Жорж Сименон - Мегрэ у коронера Страница 5

— А они здесь водятся?

— Даже в городе встречаются.

Железная дорога была одноколейная и шла футах в ста пятидесяти от шоссе.

— За сутки тут, думаю, проходят четыре-пять поездов. Вы не против прокатиться в Мексику и выпить там по стаканчику? До Ногалеса рукой подать.

Сто километров! Однако проскочили они их меньше чем за час.

Ногалес оказался крохотным городишком, состоящим из двух улиц, перекрытых решетчатыми воротами. Пограничники в форме. Гарри Коул поговорил с ними, и через минуту он и Мегрэ оказались в толпе, кишащей на узких и таких грязных улочках мексиканской части города, что, право, было бы лучше, если бы туда вовсе не проникал тусклый вечерний свет. — Начнем с кабаре, хотя сейчас еще рановато.

Полуголые мальчишки зазывали их почистить обувь, взрослые загораживали дорогу и пытались заманить в лавчонки, торгующие сувенирами.

— Как видите, здесь настоящая ярмарка. Когда человек, живущий в Тусоне или даже в Фениксе, а то и еще дальше, хочет развлечься, он едет сюда.

Действительно, в огромном баре сидели сплошь американцы — Вы полагаете, Бесси Митчелл была убита?

— Я знаю одно — она погибла.

— В результате несчастного случая?

— Честно сказать, меня это не касается. Это не федеральное преступление, а я занимаюсь только ими. Все остальное — дело полиции округа.

Иначе говоря, дело шерифа и его помощников. Слова Коула ошеломили комиссара куда сильнее, чем эта чудовищная ярмарка.

Шериф, начальник полиции графства — это вовсе не чиновник, назначенный на пост в порядке продвижения по службе или на основании экзаменов, а обычный гражданин, избранный так же, как в Париже избирают муниципального советника.

Неважно, чем он занимался до этого. Он встречается с избирателями и проводит избирательную кампанию.

После избрания он по своему усмотрению назначает помощников шерифа, иными словами, инспекторов. Это на их набитые патронами пояса и огромные револьверы с таким восторгом взирал Мегрэ.

— Но это еще не все! — с чуть заметной иронией добавил Гарри Коул. — Большинство помощников шерифа получают жалованье, однако есть и другие.

— Такие, как я? — рассмеялся Мегрэ, вспомнив врученную ему серебряную звезду.

— Нет, я имею в виду друзей шерифа, влиятельных избирателей; каждому из них он тоже вручает такую звезду. Например, все или почти все владельцы ранчо являются помощниками шерифа. И не думайте, что они легкомысленно относятся к этому званию. Несколько недель назад опасный преступник, бежавший из тюрьмы, ехал в украденной машине по шоссе между Тусаном и Ногалесом. Шериф дал знать одному из ранчерос, живущему примерно на полпути. Тот позвонил нескольким соседям, тоже скотоводам, как он. Все они были помощниками шерифа. Из своих машин они устроили на дороге заграждение и, когда беглец попытался прорваться через него, открыли стрельбу, пробили ему скаты, вели с ним перестрелку, а потом поймали, накинув лассо. Ну, что вы на это скажете?

Выпил Мегрэ пока еще куда меньше, чем ребята из ВВС в ту ночь, но выпитое явно давало себя знать; поэтому он насмешливо пробурчал:

— Во Франции его попробовала бы все-таки задержать полиция, а не местные жители.

Когда они выехали в Тусон, Мегрэ помнил неотчетливо…

Сопровождаемый, как обычно, Коулом, он вошел в «Пингвин» около полуночи — точнее время он бы сказать не смог. Тут была длинная стойка из навощенного темного дерева, на полках бутылки с разноцветными напитками. Как всюду в барах, царил полумрак, и в нем выделялись белые рубашки.

В глубине высился автоматический проигрыватель — величественный, монументальный, сверкающий хромированными деталями, а рядом с ним стоял игральный автомат; человек средних лет чуть ли не час подряд в надежде на выигрыш совал в него монеты и дергал за ручку, пытаясь загнать никелированные шарики в отверстие.

Автомат украшали яркие и довольно наивно исполненные рисунки женщин в купальных костюмах. Впрочем, на висящем над стойкой календаре была одна и обнаженная.

Но живых женщин, из плоти и крови, в баре было немного. Всего две или три сидели за столиками, разделенными перегородками метра в полтора высотой. Они были с кавалерами. Держась за руки, парочки застыли над стаканами с пивом и виски и, слегка улыбаясь, слушали музыку, которую без передышки выдавал проигрыватель.

— В общем, весело! — с хриплым смешком бросил Мегрэ.

Непонятно почему, но Коул его раздражал. Возможно, Мегрэ действовала на нервы его непробиваемая самоуверенность.

