Саймон Толкиен - Последний свидетель Страница 68

И вот в половине пятого судья Грэнджер приговорил леди Грету Робинсон к пожизненному заключению. Никакой реакции на приговор, однако, все репортеры согласились во мнении, что спеси и достоинства в ней ничуть не поубавилось, когда ее повели к выходу после оглашения приговора. Нет, определенно, всем другим подсудимым было далеко до Греты Грэхем.

ГЛАВА 27

Мужчина был одет в белый бумажный костюм. Полиция выдала его взамен одежды, которая была на задержанном, поскольку ее отправили на судебно-медицинскую экспертизу. Но полиция забрала не только одежду. Они забрали также его паспорт, туристическую путевку и повязку, что находилась на шее во время ареста. За повязкой открылся широкий шрам, тянувшийся от правого уха к толстой бычьей шее.

Каждому опытному офицеру полиции было известно, что сама церемония переодевания в бумажный костюм производила сильнейшее психологическое воздействие на любого задержанного, тут же обезоруживала его, развязывала язык на допросах. И расколоть такого подозреваемого становилось проще. Но здесь оказался не тот случай. Мужчина носил жалкий бумажный костюм так, словно тот был пошит на заказ у дорогого портного, то и дело потряхивая выложенной на воротник длинной черной гривой волос. А сидел он, вытянув длинные мускулистые ноги, с таким видом, точно ему было наплевать на все на свете. Сидел и молчал. Просто смотрел на детектива Хернса, и на бескровных его губах играла насмешливая полуулыбка. Полицейский задавал один вопрос за другим, но ответом на них было молчание. Джонатан Барри Роуз умел пользоваться правом хранить молчание.

Хернс понимал: он бессилен. Двигало им теперь просто слепое упорство, и позже, анализируя ситуацию, он так и не мог понять, с чего это вдруг Роуз заговорил. Возможно, просто ему все это надоело. Очевидно, что сидевший рядом во время допроса адвокат с бегающими глазками никакой роли при этом не сыграл. Роуз принадлежал к тому типу мужчин, которые самостоятельно принимают решения.

— Как тебя звать-то? — спросил он вдруг Хернса, перебив на полуслове. Тот как раз спрашивал о его «Мерседесе».

— Сержант детектив Хернс, полиция Ипсвича. Я ведь представился вам в самом начале допроса, мистер Роуз.

— Ясное дело, что представился. Но не назвал при этом своего долбаного имени, сержант. Имя-то имеется? Как назвали родители, если они вообще у тебя были? Или, мать твою, не было?

Роуз говорил тихо и медленно. Ни малейшей угрозы в голосе не угадывалось, как и желания специально употреблять нецензурные слова. А маленькие темные глазки так и впились при этом в сидевшего напротив Хернса.

Хернс на секунду отвернулся, нервно переплел кургузые толстые пальцы. Потом, точно заклинание, произнес про себя строки из инструкции по технике допроса: «Никогда не теряйте спокойствия и самообладания при допросе подозреваемого». Что ж, придется, видно, потрафить Роузу, может, тогда удастся разговорить его.

— Мартин, — ответил он после паузы. — Родители назвали меня Мартином.

— Марти. Смешное имя, особенно для копа. Ну, что ж, Марти, ты ведь, видно, хочешь мне что-то сказать? Я прав?

— Нет. Пока что я задаю вам вопросы, на которые вы отказываетесь отвечать. Впрочем, это ваше право.

— Да будет тебе, Марти. Ты ведь хочешь сказать мне, что я по уши влип. Под самую завязку в дерьме. Мое ДНК соответствует крови, найденной на подоконнике, и тут уж ни черта не поделаешь. А во всем виноват этот урод и кретин Лонни. Это он толкнул меня, когда я пытался вынуть стекло. Он вечно спешит, неймется козлу. До добра это в наши дни не доводит. — И Роуз громко расхохотался.

— Лонни, а как дальше?.. — спросил Хернс.

— А никак. Лонни, и все тут. Не задавай глупых вопросов, Марти. Тебе не к лицу. Так о чем это я?.. Ах, да, ДНК. Ученые обставили нас по всем статьям. Причем не только меня. И тебя тоже, Марти. Твои старомодные полицейские хитрости уже на хрен никому не нужны. Бери себе каплю крови, тащи ее в лабораторию, и нате, пожалуйста, Джонни Разбойник получает десятку. Скоро останешься без работы, вот так, Марти.

— Да, согласен, мир меняется. Но только в вашем случае у нас не было образчика ДНК, чтоб сравнить его с найденным. До тех пор, пока мы вас не нашли.

— Пока я сам не свалился вам в лапы, точно спелая груша. Ничего ты меня не находил, Марти. Мальчишка нашел. Так что советую правильно воспринимать факты. Расследование ты провалил. Тебе просто вышла пруха, вот и все.

