Александр Ли - Вышибала Страница 12

Я зажмуриваюсь от яркого света и вдруг понимаю, что против меня не осталось ни одной улики, и отупело смотрю на браслеты, охватывающие мои кисти. Внезапно к ним протягивается рука с ключиком. Саманта!

– Так это ты?

– А то! Красиво, правда?

– Но как ты узнала, что Алиса?..

Саманта бросает наручники на заднее сиденье, туда же летит винчестер. Потом она по-детски шлепается на сиденье рядом и обнимает меня как плюшевого медведя.

– Я же ее дочь. А значит – умная. Плюс мама не скрывала от меня своих планов сделаться богатой и свободной вдовой. Тебя в них не было, извини.

– А баллоны?

– Роули, не тупи, вы же при мне это обсуждали.

– Извини, малышка.

– Скажи это еще раз.

– Извини?

– Малышка! Теперь ты мой, только мой, и я хочу это слышать каждый день, договорились?

– Малышка, давай обсудим это завтра.

Я давлю до упора педаль газа, и вскоре это поганое место остается позади. Вдали слышны полицейские сирены.

Часть вторая

1

Сегодня пятница, четырнадцатое августа. Десять долгих лет я ждал момента, когда окажусь на свободе, наконец-то вернусь в Бейсин-сити. Десять лет назад я был главой синдиката, то есть фактически отцом этого города. Точно так же, как до меня власть в нем контролировал старик Генри Крей по кличке Томпсон. Копы, районные авторитеты – всеми заправлял синдикат.

Что с ним сейчас? Кто занял мой пост, пока меня не было? Я пытался разузнать, но тюремная администрация строго фильтровала всю информацию, поступающую из внешнего мира.

Человек – это совокупность его привычек. Я никогда не пью виски из грязного стакана и не выхожу на улицу в непочищенной обуви. Первый день на воле – не исключение. На мне – костюм-тройка и блестящие двухцветные туфли с перфорацией. Солидный человек обязан выглядеть соответственно. По внешнему виду я безошибочно определяю – подонок передо мной или homo sapiens.

Большинство моих бывших соседей по камерам относилось к первой категории. У всех напрочь отсутствовала совесть, человеческое достоинство или честь. Безликое скопище отбросов, дегенератов и садистов. Я предельно осторожен в выборе людей, с которыми общаюсь. Уважающий себя гангстер строго следит за своей репутацией. Так что все эти долгие годы я провел в обществе единственного приличного человека здесь – себя. Занимался в спортзале, много читал, работал. Этого мне хватило, чтобы не свихнуться.

Я прохожу с охранником по длинному коридору. Тусклая лампочка горит вполнакала. Резкий лязг промежуточных дверей-решеток звучит почти как венский вальс. Ключи в связке, висящей у копа на поясе, позвякивают джазовой синкопой. Я смутно припоминаю свой путь в противоположном направлении – кажется, это было не так давно. На выходе мне выдают плащ, купленный как раз накануне ареста, светлую шляпу с полями и связку ключей. Я расписываюсь в получении вещей.

– Давай, Тони, до свидания, – с гаденькой улыбкой на деревенском лице произносит коп.

Он всем так говорит. Жители этого города надолго не выходят.

– Я, может быть, встречусь с тобой в аду, малыш. А здесь – не дождешься.

Лицо копа блекнет, но мне до него нет никакого дела.

Через минуту охранник с лязгом захлопывает за мной железные двери, ведущие на свободу.

Ворочаясь на жестком матрасе под вопли и ругательства человеческого отребья, я часто представлял себе, как выхожу на волю. Свет солнца, щедро бьющий в глаза, небо без решеток и облаков. Плащ, беззаботно перекинутый через руку. Так мне хотелось.

Но природа встречает меня, как сварливая жена. За воротами в лицо неожиданно летят плевки дождя, сырой промозглый ветер с непривычки пробирает до костей. Небо нависает серой тряпкой. Время от времени сплошную стену дождя разрывают молнии, полыхающие далеко на горизонте.

Я спешно набрасываю плащ, надеваю шляпу. Футах в ста замечаю автобусную остановку с небольшим навесом и бегу, перескакивая через лужи, стараясь не испортить обувь.

Меня должен встретить Вилли Монк по кличке Счастливчик, но поблизости его не видать. Сукин сын, даже сейчас умудряется опоздать. Впрочем, спешить мне некуда.

Я достаю из кармана пачку сигарет и закуриваю. Нет ничего лучше, чем затянуться табаком с мыслью о том, что ты наконец-то на свободе.

В тюрьме каждый – раб системы. Первое время меня это дико бесило. Но глупо нарываться на неприятности по сущим пустякам. Так что пришлось привыкать. Да и схлопотать карцер, а то и дополнительный срок в мои планы не входило.