Он, рядовой офицер ФБР, ведет огромный автомобиль одной рукой, на скорости километров за сто в час бросает руль и прикуривает сигарету. Всех на свете знает, и его знают все. — В Мексике, здесь ли — хлопает человека по плечу, и тот с преувеличенной сердечностью восклицает:

— Хэлло, Гарри!

Коул представляет Мегрэ, и комиссару жмут руку, словно другу до гроба, не поинтересовавшись даже, а что он здесь делает.

— Have a drink!

Выпьем! С тобой пьют, и плевать, что ты за человек.

Вдоль стойки на высоких табуретах неподвижно сидели люди и лишь иногда поднимали палец — бармен четко понимал смысл этого жеста. Были тут и несколько сержантов авиации. Возможно, на базе имелись рядовые, но Мегрэ до сих пор ни одного не удалось увидеть.

— Если я правильно понимаю, они возвращаются в казарму, когда им заблагорассудится? Вопрос удивил Коула.

— Естественно!

— Даже в четыре часа утра, если им так угодно?

— Если они свободны от службы, то вообще могут не возвращаться.

— А если напьются?

— Это никого не касается. Главное, чтобы они хорошо делали свое дело.

Почему это так бесило Мегрэ? Может быть, потому что он вспомнил свою военную службу, поверки в десять вечера, многонедельные ожидания скудного увольнения в город до двадцати четырех ноль-ноль?

— Не забывайте, они все добровольцы.

— Я знаю. А где можно завербоваться в армию?

— Где угодно. На улице, например. Вы никогда не обращали внимания на фургоны, которые иногда останавливаются на перекрестках и из них несется музыка? Внутри там развешены фотографии экзотических стран и сидит сержант, расписывающий прелести солдатского ремесла.

У Коула вечно был такой вид, будто он беспрерывно играет с жизнью и это его забавляет.

— Народ там, конечно, всякий, как в любой армии. Думаю, у вас тоже на военную службу берут не одних только пай-мальчиков. Хэлло, Билл! Мой друг Джулиус! Have a drink!

В десятый, если не в двадцатый раз за вечер Мегрэ выслушивал от очередного знакомца рассказ о его парижских приключениях. Все они, оказывается, бывали в Париже. И все повествовали об этом одинаково игривым тоном.

— Have a drink!

Мегрэ подумал, что если бы завтра коронер стал его допрашивать, пришлось бы отвечать: «Не помню, сколько стаканов. Наверное, около двадцати».

С каждым новым стаканом Мегрэ становился более замкнутым, и даже вид у него сделался строптивый, как у сержанта О'Нила.

Он все пытался понять и наконец понял-таки, почему его раздражает Гарри Коул. Этот фэбээровец считает, что у себя в стране Мегрэ, несомненно, величина, но здесь, в Соединенных Штатах, ничего не смыслит в происходящем Глядя на задумавшегося Мегрэ, Коул посмеивался. Однако Мегрэ считал, что люди и человеческие страсти везде одинаковы. Надо только отрешиться от внешних отличий, от всего, вызывающего удивление, например, от двадцатиэтажных зданий, пустыни, кактусов, ковбойских сапог и шляп, автоматов с кружащимися никелированными шариками и автоматических проигрывателей.

«Итак, пятеро сержантов и одна девушка. Они пили». Пили механически, так же, как сейчас Мегрэ, как все сидящие в этом баре.

— Хэлло, Гарри!

— Хэлло, Джим!

Можно подумать, что у них тут ни у кого нет фамилии. И все они лучшие друзья. Коул, представляя кого-нибудь Мегрэ, всякий раз проникновенным голосом добавлял: «Великолепный малый!» Или того лучше: «Сногсшибательный парень!» И ведь ни разу не произнес; «Негодяй».

Куда подевались все негодяи? Может, здесь они вообще не водятся?

Или просто к ним тут относятся снисходительней?

— Как вы думаете, те пятеро сегодня вечером могли уйти из казарм?

— А кто им запретит?

Послужить бы им в Париже! Попробовали бы они не вернуться в казарму!

— Их ведь ни в чем не обвиняют, не так ли?

— Пока нет, — пробормотал Мегрэ.

— До тех пор, пока человек не признан виновным…

— Знаю, знаю!

И Мегрэ в раздражении осушил стакан. Потом стал наблюдать за одной парочкой. Уже минут пять они целовались взасос, причем рук мужчины не было видно.

— Скажите, они, вероятно, не женаты?

— Нет.

— Они могут снять номер в отеле?

— Только записавшись мужем и женой, но это нарушение закона, и у них могут быть неприятности, особенно если они прибыли из другого штата.

— Где же тогда им переспать?

— Начнем с того, что неизвестно, есть ли у них сейчас в этом надобность.