Эрл Гарднер - Что-то вроде пеликана Страница 7

– Говорит, двустволка фирмы «Итабор», и он готов продать ее за пятнадцать долларов.

– Настоящий «Итабор»! – воскликнул Пакерсон. – И всего за пятнадцать долларов?

Большой любитель огнестрельного оружия, Пакерсон не мог отказаться от подобного предложения. Это было бы все равно что для страстного футбольного болельщика отказаться от билета на финал мирового первенства.

– Пропустите его, – решительно скомандовал Фрэнк.

Пакерсон ожидал увидеть какого-нибудь потасканного индивидуума с длинными волосами и воспаленными глазами. И совсем не был готов встретить обходительного, прекрасно одетого джентльмена, который стремительно вошел в кабинет редактора многотиражки с портфелем в правой руке и двумя кожаными ружейными футлярами через левое плечо.

И тут Пакерсона внезапно охватило подозрение.

– Просил бы понять меня правильно, уважаемый, – строго сказал он. – Я не покупаю оружие у незнакомцев. Прежде мне нужно знать все о предлагаемых ружьях.

– Да, конечно, – охотно согласился Лестер Лейт. – Могу представить вам счет из магазина, где купил эти ружья.

– Одного счета недостаточно, – покачал головой хозяин кабинета. – Мне нужны также кое-какие сведения о вас. Названная вами цена… Она просто абсурдна, если речь идет о подлинной двустволке фирмы «Итабор».

Лестер Лейт рассмеялся.

– Хотите, я назначу цену в шестьдесят долларов?

Пакерсон покраснел.

– Я готов купить еще одно ружье за подходящую цену. Но никак не ожидал увидеть хорошо одетого незнакомца – обладателя двух ружей, предназначенных для продажи. Думаю, вы должны меня понять, мистер…

– Лейт, – подсказал посетитель.

– Полагаю, вы способны войти в мое положение, – повторил хозяин кабинета.

Лестер Лейт опять рассмеялся.

– Видите ли, мистер Пакерсон, я хочу продать этот «Итабор» так дешево, потому что просто не могу попасть из него в цель. У меня есть еще ружье фирмы «Беттербилт». И оно бьет абсолютно без промаха.

Пакерсон покачал головой:

– А вот мне не нравятся ружья фирмы «Беттербилт». Я предпочитаю «Итабор» с вертикальным расположением стволов.

– Тогда вам понравится это ружье, – уверенно сказал Лейт. И открыл один из ружейных чехлов.

Охваченный нетерпением Пакерсон сначала бегло, но внимательно осмотрел ружье. Собрал его, проверил затвор и даже раз прикинул его к плечу. Затем вернул Лейту.

– Так сколько вы хотите получить за него? – с удивлением спросил он.

– Пятнадцать долларов.

Пакерсон не мог скрыть подозрения.

– Если вам нужны поручительства, можете позвонить в мой банк, – спокойно сказал Лейт.

– Вы знаете, сколько стоит новое ружье этой марки? – еще раз спросил Пакерсон.

– Конечно, – последовал лаконичный ответ.

– Тогда почему продаете за пятнадцать долларов? – в полном недоумении вопрошал редактор многотиражки.

Поколебавшись, Лейт ответил:

– Скажу вам совершенно честно, мистер Пакерсон. Мне кажется, в стволе ружья есть небольшой дефект. Его трудно заметить. Но если подойти к окну и заглянуть в ствол при солнечном свете, то можно заметить какую-то странную линию.

Пакерсон подошел к окну и, направив ствол на солнце, тщательно осмотрел его. Лестер Лейт остался у стола Пакерсона. Он невозмутимо курил сигарету. После детального осмотра Пакерсон обернулся к Лейту.

– Я ничего не заметил… Впрочем, возможно, и есть небольшой изъян. Но все равно я должен сказать, это ружье стоит намного дороже пятнадцати долларов.

– По правде говоря, мистер Пакерсон, – замялся посетитель, – я надеялся, что, существенно снизив цену на ружье, смогу уговорить вас взглянуть на мою рукопись…

Редактор многотиражки упрямо покачал головой.

– Мы не покупаем информацию из внешних источников, – еще раз повторил он.

– Тогда, пожалуй, – с достоинством сказал Лейт, – я предложу взглянуть на мое ружье какому-нибудь другому редактору.

Лицо Пакерсона покраснело еще больше.

– Так вот в чем дело! Вы хотели дать мне взятку. Предлагая купить «Итабор» за десятую часть его цены, рассчитывали, что я куплю у вас рукопись за пятьсот долларов. Да вы просто проходимец! Убирайтесь отсюда! И заберите ваше ружье! За кого же вы меня принимаете? – кипятился он. – Какая жалкая дешевка!

Лестер Лейт, изо всех сил стараясь сохранить достоинство, спокойно взял портфель, перекинул ружейные чехлы через плечо и медленно вышел. Фрэнк Пакерсон, продолжая осыпать Лейта оскорблениями, сопровождал его до самой двери.

