Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) Страница 87

– Понимаю. Тогда, я думаю, мы можем быть совершенно уверены, что покинувший ваш кабинет флакончик с лекарством не содержал ничего, что могло бы причинить больному вред. И когда вы его отправили?

– В тот день мальчик-посыльный забрал у меня четыре флакончика с лекарствами в четверть одиннадцатого. Возможно, на пять минут позже.

– Да, есть подтверждения, что он доставил лекарство в дом мистера Уотерхауса вскоре после половины одиннадцатого. Флакончик был запечатан?

– Я заткнул его пробкой, завернул и запечатал. На пакете написал фамилию мистера Уотерхауса.

– В пути, надеюсь, с флакончиком никаких манипуляций не производили. – Коронер задумчиво посмотрел на Глена. – Доктор Брум, после смерти мистера Уотерхауса этот флакончик никто не видел. Вы не знаете, что с ним случилось?

– К сожалению, нет. Могу только сказать, что поздно вечером пятого сентября флакончика в спальне мистера Уотерхауса уже не было. Я его искал, чтобы дать больному лекарство.

– Вы спрашивали его о флакончике?

– Да. Он сказал что флакончик где-то здесь, но я его не нашел.

– Очень любопытно. Еще один вопрос, доктор Брум. Миссис Уотерхаус с вами обсуждала вопрос кремации ее супруга?

– Обсуждала.

– Она желала его кремировать?

– Во всяком случае, не возражала. Она спрашивала моего совета.

– И что вы посоветовали?

– Я посоветовал кремацию, поскольку таково было желание самого мистера Уотерхауса. Однако в конце концов миссис Уотерхаус решила этого не делать.

– Понимаю. Спасибо, доктор Брум.

– Слава Богу, кончилось, – пробормотал Глен, вернувшись на свое место.

Перед коронером его сменила Рона.

Ее показания не содержали ничего нового. Она коротко рассказала о болезни Джона и его смерти, объяснила, как получилось, что она стала за ним ухаживать. Подтвердила показания брата относительно обстановки в его кабинете, пояснила, как получилось, что в то утро он готовил лекарство для Джона вместо нее. Насчет флакончика Рона сказала, что в спальне больного его не видела. Насчет промывания желудка и уколов коронер ничего не спросил, видимо, не знал. Значит, о своих действиях до прибытия брата Рона полицейским не рассказала. И правильно сделала. Коронер начал бы придираться. Ведь у нее не было медицинского образования, хотя я бы доверился ей без всяких сомнений.

Рона подробно описала состояние Джона, когда пришла к ним в тот вечер прямо со станции. Поезд из Торминстера прибыл в пять пятьдесят семь.

Коронер задал ей еще пару вопросов относительно намерения Анджелы кремировать тело супруга. Понимая, куда он клонит, Рона твердо заявила, что Анджела на кремации ни в коей мере не настаивала. Ей было все равно.

Коронер намеревался уже отпустить Рону, но затем, подумав, задал еще вопрос:

– Мисс Брум, в разговоре с вами мистер Уотерхаус упоминал, что пятого сентября вместо предписанной дозы выпил половину флакончика?

– Нет, – ответила она.

На ее место коронер вновь вызвал Глена и задал ему тот же вопрос.

Глен ответил утвердительно.

– Он объяснил, почему так сделал?

– Мистер Уотерхаус сказал, что надеялся таким способом унять возникшую острую боль.

– На этикетке флакончика было написано точное предписание?

– Конечно. Одна столовая ложка каждые четыре часа.

– Как вы отреагировали, когда узнали, что мистер Уотерхаус сделал?

– Я сказал ему, что это глупо и что, слава Богу, лекарство не содержит никаких сильных компонентов.

– Но это вас не встревожило?

– Нет. Вреда он себе таким способом причинить не мог.

– Благодарю вас, доктор Брум. Это все.

Затем место свидетеля занял испуганный мальчик, доставивший Уотерхаусу лекарство. Он уточнил, что передал его в половине одиннадцатого.

Мальчика отпустили, и затем наконец пришел момент, который я предвкушал без особой радости.

– Следующим, – объявил коронер, – приглашается мистер Сьюэлл.

Глава восьмая

Флакончик нашелся

1

Однако мои мучения отложили. Я не успел дойти до места свидетеля, как коронер, пошептавшись с разными значительными лицами, собравшимися вокруг его стола, объявил перерыв на обед. И мы с напряженными лицами людей, привыкших к вниманию публики, протолкнулись через толпу и направились по домам. Гарольд пошел в другую сторону, а Глену и Роне некоторое время было с нами по пути.

– Ну и какое у тебя, мой друг, впечатление от всего этого? – спросила Рона, когда мы отошли подальше от толпы.

