Чарлз Тодд - Дар мертвеца Страница 43

— А вы откуда знаете?

— Неужели я должен учить полицейских, как им делать свое дело? Мальчик-то родился не здесь! Человек поумнее именно с этого бы и начал. С того места, где ребенок появился на свет… Если, конечно, отыщет его. — Он вызывающе ухмыльнулся, как будто загадывал Ратлиджу загадку.

— Там я уже побывал. Я нашел то место, где родился мальчик. Это самая обычная клиника, а у доктора слишком много работы, чтобы запоминать каждую пациентку. По его словам, роды прошли нормально, но потом матери пришлось долго приходить в себя.

Потрясенный Драммонд уставился на него:

— Но как вы все это узнали? Оливер до такого не додумался… да и не хотел, по-моему!

— Я полицейский. И делаю свое дело.

Переварив новость, Драммонд с подозрением спросил:

— И где же находится та клиника?

Ратлидж улыбнулся. Интересно, да?

— В Лондоне. В Карлайле. В Йорке. Выбирайте.

Драммонд вспылил:

— Нечего меня дразнить! И смеяться надо мной не надо. Если вы нашли клинику, значит, знаете, как фамилия ребенка… И имя его матери. Так или нет?

— Да. Мне назвали имя. Но мне оно ничего не говорит.

— И где же она может быть сейчас? В горах, где ее кости расклевали вороны? — Лицо Драммонда неуловимо изменилось. Мышцы напряглись. На скулах заходили желваки.

— В могиле, — ответил Ратлидж, внезапно настораживаясь. Он почувствовал, как напряглось мощное тело Драммонда. Почему он так разволновался? И вообще, с какой стати он так любопытен? Он осторожно продолжил: — Если вам небезразлично, пожалуй, лучше всего оставить ее в покое. В ее могиле.

— Почему? — проворчал Драммонд.

— Потому что там ей безопасней. И ребенку тоже.

— А Фиона Макдоналд из-за этого попадет на виселицу!

— Не обязательно. Да вам-то что за дело? — спросил Ратлидж.

Драммонд бросил на него испепеляющий взгляд.

— Я еще не встретил в Данкаррике ни одного человека, кроме констебля Маккинстри, которому было бы не все равно, что с ней станет, — повторил Ратлидж. — Почему вы так волнуетесь?

Драммонд по-прежнему молчал.

— Может быть, все дело в том, как она склоняет голову, когда слушает вас? — продолжал Ратлидж. — Или в огоньках, которые пляшут в ее глазах, когда она смеется…

Драммонд не выдержал:

— Да я у тебя язык вырву! — Он неожиданно проворно метнулся к Ратлиджу и замахнулся кулаком.

Удар пришелся по касательной, по щеке. Ратлидж, угадав намерения Драммонда, заранее шагнул в сторону, схватил Драммонда за руку и, выкрутив ее, толкнул своего противника к стойке. Тот ударился головой и затих, тяжело дыша. Драммонд прекрасно понимал, что еще может победить Ратлиджа, и снова рванулся к нему. Ратлидж крепко держал его запястье.

— Нет, Драммонд, послушайте меня! Если вы хотите, чтобы Фиона Макдоналд жила… Чтобы спасти ее, потребуется больше, чем можем сделать мы с вами. Понимаете? Она обречена. А мальчика отдадут в приют, рано или поздно он поверит тому, что ему о ней расскажут. Если он вообще запомнит ее, то будет проклинать.

Драммонд заревел и выругался.

— Если хотите помочь ей, помогите мне, черт вас дери! — процедил Ратлидж сквозь стиснутые зубы.

Он отпустил руку Драммонда и на всякий случай отошел подальше. Неуклюже развернувшись, Драммонд снова пошел на него и замахнулся. Ратлиджу удалось уклониться в последний миг.

— Помогу, а как же… помогу тебе лечь в могилу!

— Только тронь, и я арестую тебя за нападение! — таким же тоном ответил Ратлидж. — А если ты окажешься за решеткой, заботиться о ребенке будет некому, кроме твоей сестры! Захочет ли она взваливать на себя такую обузу?

Он видел, какая битва идет в душе здоровяка. Больше всего на свете Драммонду хотелось избить его до полусмерти. Прорвался гнев, который долго копился и нуждался в выходе. И все-таки здравый смысл в конце концов возобладал.

Ратлидж попробовал зайти с другой стороны:

— Послушайте, не сердитесь на меня, я не смогу доверять вам, если вы не будете доверять мне. Неужели не понимаете? Допустим, я расскажу все, что мне удалось выяснить… Могу ли я быть уверен в том, что мои слова не дойдут до чужих ушей?

— До каких еще ушей? — буркнул Драммонд, мрачнея еще больше. — Теперь у меня должок. Скоро я его оплачу!

Тяжело дыша, он протопал мимо Ратлиджа, едва не задев его плечом. Подошвы ботинок, подбитые гвоздями, звонко цокали по половицам.

