Джерард Келли - Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник) Страница 5

– Боюсь, что так, Уотсон, – с самым серьезным видом кивнул мой друг.

– И вы подозреваете в совершении преступления этого Фаулера, то есть, я хотел сказать, Причарда?

– Именно так.

– Но как ему удалось убить Томкинса? Ведь у Причарда только духовое ружье. Кроме того, не забывайте, соседи слышали звук выстрела. Пневматическое оружие стреляет бесшумно.

– Я и не думал об этом забывать. Более того, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что в этом и заключается главная загвоздка.

Несколько минут Холмс молча курил, целиком погрузившись в свои мысли. Вдруг глаза его ярко блеснули.

– Секундочку, – произнес он. – Неужели…

Холмс положил трубку в пепельницу и принялся лихорадочно расхаживать по гостиной. Неожиданно мой друг резко остановился и повернулся ко мне:

– Уотсон, я болван! Причем болван первостатейный! – Холмс разве что не подпрыгивал от переполнявших его чувств. – Просто не верится – улика была буквально у меня под носом, а я на нее даже не обратил внимания!

– О какой улике вы говорите, Холмс?

– Пусть это только версия, Уотсон, но мне все-таки кажется, что я знаю, как из обычного пневматического ружья сделать огнестрельное, причем обладающее серьезной поражающей силой.

– И как же?

– Помните баночки с маслом, которые стояли в сарае?

– Да, припоминаю. Машинное масло, смазочное и…

– Солярка! Она же дизельное топливо. Зачем ему понадобилось дизельное топливо?

– Не знаю, старина, – озадаченно покачал я головой.

– Гениальное открытие герра Дизеля заключалось в следующем. Если сила компрессии, сгенерированная маховиком, достаточно велика, то температура воздуха достигает величин, вызывающих воспламенение впрыснутого дизельного топлива, которое, в свою очередь, приводит в движение поршень. Таким образом, в его новом двигателе искра зажигания просто не нужна. Топливо само вспыхивает под воздействием давления.

– Я пока все равно не понимаю, к чему вы клоните.

– Представим, что Причард проделал отверстие в дробинке, – терпеливо начал объяснять Холмс, – и залил в это отверстие каплю солярки. После этого он стреляет этой дробинкой из своего духового ружья. Компрессия, созданная пружиной, нагревает воздух, солярка вспыхивает – и дело в шляпе! Пневматическое ружье превращается в огнестрельное.

– Помилуйте, Холмс! Что за вздорная мысль!

– Не торопитесь, – продолжил Холмс. – Моя версия объясняет, чт́о в сарае делала маленькая стеклянная пипетка, которую я едва не смахнул. Вполне вероятно, Причард закапывал через нее солярку в дробь.

– Погодите, Холмс, не торопитесь. – Я выставил вперед ладонь. – Я сам старый солдат и кое-что знаю об оружии. В вашей идее есть одно слабое место. Ствол пневматического ружья не предназначен для подобной стрельбы. Казенник не выдержит. Человек, решивший провернуть подобный фокус, сильно рискует. Казенник разорвет, и осколки брызнут стрелку в лицо.

– Прямо в яблочко, Уотсон. Об этом я уже подумал. – Холмс снова взял трубку, раскурил ее и продолжил: – Если вы задумаетесь и вспомните, как устроено пневматическое ружье, то увидите, что никаких слабых мест в моей версии нет. Вы забыли об одной важной детали.

– Какой?

– Пружине, друг мой, пружине. Представьте, вы стреляете из ружья, дизельное топливо вспыхивает, сила вспышки выталкивает дробинку и одновременно снова сжимает пружину. Пружина гасит удар, компенсирует его и не дает разорвать казенник.

– Вот это да! Теперь я вижу, Холмс, что вы, похоже, правы.

– Конечно, прежде чем пустить такое оружие в ход, его надо сначала испытать. Впрочем, найти укромное место не составляет никакого труда.

– Знаете, Причард вырос в моих глазах, – признался я. – Чтобы придумать такое, надо иметь недюжинный ум, а он, судя по первому впечатлению, им не обладает.

– Именно об этом я и размышлял, Уотсон, – кивнул Холмс. – Здесь чувствуется работа злого гения. Свято место пусто не бывает, – мой друг принялся мерить шагами гостиную, – и после того, как Себастьян Моран, главный подельник моего заклятого врага профессора Мориарти, отправился за решетку, я ожидал, что на смену ему неизбежно придет кто-нибудь другой.

– И кто же?