– Пока… – начал я, но она меня оборвала.

– А то, что они с очевидностью нацелились на Анджелу, как тебе это нравится?

– Ну как это может нравиться, когда коронер пытается внушить присяжным, что яд в лекарство добавила Анджела?

– Вот именно. Посмотрим, насколько он преуспеет. Как ты думаешь, Глен?

Тот очнулся от размышлений.

– Вряд ли они вынесут обвинительный вердикт. Там в жюри есть хорошие парни, которые любили Джона и не хотели бы видеть его жену на скамье подсудимых. Но держать пари на этот счет я бы не стал.

– Многое зависит от других свидетелей, – сказала Рона, – например, от Френсис и Дугласа.

Моя жена поежилась.

– Рона, тебе Джон действительно ничего не говорил о том, что выпил половину флакончика?

– Говорил, – спокойно ответила та. – Но я не считаю зазорным давать ложные показания, если это помешает судебной ошибке.

– Я не согласен, – подал голос Глен. – Надо было сказать правду, тогда бы стало известно, чего они хотят.

Я посмотрел на Рону.

– А ты уверена, что Анджела тут ни при чем? И если не она, то кто же?

– С этим пусть разбирается полиция, – отозвалась Рона. – Я не собираюсь выдвигать никаких версий.

Мы дошли до поворота и постояли пару минут.

– В любом случае, – сказала Френсис, – все скоро прояснится. Или нет?

– Не знаю. – Рона пожала плечами. – Ты думаешь, что тут замешано что-то такое, о чем мы не догадываемся?

– Пошли, – сказал Глен. – Я хочу есть.

2

Насчет себя я зря волновался. Все прошло гладко.

А вот Френсис…

Когда мы вошли в здание школы, она каким-то образом ухитрилась ускользнуть от меня куда-то вбок. Затем я с удивлением увидел ее в окружении суперинтенданта Тиммса, инспектора, коронера и высокого, по-военному выглядящего мужчины, как позднее выяснилось, недавно назначенного начальника полиции графства. Они о чем-то с ней говорили, как мне показалось, возбужденно. Затем она заняла свое место рядом со мной. Я вопросительно посмотрел на нее, но Френсис напустила на себя таинственность и отрицательно покачала головой. Затем меня вызвали.

Вопросы коронера показались мне поверхностными и формальными. Он попросил описать состояние Джона, когда я к нему пришел в тот вечер. Потом я рассказал о той знаменательной беседе после ужина в доме Уотерхаусов, по существу, подтвердив показания Глена. Рассказал я также и о том, как нашли завещание Джона, и что Анджела, кажется, была безразлична к его содержанию. Вот и все. Коронер как будто забыл о флакончике с лекарством, чему я был несказанно рад.

Затем вызвали Френсис.

– Пожелай мне удачи, – прошептала она со странной улыбкой.

Я проводил ее глазами. Она выглядела очень симпатичной в аккуратном твидовом костюме и кокетливой шляпке с маленьким пером. Мне показалось, что она совершенно спокойна.

– Миссис Сьюэлл, – произнес коронер со значением, – вы только что имели важный разговор с представителями полиции. Прошу вас изложить его содержание для присяжных. Речь идет о том первом дне пятого сентября, когда вас с мужем пригласили к Уотерхаусам.

Я задержал дыхание.

– Получив известие, – начала она бодрым тоном, – мы с мужем сразу направились к ним. Он остался с мистером Уотерхаусом в библиотеке, а я поднялась наверх к его супруге, которая были расстроена по поводу его неожиданного недомогания. Затем муж попросил меня позвонить доктору Бруму, что я и сделала. После прибытия мисс Брум я вернулась к миссис Уотерхаус и оставалась с ней с короткими перерывами весь вечер. Перед уходом поднялась наверх попрощаться с мистером Уотерхаусом и пожелать скорого выздоровления. Спросила, знает ли он причину болезни, он ответил, что не знает. Затем добавил, что лекарства, которое прислал доктор Брум, он решил принять побольше, думал, что оно поможет, а лекарство не оправдало ожиданий. Мистер Уотерхаус говорил это шутя, но я решила незаметно забрать у него этот флакончик, потому что передозировка вредна. Это общеизвестно. Доктору Бруму я об этом не сказала, побоялась, что он меня отругает за то, что лезу не в свое дело.

Френсис замолкла.

В зале стояла гробовая тишина. Признаюсь, я чувствовал себя довольно скверно.

– Давайте внесем ясность, – сказал коронер. – Итак, вы в тот вечер пятого сентября приблизительно в девять забрали из спальни мистера Уотерхауса флакончик с лекарством, и он все время был у вас, пока вы не принесли его сюда сегодня и в моем присутствии передали суперинтенданту Тиммсу. Это верно?