Жорж Онэ - Таинственная женщина Страница 51

– Вы кого-то ожидаете?

– Точно так, сударь.

– Этот кто-то – я.

– Хорошо.

Молодой человек уселся в карету, и та покатилась по авеню Великой Армии, свернула к воротам Мало, двигалась еще минуты две и, наконец, остановилась в темной аллее у входа в сад. Марсель вышел из экипажа, который тотчас укатил прочь. Скрытая за плющом дверь немедленно отворилась, и показался ливрейный лакей. Марсель пошел за ним по направлению к темному дому с одним слабо освещенным окном на первом этаже. Переступив порог, он вошел в переднюю, дверь которой не пропускала света извне. Лакей молча поднялся по лестнице и ввел Марселя в будуар, обтянутый светлой материей. Электрическая лампа освещала комнату. Проводник его бесшумно ушел, и молодой человек остался один.

Он вслушивался в тишину дома. Ни малейшего шелеста, ни единого звука. Он положил шляпу и стал ждать. Вдруг в соседней комнате раздалось восклицание, послышались поспешные шаги, потайная дверь быстро отворилась, и, ужасно взволнованная, на пороге появилась София. Она не сказала ни слова, но лицо ее было искажено ужасом. Судорожно схватив Марселя за руку, она повлекла его в ту комнату, откуда вышла, и, торопливо повернув ключ в замке и закрыв задвижку другой двери, заключила молодого человека в свои объятия, заговорив шепотом над самым его ухом:

– Несчастный! Какими судьбами вы здесь оказались?

В то же время, как бы невольно, уста ее прильнули к Марселю… Трепеща от страха и волнения, она страстно его целовала. Он ответил на ее вопрос с улыбкой, оставляя без внимания, однако, ее ласки:

– Не вы ли меня звали?

– Я? О боже! Я отдала бы десять лет жизни, чтобы вас сейчас не было в этом доме… О, негодяи! Они обманули меня…

– Кто же эти негодяи? – спросил Марсель спокойно, отрываясь от Софии.

– О, не спрашивайте меня! Я не должна вам говорить!.. Опасность, которой вы здесь подвергаетесь, и так велика.

– Не шутите ли вы? – спросил Марсель с иронией. – Вы хотите повлиять на меня рассказами о разбойниках? Мы в Париже, на улицах полно полицейских… Впрочем, успокойтесь, я отлично вооружен, и если те, кого вы опасаетесь, вздумают мне угрожать, у меня ответ готов…

– Бедное дитя! Вы их не знаете.

– Сударыня, не в их ли числе и ваш брат?

Женщина закрыла ему рот своими нежными руками, и глаза ее наполнились слезами. Страстно прижимая его к себе, она пролепетала изменившимся голосом:

– О, Марсель… Марсель!

София побледнела и, чтобы не упасть, склонила свою темную душистую головку на плечо тому, кого обожала. Снаружи послышался легкий стук в дверь, который напомнил им о действительности. Подойдя к двери, она коротко спросила что-то на незнакомом Марселю языке, тут же получив ответ. Последний успокоил ее, и она отворила, сказав Марселю:

– Это Мило.

Милона вошла, тщательно затворив дверь.

– Это они тебя послали? – спросила София. – Чего они хотят?

– Они желают ваших объяснений.

– Я не пойду.

– Они это предвидели. Они поручили мне напомнить, что им нужно от молодого господина.

– Молчи! Я не хочу, чтобы он знал об этом!

– Может, вы хотите, чтобы они пришли сюда и убили его?

Наступило молчание. София в отчаянии ломала руки. Бессильное бешенство искажало ее чудное лицо. Скрежеща зубами, она бросилась к камину и схватила короткий острый кинжал.

– Мило, ты меня не оставишь?

– Вы это хорошо знаете. Я умру за вас.

– Марсель вооружен… Стало быть, нас трое! О, я буду защищать его до последнего вздоха.

– От них? – воскликнула Милона. – Но это невозможно! Кто в силах им противостоять? Они внизу, в столовой, они ждут… Они готовы на все!

– О боже мой! Я сошла с ума! Ведь я их знаю!.. О, Марсель, как вы неосмотрительны, зачем вы купились на их уловку?

Она отбросила кинжал, села, измученная, опустила голову и заплакала. Марсель невозмутимо обратился к цыганке:

– Но, собственно, чего они от меня хотят?

Милона взглядом спросила госпожу. София не двигалась, и служанка объяснила:

– Они хотят знать секрет, пресловутый секрет, который придает особую ценность пороху, украденному у вас.

Марсель улыбнулся и презрительно сдвинул брови:

– Ах вот что их тревожит! Я доволен по крайней мере тем, что им не удалось его открыть… Милона, можете им ответить, что они никогда этого не узнают!

– Мы очень скоро это узнаем! – за дверью закричал в бешенстве Агостини.