Выходя из лифта, Лестер Лейт заметил Бернис Лэмен, секретаршу президента «Точприбора». Девушка спешила от автобусной остановки к входу в коммерческий центр Руста. Он подождал, пока она его заметит.

– Какая встреча! – громко воскликнул он. – И какой у вас счастливый вид!

– Да, у меня все в порядке, – приостановившись, ответила девушка. – Но что здесь делаете вы, да еще с таким арсеналом?

– Я просто в отчаянии, – не ответив прямо на ее вопрос, проговорил Лейт. – Я так долго работал над статьей, а ее отклонили.

– И куда вы ее предлагали? – поинтересовалась Бернис.

– В «Новости „Точприбора“». Ваш редактор, Фрэнк Пакерсон, отверг ее.

– Боже мой! – воскликнула девушка. – У него же нет денег, чтобы заказывать статьи.

– Для меня деньги не имеют значения, – вздохнул Лейт. – Я только хотел видеть в прессе свое имя.

Бернис Лэмен удивленно уставилась на него, нахмурив тонко очерченные брови.

– Вы это серьезно?

– Никогда в жизни не был серьезнее. Но оставим мои проблемы. Расскажите лучше, чему вы так радуетесь.

– Я получила персональные извинения от Джезона Бельвю, – просияла она, отвечая. – Одновременно он позволил мне вернуться на работу.

– Вас, значит, реабилитировали? – пошутил Лестер Лейт.

– По крайней мере, разрешили вернуться на работу.

– Не вижу особых причин для радости, – задумчиво проговорил Лейт.

– Просто вы не попадали в ситуацию, – обиделась девушка, – когда живешь на зарплату, а тебя увольняют при подозрительных обстоятельствах. После этого никуда ведь не устроишься.

– Тогда по поводу вашей реабилитации надо выпить, – заявил Лейт. – Вы отпразднуете победу, а я попытаюсь утешиться.

– Но я спешу на работу… – замялась Бернис.

– Напротив, этого не надо делать, – возразил Лейт. – Где ваше чувство независимости? Неужели вы им все простите? Затащили вас в детективное бюро, допрашивали, потом передали в руки полиции. Запачкали вашу репутацию грязными подозрениями, выставили на посмешище перед остальными сотрудниками фирмы! А теперь вы охотно хватаете эту жалкую подачку и торопитесь на работу?

– Но почему мне этого не делать?

– Потому что есть лучший выход, – наставлял секретаршу Лейт. – Нужно заставить уважать себя. Вы должны потребовать публичных извинений и компенсации хотя бы за ущерб, который они нанесли вашему доброму имени.

– Боюсь, я не способна на это, – засомневалась девушка.

Лейт окинул ее критическим взглядом.

– Вы недооцениваете свои способности, – заявил он.

Бернис Лэмен покраснела и смущенно улыбнулась.

– Ах, мистер Лейт, я действительно очень огорчена тем, что вашу статью отклонили. Но, к сожалению, не могу остаться с вами – нужно спешить на работу.

Лестер Лейт не хотел так просто отпускать ее.

– Могли бы вы уделить мне всего полчаса? – попросил он, указывая на свою машину у обочины.

Девушка заколебалась.

– Если вы разрешите мне переговорить с Джезоном Бельвю, – поспешно продолжил он, – я уверен, президент принесет вам извинения перед лицом всего коллектива «Точприбора».

– Это было бы чудесно, – покачав головой, промолвила Бернис. – Но Бельвю скорее умрет, чем сделает это.

– Давайте обсудим все более детально за бокалом вина, – предложил Лейт. – Кстати, я знаю чудесное место, где готовят отличный кофе с коньяком и пряностями… Ну, пожалуйста, я вас очень прошу.

– Ну хорошо, только ненадолго, – сдалась секретарша. – Мне нельзя опаздывать.

Через пятнадцать минут, сидя за ресторанным столиком, они наблюдали, как искусный официант готовил соблазнительную смесь. Видели голубое пламя горящего коньяка, распространявшего вокруг экзотический аромат. Помешав кофе серебряной ложкой, официант налил ароматный напиток в две чашки. Затем скромно удалился.

– Разрешите мне сейчас позвонить Джезону Бельвю, – продолжал гнуть свою линию Лейт.

– А что вы ему скажете?

– Скажу, что он совершил в отношении вас ужасную несправедливость. Поэтому вы не вернетесь на работу, пока он не выплатит вам десять тысяч долларов и не принесет публичных извинений. Затем, поторговавшись, соглашусь на пять…

Бернис недоверчиво улыбнулась.

– Через пять минут после вашего звонка я лишусь работы…

Лейт достал из кармана бумажник. Вытащил из него десять банкнотов по сто долларов и ровной стопкой положил их на скатерть.

– Ставлю тысячу долларов, – заявил он, – что ничего такого не случится.