Теперь же я вновь чувствую себя хозяином своей жизни. В какой-то книжке, взятой в тюремной библиотеке, я вычитал красивую фразу. Мол, за решеткой недостаток пространства компенсируется излишком свободного времени. В отличие от ее автора, меня эта глупость слабо утешала.

На территории тюрьмы есть небольшая мастерская. Вот там я и убивал это самое свободное время как мог – когда голова от книг пухла. Деньги платили небольшие, зато было чем руки занять. За десять лет мне удалось поднакопить несколько тысяч баксов. На первое время хватит.

Сквозь шум дождя наконец-то слышится нарастающий гул мотора. К остановке подъезжает старый добрый «Мерседес». Я запрыгиваю в салон.

– Извини босс, задержался. – Вилли виновато улыбается. – На трассе авария, в пробке застрял.

– Все в порядке, Счастливчик.

– Какой-то сопляк на «Плимуте» решил проскочить на перекрестке на красный свет, так его грузовик буквально впечатал в бетонный забор у обочины. Парень превратился в отбивную с кровью.

– Дьявол! Зачем все эти подробности?

Вилли – один из немногих, кто все эти годы поддерживал со мной связь, организовывал передачи, сообщал по возможности новости из города. Это хоть как-то облегчало мое пребывание в тюрьме. Правда, записки в большинстве случаев перехватывали надзиратели. Копы боялись, что я буду рулить своими людьми отсюда.

Я доверяю Лаки, которого сам подобрал на улице еще подростком и успел воспитать в старых гангстерских традициях. Кличку свою этот парень получил за феноменальную везучесть. То он попадает в авиакатастрофу и выживает, единственный из всех пассажиров. То падает в машине с моста и умудряется выплыть на поверхность с парой ссадин. Как говорится, человек в рубашке родился.

– Тони, держи. – Он протягивает мне бронежилет. – Надень.

– Это еще зачем?

– Теперь без этого никак. Многое изменилось за то время, пока тебя не было.

Пока мы не спеша катим по мокрой трассе, Счастливчик объясняет новый расклад в Бейсин-сити. Если вкратце – это уже не то место, которым я раньше управлял по мере сил. Не думал, что мой город способен так запаршиветь за несколько лет.

Оказывается, синдикат, который я возглавлял до ареста, погряз в жестоких междоусобицах. Все мочили всех. Из-за отсутствия четких правил и разумного руководства в городе воцарился хаос. Школы заполонили наркоторговцы. Педофилы и откровенные садисты вышли из тени. При покровительстве копов и бандитов они организовали закрытые клубы. При мне подобное было просто невозможно.

Мы въезжаем в южный пригород. Дождь закончился. Сквозь тучи тонко прорезаются косые лучи заходящего солнца, окрашивающие кровавыми полосами крыши домов. Все заливает несколько театральный и зловещий свет – вполнакала, как тюремная лампочка.

Вечереет. Мы пересекаем мост, приближаемся к центру. Кажется, что город живет прежней жизнью. У ночных клубов начинает собираться подвыпившая публика. Вдоль тротуаров туда-сюда меланхолично расхаживают уличные путаны в ожидании клиентов. На зданиях зазывно загораются разноцветные неоновые вывески.

Гостиница «Метрополь», казино «Палас». Я с грустью вспоминаю, как я цеплял там красоток в былые годы. Где они – белокурая Лилиан, рыжая Мерилин, платиновая Лоис? Что с ними сейчас? Вряд ли годы были к ним милосердны.

Может, некоторые из них благополучно вышли замуж и перебрались куда-нибудь на ферму или в пригород. Но большинство наверняка перебивается заработками в дешевых мотелях, ублажая дальнобойщиков, коммивояжеров и лысеющих отцов семейства. Увы, ночные бабочки быстро увядают и переходят в низшую лигу. Редко кому удается сколотить кое-какой капитал, прежде чем жизнь воткнет в них булавку и уложит в коробку высохшее тельце.

Счастливчик с добродушным выражением лица косится на меня, заметив, что я погружаюсь в воспоминания. Лимузин поворачивает на перекрестке и катит по Стейт-стрит. Мы останавливаемся у круглосуточного магазинчика, прихватить продуктов на ужин. После однообразной тюремной пищи мне хочется немного побаловать себя. Я беру бутылку хорошего виски, вино, овощи, пару фунтов ветчины, немного сыра, в соседней забегаловке покупаю жареную индейку.

Мы опять садимся в машину. Вилли сворачивает с основной дороги и начинает петлять зигзагами по каким-то темным переулкам.

– Насколько я помню, к моему дому дальше надо ехать по прямой, – говорю я.