— Можете придерживаться своего мнения, мистер Роуз. Но факт состоит еще и в том, что вы арестованы. И это дает вам прекрасную возможность изложить, как все было на самом деле.

— Дядюшка Марти! Всегда заботится о моих интересах. Нет, тебе просто нужны ответы на твои дурацкие вопросы. А знаешь, если вдуматься, почему бы нам действительно не потолковать по душам? Мне все равно кранты благодаря этой гребаной ДНК.

— Убийство. Чья это была идея? Ваша или Греты?

— Моя. Я предложил, потому что она была нужна мне. И у нее хватило куража влезть в это дельце. Она хотела стать миссис Большой Шишкой, а его светлость не собирался разводиться со своей супружницей.

— Стало быть, ваша идея. Хорошо. И когда вы с Гретой впервые заговорили об убийстве?

— Сговорились, да? Ну, незадолго до этого самого убийства. Просто как-то увидел ее фотку в газете, как выходит она из какой-то крутого ресторана под ручку с этим слизняком, Питером Робинсоном. Нашел ее, пришел потолковать. До этого мы не виделись больше года.

— И что же она вам сказала?

— Ну, сперва ей эта идея не глянулась. Не хотела пачкать свои ручки. Но потом передумала. Это когда я пригрозил, что расскажу ее любовнику о нас. Я всегда был ее самым большим секретом. Грета даже родителям не сказала, что мы собираемся пожениться. Пришлось регистрироваться в Ливерпуле, где нас никто не знал. Ну и, короче, она подписалась на то, чтобы убрать ее светлость, правда, потом все тянула время, просила меня обождать, до тех пор пока не убедится, что его светлость у нее на крючке. Под конец мне все это здорово надоело.

— Ну а чья была идея вернуться в дом перед судом? Ваша или Греты?

— Моя. Она потом жутко обозлилась. Любила этого крысеныша, ну, во всяком случае, раньше.

— И что же вы собирались сделать с Томасом?

— Собирался сделать так, чтоб он испарился к чертовой бабушке. Отдать его Лонни. Уж он-то всегда умел обращаться с маленькими гаденышами.

Роуз говорил ровным, спокойным голосом, но все же один раз сорвался, выпустил пары. Словно кто-то на секунду приотворил дверь и тут же ее захлопнул, но Хернс успел заметить нечто чудовищное и непристойное, что нормальному человеку даже вообразить трудно.

— Испариться на время или навсегда? — спросил он.

Роуз улыбнулся и промолчал.

— И Грета, разумеется, тут ни при чем?

— Ну, ясное дело. Мать вашу, я ведь уже сказал! Что, оглох, что ли? Томас был ребенком, а у нее детей никогда не было. Эта милашка Грета Роуз — сумасшедшая дура, но ведь ты это уже и без меня понял, верно, Марти? Взять, к примеру, медальон. Кретинская идея. Но она на ней настояла. Ни за что не отдал бы ей эту побрякушку, знай, что она с ней сделает. Это ж надо, спрятать гребаный медальон в стол и ждать, когда щенок найдет его. Даже Лонни никогда бы так не поступил.

Сама мысль о том, что Роуз считает чуть ли не всех дураками и полоумными, показалась Хернсу нелепой и смехотворной, но он промолчал.

— Ну а что произошло с драгоценностями? — спросил он.

— Об этом забудь, Марти. Все равно никогда не скажу. Неужели не понятно?

— А как вы относились к тому, что ваша жена живет с другим мужчиной, с Питером? Тоже, наверное, были не слишком рады.

— Бывшая жена, Марти. Как, ты ничего не знаешь? Тоже мне, детектив долбаный. Бедный Ипсвич. Не повезло ему. Иначе не скажешь.

Хернс с трудом подавил желание как следует врезать Роузу. А тот все больше заводился, и детектив опасался одного: вдруг он замкнется и не станет больше отвечать на вопросы.

— Ну, хорошо, бывшая жена. Но все равно это, наверное, вас огорчало.

— Да ни капельки! Грела сама мысль о том, что мистер Большая Шишка трахается с убийцей его родной жены. И самое сладкое тут — приговор суда. Теперь он знает, кто такая Грета, и будет жить с этой мыслью до конца своих гребаных дней. Поделом ему, слизняку и ублюдку.

— Что значит поделом? Вам-то он что плохого сделал?

— Спал с Гретой. Разве этого мало?! — завопил Роуз. Он окончательно потерял самообладание. — Если б не эта тварь, она бы осталась со мной. Я увел ее от этой грязной свиньи, ее папаши, я женился на ней! И не моя вина, что она жрала эти гребаные таблетки и потеряла ребенка.

— Стало быть, вы ни в чем не считаете себя виноватым, так, что ли, понимать, мистер Роуз? Ни в чем не повинная женщина погибла из-за вас. Мальчик потерял мать. А вы, выходит, ни в чем не виноваты?..