– Я полагаю, мы имеем дело с преступником, который, с одной стороны, способен взять империю Мориарти под свой контроль, а с другой – является преданным последователем профессора. Его зовут Джонас Риммер. Насколько мне известно, силой интеллекта он почти не уступает Мориарти. Он контролировал американский сектор криминальной империи профессора. Некоторое время Риммером занималось агентство Пинкертона, но тщетно: он лишь посмеялся над их усилиями.

– Значит, вы полагаете, он перебрался в Лондон?

Холмс опустился в кресло и подался вперед:

– Судите сами. Факт номер один: жестоко убит агент короны. Правительства враждебных нашей стране государств охотно заплатили бы крупную сумму за его смерть. Факт номер два: убийца обстряпал дело таким образом, что подозрение в совершении преступления пало на невинного человека. Факт номер три: орудие убийства. Великолепная задумка. Джонас Риммер обладает крайне изощренным умом. Ему вполне по силам спланировать подобное. Кроме того, для злого гения такого порядка весьма типично воспользоваться чужим блестящим изобретением, в нашем случае – Рудольфа Дизеля, и обратить его во вред. Джонас достойный преемник Мориарти. Он столь же умен и безжалостен. Человеческая жизнь для него не стоит и ломаного гроша. Только подумайте, из-за него невинному человеку грозит виселица.

– И что вы намереваетесь делать дальше? – спросил я. – Как вы собираетесь вывести злоумышленников на чистую воду?

Холмс снова принялся ходить по комнате:

– Это может оказаться очень непросто. Начнем с того, что я не имею ни малейшего представления о том, как выглядит Риммер. Да, я видел его фотографию, сделанную агентством Пинкертона, но она крайне плохого качества. Он редко принимает личное участие в операциях, ограничиваясь тем, что дает задания помощникам. Он оказался хорошим учеником Мориарти. – Холмс на несколько мгновений задумался. Помолчав, он продолжил: – Я не исключаю, что Риммер устранил Седрика Томкинса за деньги, однако, мне кажется, финансовая сторона вопроса в этом деле не является решающей. Насколько я понимаю, Риммер уже скопил несметные богатства. Неудивительно, учитывая его карьеру в криминальном мире. Можете быть уверены, мистеру Мэйджору платит именно он. Я уверен, Джонаса Риммера привлекает преступление как таковое. Ему доставляет удовольствие планировать, организовывать и воплощать в жизнь самые омерзительные злодейства. Он уже посмеялся над агентством Пинкертона и Главным управлением национальной безопасности Франции. Теперь, видать, он решил поглумиться над Скотленд-Ярдом.

Холмс докурил трубку, вытряхнул из нее пепел, постучав о каминную решетку, и заявил:

– Сейчас, Уотсон мы находимся в положении конюхов, которые кидаются запирать конюшню уже после того, как лошадь сбежала. Риммер осуществил свой план. Томкинс убит.

– Значит, Риммеру уже ничто не может помешать? Он снова избежит ответственности?

– Этого не случится, если удастся доказать невиновность Данна и разоблачить настоящего убийцу. Риммер тщеславен, и в этом заключается его единственная слабость. Быть может, мне удастся сыграть на его гордости и заставить забыть об осторожности.

– А как же инспектор Грегсон? Вы расскажете ему о том, что разузнали?

– Не сейчас, Уотсон, для начала я хочу встретиться с этим мерзавцем мистером Мэйджором и его клиентом. Поделюсь с ними своими соображениями о пневматическом ружье, дам понять, что мне известно, кто такой Фаулер на самом деле, и посмотрю на их реакцию. Думаю, мои откровения разворошат осиное гнездо.

– Жду не дождусь, когда это произойдет, – улыбнулся я.

Согласно предварительной договоренности, мы встретились с Причардом и его адвокатом два дня спустя на Райдал-авеню. Стоило нам переступить порог, как мистер Мэйджор раздраженно произнес:

– Ну и что это за новые детали в деле, о которых вы изволили упомянуть, мистер Холмс? Ваша назойливость начинает нас с мистером Фаулером утомлять.

– Наверное, вы хотели сказать, мистером Причардом? Ведь именно так звучит настоящая фамилия вашего клиента, – парировал Холмс.

Адвокат и Причард быстро переглянулись, после чего Мэйджор поспешно выпалил:

– Понятия не имею, о чем вы говорите, мистер Холмс.

– Вы, может быть, и не имеете, а вот ваш подопечный, нисколько не сомневаюсь, прекрасно все понимает. – Повернувшись к Причарду, великий детектив продолжил: – Томас, вас выдала татуировка в виде черного скорпиона на запястье. Напрасно вы сняли перчатку.

Причард невольно посмотрел на руку, потом мрачно уставился на Холмса, но при этом не проронил ни слова.