лекарство растворяясь в крови, гнало к сердцу тромб, еще немного, она вздохнула глубоко, освобожденно, еще чуточку… Боль сжала мозг в кольцо… Ниточкой, связующей с жизнью, стало ожидание смерти…

— Нокаут, — хмыкнул Сван. — Она умерла.

— Туда ей и дорога, — неожиданно даже самого себя прореагировал Борис. И поторопил, — уходим.

— Сейчас. — Сван убрал следы пьянки. Как в охотничьей сторожке в дремучей тайге: каждому путнику надлежало оставить после себя чистоту и порядок.

— По коням.

Вишневый форд, юрко, выбирая свободные места, перескакивая из ряда в ряд, мчался в пригород.