Ночь Бармаглота - Фредерик Браун Страница 6

— Ты тоже, док. Вопрос образования или нет, ты слегка того, но парень ты хороший.

А потом, поскольку мы оба смутились, заметив, что болтаем такое, я поймал себя на том, что смотрю поверх Смайли на календарь над барной стойкой. Это был обычный для таких мест календарь с почти слишком сладострастной обнажённой женщиной, отпечатанный братьями Бил.

Я заметил, что слегка нервничаю из-за того, что уставился на него, хотя выпил слишком мало, чтобы это как-то подействовало на голову. Прямо в тот момент, например, я думал о двух вещах разом. Часть моего мозга, к отвращению моему, упорно задавалась вопросом, смогу ли я убедить «Братьев Бил» давать объявление на четвёртую часть страницы вместо восьмой; я пытался подавить эту мысль, говоря себе, что сегодня вечером мне всё равно, кто и когда вообще будет помещать рекламу в «Гудке», но эта часть моего мозга продолжала спрашивать меня, почему, чёрт побери, я упустил шанс продать «Гудок» Клайду Эндрюсу, раз уж так к этому отношусь. Но другая часть моего сознания всё больше и больше раздражалась от картинки на календаре, и я сказал:

— Смайли, тебе надо убрать этот календарь. Он лжив. Таких женщин не бывает.

Он обернулся и тоже посмотрел на него.

— Думаю, ты прав, док; таких женщин не бывает. Но мечтать не вредно, а?

— Смайли, — сказал я, — если это не первая глубокая мысль, тобой сказанная, то уж точно самая глубокая. Ты прав. Более того, я разрешаю тебе оставить календарь.

Он засмеялся и отошёл протереть остальные стаканы, а я стоял там и удивлялся, почему не иду домой. Было ещё рано, не пробило и восьми. И я пока не хотел выпить. Но к тому времени, как приду домой, захочу.

Так что я достал бумажник и подозвал Смайли. Мы подсчитали, на сколько я отлил из бутылки, и я одобрил, а затем я купил ещё одну бутылку, полную кварту, а он завернул её мне.

Я вышел с бутылкой под мышкой и сказал: «Пока, Смайли», а он сказал: «Пока, док», так же небрежно, как обычно, как будто та ночь невнятной болтовни, что ещё не началась, была уже позади… Но позволим вещам идти своим чередом.

Дорога домой.

Всё равно нужно было идти мимо почты, так что я заглянул туда. Отделение, конечно, было закрыто, но вестибюль всегда оставляют открытым по вечерам, чтобы обладатели личных ящиков могли забирать оттуда почту.

Я забрал свои письма, среди которых не оказалось ничего важного, а затем, как всегда, задержался у доски объявлений, чтобы посмотреть вывешенные там бумаги и розыскные циркуляры.

Среди них было несколько новых, и я внимательно прочитал их, изучив фотографии. У меня хорошая память на лица, даже те, кого я видел только на картинке, и я всегда надеялся, что в один прекрасный день встречу в Кармел-Сити объявленного в розыск преступника и сделаю из этого материал в газету, даже если не получу награду.

Через несколько домов я миновал банк, и это напомнило мне о его президенте, Клайде Эндрюсе, который хотел купить у меня газету. Конечно, он не сам собирался её вести; у него был брат где-то в Огайо, работавший в газете, и он ей и займётся для Эндрюса, продай я её.

Определённо, меньше всего в этой идее мне нравилось то, что Эндрюс занимался политикой, и, если он будет контролировать «Гудок», тот поддержит его партию. Я, управляя «Гудком», поливал грязью обе партии, когда они того заслуживали, и каждую из них порой осыпал цветами, когда они, весьма редко, заслуживали этого. Быть может, я сумасшедший, как говорят другие вроде Смайли и Эла, но, думаю, газета должна вестись именно так, особенно если это единственная газета в городе.

Могу отметить, что это не лучший способ заработка. Он доставил мне немало друзей и подписчиков, но от подписчиков газета дохода не получает. Получает она его от рекламы, а большинство горожан достаточно влиятельных, чтобы давать рекламу, запускали руки в политику, и, по какой бы партии я не бил, я, скорее всего, терял тем самым ещё одно объявление.

Боюсь, эта политика также не способствовала моей подаче новостей. Лучший источник новостей — управление шерифа, а в тот момент шериф Рэнс Кейтс был едва ли не злейшим моим врагом. Кейтс честен, но к тому же он глуп, груб и полон расовых предрассудков; а расовые предрассудки, хоть и не играют большой роли в Кармел-Сити, одна из моих любимых мозолей. В своих колонках я не бил по Кейтсу ни до, ни после его избрания. Он оказался замешан лишь потому, что его оппонент, также далеко не интеллектуальный тяжеловес, за неделю до выборов закатился в кабак в Нилсвилле, где был арестован и обвинён в умышленном нападении и нанесении побоев. «Гудок» сообщил и об этом, а следовательно, нёс, должно быть, ответственность за избрание Рэнса Кейтса шерифом. Но Рэнс помнил лишь то, что я сказал про него, и едва ли хоть раз заговаривал со мной на улице. Что, должен прибавить, ничуть меня не заботило лично, но вынуждало получать все полицейские новости окольным путём.

Позади остались супермаркет, и «Братья Бил», и музыкальный магазин Дика, где я однажды купил скрипку, но забыл взять к ней инструкцию, а теперь за угол, и через улицу...

Дорога домой.

Быть может, я немного набрался, потому что в тот момент был совсем не так трезв, как потом. Но мой разум, ах, он пребывал в том восхитительном состоянии кристальной ясности центра и расплывчатости краёв, том состоянии, что постиг, но неспособен ни объяснить, ни определить любой каждый умеренно выпивающий, состоянии, когда даже Кармел-Сити кажется восхитительным, а его убогая политика и всё ей подобное — забавным.

Позади осталась аптека Папаши Хинкла на углу, где я пил газировку, когда был ребёнком, до того, как отправился в колледж, где сделал большую ошибку, став изучать журналистику. Позади магазин кормов Горхэма, где я работал старшеклассником на каникулах. Позади — театр Бижу. Позади — похоронная контора Хэнка Грибера, через которую прошли оба мои родителя, соответственно пятнадцать и двенадцать лет назад.

На углу у здания суда, где всё ещё горел свет в кабинете шерифа Кейтса, я так развеселился, что за тысячу долларов или вроде того зашёл бы поболтать с ним. Но рядом не было никого, кто бы предложил бы мне тысячу долларов.

Прочь из торгового квартала, мимо дома, где жила Элси Минтон, где она умерла, когда мы