Эллери Куин - Смерть в Голливуде Страница 42

— Ну, мы еще не все до конца выяснили, Лаурел, чтобы говорить.

— А выясните ли вообще? — сказала она безнадежно и устало. Затем вышла, и мгновение спустя они услышали звук отъезжающего автомобиля.

Вечером около семи Китс и Эллери вместе подъехали к дому Приама в машине Китса. В руках у Эллери находилась коробка с ценными бумагами. Гроув Макгоуэн поджидал их у входной двери.

— Где Лаурел, Мак? Разве вам не передали, что я звонил? — спросил Эллери.

— Она дома, — слегка заволновался Гроув. — Не понимаю, что с ней творится. Она умудрилась выпить почти восемь стаканов мартини, и я ничего не мог с ней поделать. Первый раз вижу Лаурел в таком состоянии! Обычно она месяцами не берет в рот спиртного. Что-то мне это не нравится…

— Просто девочке тоже надо расслабиться, хотя бы раз в жизни, вот и все, — оскалился Китс. — Ваша мать у себя?

— Да. Я ей уже все рассказал. А что вы узнали?

— Не так уж и много. С бумагой и коробкой — полный провал, наш неведомый приятель обожает работать в перчатках. А Приаму вы уже сообщили?

— Я только сказал ему, что вы оба прибудете по важному делу, — и все.

Китс кивнул, и они отправились к Роджеру Приаму.

Приам обедал. Он вонзал остро заточенный нож и вилку в толстый ростбиф. Альфред Уоллес поджаривал следующий на переносной жаровне, сдабривая его луком, грибами и томатным соусом. К мясу были поданы несколько чашек с различными специями, среди которых возвышалась на три четверти опорожненная бутылка красного вина. Приам жрал как свинья: разрывал мясо зубами, чавкал, свирепо вращал глазами и дергал челюстью. Струйки соуса стекали на трясущуюся от вожделения бороду.

Его жена молча наблюдала за ним из кресла позади Уоллеса, подобно тому, как обычно посетители зоопарка созерцают кормление зверей.

При появлении в комнате троих посторонних вилка с куском мяса замерла в воздухе. Повисела минуту. Затем продолжила свое движение, но теперь уже без прежнего энтузиазма. Гастрономический ажиотаж Приама пропал, хотя его челюсти продолжали машинально двигаться. Глаза же остановились на коробке в руках Эллери.

— Сожалею, что приходится прерывать ваш обед, мистер Приам, — сказал Китс. — Но нам точно так же пришлось отказаться и от своего.

— Еще один кусок, Альфред, — протянул тарелку Приам. Уоллес молча наполнил ее. — Что это?

— Предупреждение номер шесть, мистер Приам, — отвечал Эллери.

Приам вонзил вилку в новый кусок ростбифа.

— Вижу, что от вас просто так не отделаться — почти дружелюбно сказал он. — И когда только вы научитесь оставлять людей в покое?

— Я взял ее, — внезапно вмешался Гроув. — Ее оставили на почтовом ящике и я забрал ее.

— А-а, и ты туда же… — Приам внимательно оглядел своего пасынка.

— Между прочим, я тоже живу здесь, как вам известно. И имею ко всему самое непосредственное отношение. И требую ясности, наконец! — вскипел Гроув.

Приам швырнул тарелку прямо в лицо Маку. Она слегка задела краешек его уха. Мак сжал кулаки и застыл на секунду, весь желтый от ненависти.

— Гроув!

Он отшвырнул бросившуюся к нему мать прочь.

— Роджер, — сказал он очень тихим голосом, — если ты вздумаешь еще раз сделать что-либо подобное… я тебя убью.

— Пошел вон! — голос Приама перешел в рычание.

— Только после того, как уйдет Делия. Где она — там и я. Бог знает, почему она вообще еще не сбежала отсюда куда глаза глядят, но пока она будет здесь, я тоже останусь. Мне от тебя, Роджер, ни черта не надо. Я и сам не пропаду. Но я имею полное право знать, что происходит в доме… Мама, не волнуйся, все в порядке!

Делия хлопотала над его посиневшим ухом. Она торопливо достала платок, ее губы тряслись, а лицо резко постарело. Мак сказал:

— И запомни, Роджер, мои слова. Только попробуй сделать это еще раз!

Уоллес опустился на корточки и стал собирать остатки пиши вперемешку с осколками.

Щеки Приама стали фиолетовыми. Он сжал кулаки и набычился. Взгляд его, уставившийся прямо в глаза Маку, был красноречивее всяких слов.

— Мистер Приам, — любезно начал Эллери, — вам знакомы эти бумаги?

Эллери положил перед Роджером коробку… Тот долго смотрел на груду акций и не двигался. Казалось, он их в упор не видит. Но постепенно на его лице начало проявляться смертельное беспокойство, и по мере его появления краска покидала его щеки, пока не исчезла совсем.