«Зря ты с ним так, — заметил Хэмиш, почти так же тяжело дыша. — Нажил себе врага!»

«Да, я поступил неразумно. А все-таки какая-то польза в этом есть. Драммонд что-то знает… или боится, что знает. Должно быть, ему известно что-то ужасное, иначе он заговорил бы с самого начала!»

«Он живет по соседству, наверное, увидел то, чего не следует».

Ратлидж покачал головой: «Что бы там ни было, его не заставишь заговорить».

Он нашел кошку, отнес ее в спальню, где заметил вмятину в подушке, и отпустил. Кошка свернулась клубочком и громко замурлыкала в тишине.

— Фиона?

Ратлидж произнес это имя вслух. Кошка обернулась и, прижав уши, посмотрела на дверь спальни. Но на лестнице никого не было. Снова зажмурившись, она принялась мять лапками подушку.

Комната была просторной и светлой, но Ратлиджу вдруг стало душно. Боясь приступа клаустрофобии, он развернулся и вышел.

Отдав ключ от паба констеблю Маккинстри, Ратлидж вернулся в «Баллантайн». До обеда оставалось еще четверть часа, и он поднялся к себе в номер. Всю дорогу он думал о Драммонде, но на пороге своего номера неожиданно замер. Ему показалось, что волосы у него на затылке встали дыбом. Он тихо прикрыл за собой дверь.

«Здесь не так, как было раньше…» — заметил Хэмиш.

У него побывал незваный гость.

Не горничная. Она обычно убирала, пока он завтракал. И даже если позже приносила чистые полотенца или заходила закрыть окно, он бы и не подумал беспокоиться.

Сейчас все было по-другому.

Чутье подсказывало, что к нему заходили не с дружескими намерениями. Он напряженно прислушивался, присматривался. На войне Ратлидж приучился доверять своему чутью…

Он обошел комнату, осматриваясь, но ничего не трогая. Тот, кто здесь побывал, вел себя очень осторожно и старался положить каждую вещь на место. Но незваные гости позаботились о том, чтобы Ратлидж заметил их присутствие. Они намеренно вторглись в его личное пространство. Рубашки в ящике комода. Туфли на полке в шкафу. То, как сложены галстуки… Все передвинули. Каждую вещь положили почти на прежнее место — почти. И все же перемена бросалась в глаза человеку, который искал перемен…

В номере изменилась сама атмосфера. Она стала чужой. Враждебной.

Драммонд?

Ратлидж не выжил бы на фронте четыре года, не освоив навыки охотника — и не развив в себе шестое чувство, которое позволяло ему остаться в живых.

У него ничего не украли. В этом он был уверен. Незваные гости пришли не для того, чтобы что-нибудь украсть. Они хотели продемонстрировать ему, насколько он уязвим.

Ему некоторым образом бросили перчатку.

И не в виде вызова.

Все скорее напоминало холодную, хорошо обдуманную угрозу.

«Я могу до тебя дотронуться — а ты меня тронуть не можешь».

Кто-то совершил первую ошибку в до сих пор очень искусной игре.

За обедом к Ратлиджу присоединился инспектор Оливер.

Вначале он обошел ресторанный зал, здороваясь то с одним, то с другим знакомым, остановился у окна, чтобы кого-то послушать, негромко посмеялся забавной истории.

«У него что-то есть на уме», — заметил Хэмиш.

Наконец, подойдя к столу Ратлиджа, Оливер выдвинул себе стул напротив него и подозвал официантку средних лет, которая работала сегодня. Она подошла с улыбкой и спросила:

— Ну что, инспектор, принести вам меню или сами знаете?

— Спасибо, Мэри. — Он кивнул в знак благодарности, обернулся к Ратлиджу и дружелюбно спросил: — А вы что заказали? Окорок?

— Да. Он у них неплох. А кто вон те люди… у камина? — Там сидел человек, с которым Ратлидж встретился у дозорной башни. Но гораздо больше его интересовала его спутница — ее он несколько дней назад остановил на улице и расспрашивал о Фионе.

Оливер покосился в ту сторону:

— Это Сэнди Холден. Местный землевладелец. Раньше он разводил лошадей, теперь старается кое-как свести концы с концами, вот и занялся овцами… Он поднимется. Хороший человек.

— А женщина?

— Его жена, конечно. Маделин Холден.

— У нее такой вид, как будто она больна. По-моему, у нее не в порядке легкие.

— Боже правый, нет! В прошлом году, осенью, она чуть не умерла от «испанки». Так до сих пор и не поправилась до конца. Доктор говорит, что со временем все наладится, но Сэнди, конечно, переживает. Почти год прошел, а ей не лучше. Очень, очень жаль. Она замечательная наездница… Лучшей, чем она, я в жизни не видел. — Оливер посмотрел в меню. — Ну и я возьму окорок. Или нет… лучше рагу с овощами. Они кладут туда репу, а репу я люблю. — Отложив меню, он продолжил: — Я слышал, вы ездили в Винчестер. По нашему делу или по другому?