Альберт Баантье - Маска смерти Страница 10

— Ну и дальше?

Фледдер осторожно потрогал кончиками пальцев ссадину под глазом.

— Я спросил у Рихарда: может, сотрудники проходили перед ним слишком быстро, и он не успел их всех хорошенько рассмотреть? Он повернулся ко мне, и я увидел, что у него какой-то странный затуманенный взгляд, мне показалось, мои слова до него просто не доходят. Рихард вдруг направился мимо меня к доктору Лестерхейзу, он надвигался на него медленно, угрожающе… «Где она? — спросил он каким-то сдавленным голосом. — Где моя Розочка? Что с ней сделали?»

Де Кок напряженно ловил каждое слово.

— Что же дальше?

Молодой следователь нервно взъерошил светлые волосы.

— Тут только я понял свою ошибку! — сказал он. — Я же видел, что Рихард Недервауд как бы не в себе, он словно потерял рассудок! Я бросился между ними и попробовал удержать его, но парень сильный, как медведь. Доктор Лестерхейз поспешил ретироваться, а мы с Рихардом покатились по полу. Этот верзила словно спятил: он молотил меня изо всех сил. Вокруг кричали люди, кто-то помчался звонить в полицию. К счастью, ребята с Лодевейк ван Досеелстраат прибыли через пять минут, иначе мне пришлось бы туго.

Де Кок молча потеребил кончик своего носа.

— Где он сейчас? — поинтересовался инспектор.

— Кто? Рихард Недервауд?

— Да.

Фледдер ткнул пальцем в левую стену.

— В комнате для допросов. Пусть немного успокоится.

Де Кок поднялся из-за стола и направился к двери. Фледдер крикнул ему вслед:

— Комиссар звонил. Он хочет поговорить с вами.

Старый сыщик устало прикрыл глаза.

— Только этого мне сейчас не хватает!

7

Неспешным широким шагом Де Кок пересек просторный коридор и подошел к кабинету комиссара полиции. Остановившись перед массивной дверью, он тихонько постучал и осторожно толкнул дверь.

Сегодня он был совсем не расположен к беседе с начальством. Пока им с Фледдером нечего доложить комиссару, но ведь прошло всего два дня, как они приступили к расследованию, и сколько-нибудь заметных результатов оно, разумеется, еще не дало.

В цивилизованной стране, — а Де Кок, безусловно, причислял к таковым Нидерланды — люди не исчезают просто так, без следа. Такого не могло и не должно быть! Хотя в некоторых государствах подобные вещи стали нормой жизни, в Нидерландах — Де Кок готов был в этом поклясться — такого не будет никогда!

И все же им самим допущен какой-то просчет, где-то кроется ошибка… Невозможно логически объяснить это бесследное исчезновение двух женщин и те странные обстоятельства, при которых оно произошло.

Среди женщин встречаются натуры очень разные: и наивные романтичные особы, и отъявленные авантюристки, которые бездумно бросаются в бурный круговорот любовных приключений, чтобы через несколько месяцев очнуться и осознавать свой полный крах. Хорошо бы узнать, к какому типу женщин принадлежали эти две: Розалинда ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра… Что руководило их поступками?

Комиссар Бейтендам поднялся ему навстречу из-за стола — высокий стройный импозантный мужчина с тонким, всегда плотно сжатым ртом и неизменно суровым, напряженным взглядом холодных серых глаз.

Де Кок остановился посреди кабинета и, встретив так хорошо знакомый ему испытующий взгляд комиссара, мгновенно избавился от всех своих сомнений и раздумий, расправил плечи и приготовился к обороне.

— Вы хотели видеть меня, комиссар? — В звенящем голосе Де Кока прозвучал вызов.

Комиссар Бейтендам слегка наклонился вперед и навалился грудью на стол.

— Вот что, Де Кок, — рявкнул он, — ответьте мне, Бога ради, чем это вы занимаетесь в последние дни?

Старый сыщик реагировал на начальственный окрик довольно спокойно.

— «Бога ради», — певуче протянул он, — насколько я понимаю, это формула, в которую отныне облекаются закон и право?

Комиссар явно не оценил его иронию.

— Именно! — Бейтендам стукнул кулаком по столу, словно припечатывая это слово.

Де Кок благодарно кивнул ему.

— В таком случае, я «Бога ради» веду порученное мне расследование, — парировал он реплику комиссара.

Тот гневно сверкнул глазами.

— Оставьте для другого случая эти ваши штучки, Де Кок! — сухо бросил комиссар. — Извольте отчитаться, как идет расследование!