И тогда он схватил одну бумажку, другую, третью… Его громадные ручищи судорожно рыли в коробке, выгребая ее содержимое. Внезапно он весь как-то осел, руки бессильно опали, и он взглянул на свою жену.

— Я помню их. — И добавил со странной многозначительностью. — А ты, Делия?

Она сказала так, будто ее ударили в самое сердце:

— Я?

— Да ты только взгляни на них, Делия, — его голос дрожал от злобы, — если ты с тех пор так ни разу их и не видела, то сейчас у тебя есть такая возможность.

Она приблизилась к его креслу с явным опасением увидеть что-нибудь неприятное для себя, но одновременно приносящее Роджеру массу удовольствия… Если шестое предупреждение и испугало Приама, то сейчас от его страха не осталось видимого следа.

— Ближе, ближе, Делия! — Приам протянул жене один листок. — Он не кусается.

— Что ты еще задумал? — заревел Гроув и рванулся вперед.

— Макгоуэн, вы же сами видели их сегодня утром, — успокоил его Китс. — Ничего страшного. — Гроув нехотя остановился.

Лейтенант разглядывал участников сцены с уверенным блеском в глазах, покинувшим его было в последнее время. Китс откровенно разглядывал всех присутствующих, кроме Уоллеса, которого он, казалось, даже не замечал. А тот сосредоточенно хлопотал над жаровней, как если бы был в комнате совершенно один.

Делия Приам с трудом разжала губы и прочла надпись на акции: «Харви Макгоуэн».

— Совершенно верно, — хмыкнул Роджер. — Написано именно это имя: Харви Макгоуэн. Твой бывший папаша, Гроув. — И он мерзко хихикнул.

Мак оглянулся с глупейшим видом.

— Мама, я совсем не обратил внимания на имя…

Делия Приам неловко дернулась. Как будто хотела зажать ему рот.

— И на всех этих бумагах…

— Да, миссис Приам, на всех стоит одно и то же имя. Вы можете это как-то объяснить? — спросил Китс.

— Они принадлежали моему первому мужу. Я не видела их в течение… уж и не знаю скольких лет.

— Вы унаследовали эти акции от Харви Макгоуэна?

— Да. Если это действительно те самые.

— Те самые, миссис Приам, — сухо заверил Китс. — Мы навели справки. Они перешли к вам вместе со всем имуществом покойного. Где вы хранили их все это время?

— В коробке. Но не в этой. Это было так давно, что я толком и не припомню…

— Но ведь это ваше добро, не так ли? Когда вы вышли за Приама, вы его с собой забрали? В этот дом?

— По-моему, да. Я все взяла с собой. — Казалось, мысли ее страшно путаются и ей с трудом дается связная речь. Роджер Приам следил за выражением ее лица, а его собственное кривила едкая усмешка.

— Неужели вы не можете припомнить, где вы держали их, миссис Приам? Это очень важно.

— Может быть, в кладовке на чердаке. А может, в подвале, среди старых чемоданов и коробок.

— Не стишком ясные указания, миссис Приам.

— Хватит ее мучить, Китс! — потребовал Макгоуэн. Он был в таком возбуждении, что зубы его слегка стучали. — Вы сами-то помните, куда положили ваше свидетельство об окончании начальной школы?

— Это не одно и то же, — возразил лейтенант. — Номинальная стоимость этих акций немногим более миллиона долларов.

— Чепуха! — с внезапно вспыхнувшим раздражением бросила Делия. — Эти бумажки ничего не стоят.

— Вы правы, миссис Приам. Но я думаю, что не всем это могло быть известно. Они действительно стоят меньше, чем затраты на их печать. Все фирмы, выпустившие эти акции, давно разорены.

— На бирже такие акции известны как «кошкины слезки»… — добавил Роджер Приам с явным злорадством, — или еще — «чушь собачья».

— Мой первый муж потерял почти все, что имел, на этих бумажках, — сказала Делия бесстрастным тоном. — Он был просто помешан на поисках «выгодного дельца», которое всегда в результате приносило одни убытки. Но до самой его смерти я ничего не знала. Сама не понимаю, для чего хранила этот хлам.

— Чтобы показать своему второму и любимому мужу, Делия, — сказал Роджер, — сразу же после свадьбы, припоминаешь? И помнишь, как я посоветовал тебе оклеить ими детскую Гроува в память о его папочке. Я вернул их тебе и не видел больше.

— Да говорю же вам, они где-то в доме валялись! Где еще им быть?

— Но где конкретно? И как они могли попасть в чужие руки, а? Это последнее предупреждение невероятнее всех предыдущих, вместе взятых. Как вы объясните его, мистер Приам?

— Эту чушь собачью? — засмеялся Роджер. — Оставляю честь объяснять ее вам, мои друзья, ведь это ваши прямые обязанности. Или я ошибаюсь?