Шерлок Холмс. Его прощальный поклон - Артур Конан Дойль Страница 8

– Я, как вы велели, мистер Холмс, смотрел за воротами, – сообщил наш эмиссар, он же уволенный садовник. – Когда выехал экипаж, я проследил за ним до станции. Леди ступала как во сне, но, когда ее сажали в поезд, ожила и стала вырываться. Ее затолкали внутрь – а она наружу. Я отбил ее – и в кэб. И вот мы тут. Не забуду, как он таращился на меня из поезда, когда я ее уводил. Дать ему волю, так я до завтра бы не дожил. Глаза чернущие, желтая рожа перекошена – дьявол, да и только.

Мы отвели даму наверх, уложили на софу, и после двух чашек крепчайшего кофе наркотический туман рассеялся. Холмс вызвал к себе Бейнза и быстро ознакомил его с обстановкой.

– Ага, сэр, вы дали мне те самые доказательства, которые мне нужны. – Инспектор проговорил это благодарным тоном и пожал моему другу руку. – Я с самого начала шел по тому же следу.

– Что? Вы следили за Хендерсоном?

– Как же, мистер Холмс, когда вы ползали по кустам у Хай-Гейбл, я сидел на дереве и видел вас сверху. Вопрос был только в том, кто первым добудет доказательства.

– Тогда зачем вы арестовали мулата?

Бейнз усмехнулся:

– Я не сомневался, что Хендерсон – как он себя называет – поймет, что попал под подозрение, а потому затаится и не станет ничего предпринимать, пока опасность не минует. Чтобы убедить Хендерсона, будто полиция пошла по ложному следу, я и арестовал не того. Я знал, что в таком случае он постарается удрать и мы сможем добраться до мисс Бернет.

Холмс похлопал инспектора по плечу:

– Вы отличный профессионал и далеко пойдете. В интуиции вам не откажешь.

Бейнз зарделся от удовольствия:

– По моему распоряжению всю прошлую неделю на станции дежурил наш человек в штатском. Куда бы ни отправились обитатели Хай-Гейбл, он за ними проследит. Но когда мисс Бернет от них вырвалась, он, наверно, растерялся. Однако ваш человек ее подобрал, и все закончилось хорошо. Без ее показаний арест невозможен, это ясно, так что чем скорее мы их снимем, тем лучше.

– Она оживает на глазах, – заверил Холмс, посмотрев на гувернантку. – Но скажите, Бейнз, кто он такой, этот Хендерсон?

– Хендерсон, – ответил инспектор, – это дон Мурильо, некогда называвшийся Тигром Сан-Педро.

Тигр Сан-Педро! История этого человека мгновенно всплыла у меня в памяти. Он приобрел известность как самый злостный, кровожадный тиран, какой когда-либо правил страной с претензией на цивилизацию. Бесстрашный и полный сил, он сумел так управиться с запуганным населением, что его гнусный режим терпели десять или двенадцать лет. Его имя вызывало ужас по всей Центральной Америке. Но под конец весь народ восстал против диктатора. Хитрость его, однако, не уступала жестокости: при первых слухах о грядущих беспорядках он распорядился тайно погрузить свои сокровища на корабль с командой из его преданных сторонников. Назавтра восставшие взяли штурмом безлюдный дворец. Диктатор, со своими двумя детьми, секретарем и богатствами, от них ушел. С этого момента новых сведений о нем не поступало, и европейская пресса немало изощрялась в догадках, какую личину он теперь носит.

– Да, сэр, дон Мурильо, Тигр Сан-Педро, – кивнул Бейнз. – Если вы поинтересуетесь, мистер Холмс, то убедитесь, что цвета Сан-Педро – зеленый и белый, то есть те, что упомянуты в записке. Он называл себя Хендерсоном, однако я проследил его путь в обратном порядке: Париж, Рим, Мадрид и, наконец, Барселона, где пристал в восемьдесят шестом году его корабль. Все это время его разыскивали, чтобы отомстить, но лишь недавно напали на след.

– Его нашли год назад, – заговорила мисс Бернет, которая успела выпрямиться и настороженно ловила каждое наше слово. – Однажды на него уже покушались, но, видно, какой-то злой дух его оборонил. Вот и на сей раз погиб Гарсиа, этот благородный рыцарь, изверг же ушел от расплаты. Но будет другая попытка, за ней еще, пока правосудие не свершится; это так же неизбежно, как завтрашний восход солнца.

Худые кисти женщины сжались в кулаки, усталое лицо побелело от ненависти.

– Но как вы, мисс Бернет, оказались вовлечены в это дело? – спросил Холмс. – Что заставило английскую леди вступить в убийственный заговор?

– Я вступила в заговор, потому что невозможно было добиться справедливости иным путем. Что за дело английскому правосудию до рек крови, пролитых когда-то в Сан-Педро, или до краденых сокровищ, увезенных на корабле? Вы смотрите на эти преступления так, словно они совершены на другой планете. Но нам известно все. Мы в страдании и печали познали истину. Для нас Хуан Мурильо – страшнейшее из исчадий ада, и мы не успокоимся, пока кровь его жертв вопиет об отмщении.

– Не сомневаюсь, то, что вы о нем говорите, правда. Я слышал, он был настоящим зверем. Но как это коснулось лично вас?

– Я все вам расскажу. Негодяй повадился уничтожать под разными предлогами всякого, кто мог со временем сделаться ему опасным соперником. Мой муж (да, мое настоящее имя – синьора Виктор Дурандо) был послом Сан-Педро в Лондоне. Здесь мы встретились и поженились. Свет не видал человека благородней его. К несчастью, Мурильо прослышал о выдающихся качествах моего мужа и под каким-то предлогом вызвал его на родину, где его ожидал расстрел. Муж предвидел свою судьбу и отказался взять меня с собой. Имущество его было конфисковано, я осталась с жалкими грошами и разбитым сердцем.

Тиран пал. Как вы только что описали, он сумел бежать. Но многие из тех, чью жизнь он погубил, чьи родные и близкие претерпели пытки и смерть от его рук, не пожелали смириться. Они объединились в общество, которое не будет распущено, пока не достигнет своей цели. После того как мы обнаружили павшего деспота под маской Хендерсона, мне было поручено проникнуть к нему в дом и сообщать остальным о его передвижениях. Я смогла это сделать, устроившись к нему гувернанткой. Он и понятия не имел о том, что женщина, неизменно сидевшая напротив него за обеденным столом, была женой человека, которого он в одночасье отправил на тот свет. Я улыбалась нанимателю, учила его детей и ожидала своего часа. Одно покушение было предпринято в Париже, оно не удалось. Мы быстро меняли адреса, чтобы запутать преследователей, и наконец, проехав по всей Европе, вернулись в тот дом, который Мурильо снял, когда прибыл в Англию впервые.

Но здесь его ждали новые вершители правосудия. К его возвращению готовились Гарсиа, чей отец занимал в Сан-Педро высший пост до