— Вам, должно быть, уже известно, комиссар, — невозмутимо начал Де Кок, — что при загадочных обстоятельствах исчезли две женщины…

Комиссар прервал его, нетерпеливо взмахнув рукой.

— Вы опираетесь, инспектор, на показания довольно странных, не вызывающих никакого доверия свидетелей! — заорал он, схватив со стола какой-то листок. — «Подозрительный тип, сутенер и молодой человек, который явно не в себе», — прочел комиссар, ткнув пальцем в докладную записку. — И на основании этих показаний вы посмели обвинить администрацию и персонал амстердамской больницы, известной своей солидной репутацией, в соучастии… в похищении… в укрывательстве преступника и тому подобных деяниях, являющихся плодом вашей необузданной фантазии!

Де Кок растерялся от неожиданности.

— Я… никого ни в чем не обвинял…

— На основании заявлений этих двух недоумков, — продолжал кричать комиссар, — вы переполошили всю больницу — и персонал, и больные в ужасе от ваших необдуманных действий! — Он прямо задыхался от злости. — Главный врач клиники доктор Ван Беммелен высказал мне свое крайнее неудовольствие по поводу того скандала, который вы учинили сегодня утром в его больнице. Он обратился к нашему советнику юстиции господину Схаапсу и потребовал, чтобы вы прекратили расследование. И я не смог с ним не согласиться.

Де Кок не верил своим ушам.

— Доктор Ван Беммелен? Но я никогда не видел этого почтенного господина и ни разу не общался с ним…

Однако комиссар Бейтендам не желал ничего слушать.

— Вы, очевидно, считаете, что за все происшедшее сегодня утром несет ответственность ваш помощник Фледдер? Но ведь мне известно, что он действовал по вашему указанию!

— Так точно! — подтвердил инспектор. — И если он в подобных случаях будет действовать столь же оперативно, из него получится хороший следователь.

Побагровевший от гнева Бейтендам, словно не слыша его, продолжал:

— Я приказываю вам немедленно прекратить расследование! Слышите, Де Кок? Имейте в виду: доктор Ван Беммелен получил предписание Министерства здравоохранения и культуры отклонять любые попытки вторгаться на территорию клиники сыщиков, которые расследуют это вымышленное исчезновение двух женщин!

Закончив эту длинную тираду, комиссар перевел дух, опустился в кресло и со вздохом взял со стола какой-то листок.

— У меня в руках ваше заявление об отпуске на время проведения праздника «Сейл Амстердам». Я пошел вам навстречу и передал руководство группой по борьбе с карманниками другому сотруднику. — Он взглянул на Де Кока с нескрываемым торжеством. — С этой минуты можете считать, что вы в отпуске!

Де Кок бросил взгляд на свое заявление, и ему показалось, что белый листок в руках у комиссара растет на глазах. Он быстро выхватил у него заявление и, разорвав его на мелкие клочки, бросил на пол, так что они разлетелись по ковру.

— Никакого отпуска! — твердо сказал он, глядя комиссару в глаза.

Бейтендам вскочил с места. Он был вне себя от ярости — не только лицо, даже шея у него побагровела. Вытянув дрожащую руку, он указал инспектору на дверь.

— Вон!

Де Кок не заставил его повторять приказание.

Вскинув подбородок, Фледдер внимательно посмотрел на Де Кока.

— Я вижу, у вас опять дело зашло далеко… — встревоженно произнес он.

— Что ты имеешь в виду?

— Снова поцапались?

Старый сыщик со вздохом опустился в кресло.

— Намного хуже… меня отстранили от этого расследования! — Он грустно улыбнулся. — Комиссар потребовал, чтобы я немедленно ушел в отпуск, а я в ответ разорвал свое заявление у него на глазах.

Фледдер был поражен.

— Но ведь это невозможно!

— Что именно?

— Уже невозможно прекратить это расследование!

Де Кок беспомощно развел руками.

— Комиссар трус и всегда был трусом, насколько я его знаю. Стоит только в дело вмешаться высокому начальству, он сразу прячет голову под крыло. Главный врач больницы Южного Креста наябедничал на нас комиссару, а потом связался с советником юстиции. В результате Министерство здравоохранения и культуры приказало прекратить расследование.

— Ну и комиссар, конечно, разъярился… — печально подвел итог Фледдер.

— Да, и особенно после того, что случилось сегодня утром!

Молодой следователь смущенно отвел глаза.

— Это я во всем виноват. Я опять раньше времени забежал вперед. Мне следовало подождать вас и вести этот разговор с главным врачом в вашем присутствии.