– А, канальи, подслушиваете?! – воскликнул Марсель громко. – Я очень рад: это упрощает дело! Скажите своим сообщникам, что я их не боюсь. При мне оружие, которое унесет жизнь сразу шестерых… Если угодно, я отворю дверь, и мы начнем…

– Подумайте сначала, – возразил Ганс. – Глупость сделать всегда успеете.

– Кто это? – спросил молодой человек. – Он, кажется, умнее своего предшественника.

– Можно подумать, что вы нас знаете! – ответил некто с насмешкой. – Терпение! Мы даем вам полчаса на размышление. Если в течение тридцати минут вы не удовлетворите наши требования, я заставлю вас заговорить…

Ганс спустился по лестнице. Милона молча вышла. Марсель и София остались наедине. Он взглянул на часы – было десять минут одиннадцатого.

– Вы слышали? Вы знаете их намерения? Они требуют ваш секрет.

– Они никогда его не узнают! – твердо воскликнул молодой человек.

Он посмотрел на хозяйку будуара, та дрожала всем телом. Подойдя к ней, Марсель положил руку ей на плечо и заговорил вполголоса:

– Но я хочу знать ваш секрет…

– Мой секрет? – воскликнула молодая женщина в ужасе.

– Да. Кто вы и чем занимаетесь? Я любил вас, не зная даже вашего настоящего имени. Сегодня я рискнул своей жизнью ради вас, однако мне неведомо, преступница вы или жертва? Мадам Виньола или баронесса Гродско? Должен я жалеть или ненавидеть вас? Говорят, что вы чудовище. Неужели ваша душа настолько отвратительна, насколько привлекательно лицо? Минуту тому назад вы расспрашивали о причинах, которые привели меня сюда. Так знайте, что я пришел только для того, чтобы получить ответ на все эти вопросы… Слышите, я хочу знать: кто вы?

Она грустно улыбнулась:

– Несчастная, которая любит тебя и готова ради тебя погибнуть …

– Слова, брошенные на ветер! Кто для вас эти разбойники, которые следят за нами? Что за ужасные дела совершали вы с ними? Я все хочу знать, говорите правду! Вы утверждаете, что любите меня. Единственное доказательство вашей любви, которое я требую, – это полная откровенность!

Она закрыла лицо руками и закричала:

– Никогда! Я стала бы тебе отвратительна!

– Значит, это верно, что вы ужасное существо, запятнанное кровью и грязью?

– О, не оскорбляй меня, молчи, дорогой мой Марсель! Мне больно слышать угрозы и брань из твоих уст!.. Какое мне дело до остальных? Но ты… О нет! Пусть я буду отвратительна всему свету… Я буду счастлива, только если найду крохотный уголок в твоем сердце, где меня не коснется презрение…

– Стало быть, вы заслуживаете презрения? Вы молчите? Тогда я расспрошу тех, что сидят внизу. Им, полагаю, доставит удовольствие познакомить меня с вашей особой…

Молодой Барадье направился к двери. София вскочила, схватила его за руку, усадила и опустилась на колени рядом с ним.

– Безумный! Ты, стало быть, не веришь опасности, которой подвергаешься? Оставайся тут, со мной: для тебя это единственная возможность спастись.

Молодой человек пристально посмотрел на нее, продолжая свой допрос:

– Кто вы такая?

Она не ответила, обвив его шею руками и прильнув к его губам. Он вздрогнул, но устоял перед чарами, упорно повторяя:

– Кто вы такая?

Она застонала:

– Безжалостный! Что я тебе сделала?

– Ты украла мою любовь.

София растерянно засмеялась, показывая свои белые зубы:

– О, зато ты не отнимешь ее у меня! Можешь меня презирать и ненавидеть, но воспоминания о маленькой вилле и Боссиканском лесе принадлежат мне. Они мои… Мои даже после смерти!

– Если ты не ответишь на мой вопрос, то былое счастье в моих воспоминаниях будет вызывать лишь отвращение.

Она гордо выпрямилась:

– Бедный мой Марсель, ты ошибаешься. Ты все же будешь любить меня. Но я не хочу причинять тебе страдания и потому не отвечу… Ты испытал силу моей любви… Ты молил бы о ней на коленях, если бы даже я созналась, что я преступница. Но ты осквернил бы себя этим, дорогой мой Марсель, ты уже не был бы тем чистым юношей, которого я предпочла всем на свете, за которого я отдала бы жизнь. Я бы видела тебя то страстным, то насмешливым, то упоенным, то жестоким… И я не перенесла бы этого. Нет-нет, оставь меня, не расспрашивай! Я знаю свою власть… Если бы я захотела, ничто не оторвало бы тебя от меня… Я сказала бы тебе все, и ты все равно вернулся бы в мои объятия. Но ты, ты чувствовал бы себя несчастным, ты стыдился бы своей слабости. Вот почему я молчу… Вместо того чтобы упрекать, поблагодари меня за великодушие…