Ральф Макинерни - Третье откровение Страница 12

— Отец Кроу, наши молитвы услышаны! — воскликнул Катена.

Они не говорили лишних слов, все было и так понятно. Брендану Кроу предстояло стать в архиве своим человеком братства. Не стоило добавлять, что третья тайна хранится там.

— Я не могу на это пойти.

— Не можете работать на благо церкви? Надеюсь, вы не подумали, будто я прошу вас вести подрывную деятельность? Те, кто этим занимается, уже в Ватикане.

Катена умел убеждать, кроме того, неохотно признал Кроу, ему льстило единовременное внимание и Магуайра, и Катены. И все же многого Кроу не обещал. В последующие годы он поддерживал связь с Катеной, но тот ни разу не просил ни о чем, что могло бы подорвать доверие кардинала Магуайра. Порой Кроу почти удавалось убедить себя в том, что на самом деле он следит за Катеной и его братством. Но вот наступил тот страшный день, когда убийца пронесся по коридорам Ватикана, нашел виллу на крыше библиотеки и вонзил нож в грудь кардинала Магуайра.

Он обнаружил третий секрет Фатимы на ночном столике в спальне Магуайра — там, куда кардинал, видимо, положил его, прочитав перед сном. Будь у убийцы чуть больше времени, он бы наверняка нашел папку. Кроу знал, почему кардинал так внимательно изучал материалы. После их опубликования в 2000 году нескончаемым потоком потекли письма, утверждавшие, что часть тайны осталась нераскрыта. Магуайр обещал раз и навсегда положить этому конец. В обстановке строжайшей секретности Кроу забрал документ и отнес начальнику. И вот теперь тайна Фатимы оказалась у него в руках.

Разумеется, нужно было вернуть бумаги в архив. Сам Кроу не испытывал ни малейшего желания узнать, имелись ли основания для жалоб. И он не смог бы внятно объяснить, ни тогда, ни потом, зачем положил папку в чемоданчик. Словно стремясь защитить тайну Фатимы, он отнес ее к себе в комнату в доме Святой Марфы. Из головы не выходил загадочный вопрос Чековского — «ты ли тот, которому должно прийти, или другого ожидать нам?» — и предположение Трэгера о том, что в Ватикане есть предатель. Кроу опасался, что Трэгер подозревает его.

Пришла мысль о маленьком Реми Пувуаре, снующем среди бесчисленных стеллажей. И тут его осенила другая идея — безумная идея, своим появлением обязанная рассказу Джона Берка о миллиардере-эксцентрике, у которого работала его сестра.

IV

«Он Крез, сотворивший себя сам»

Комнаты Джона Берка и Брендана Кроу находились на одном этаже. Священники быстро сошлись; младший частенько обращался к старшему за советом, а Кроу был очарован пылким рвением молодого американца. Берк устроил Кроу обзорную экскурсию по папским академиям, а Кроу в свою очередь познакомил Берка со святая святых Ватиканской библиотеки и открытой частью архивов. Они подолгу беседовали, и на юного священника произвел большое впечатление широкий спектр познаний Кроу — патристика,[25] философия, древние рукописи — и непринужденная авторитетность в вопросах произведений искусства, хранящихся в музее. Именно последнее подтолкнуло отца Берка обратиться к старшему товарищу с просьбой помочь составить список, о котором говорила Лора.

Однако прежде, чем Берк успел завести разговор, Кроу открыл ему жуткую правду о недавних смертях в Ватикане. После этого было непросто вернуться к пожеланиям Игнатия Ханнана.

— Тайны Розария? — спросил Кроу.

— Их лучшие отражения в живописи.

— Едва ли в этом вопросе можно найти единодушие.

— В таком случае лучшие на ваш взгляд.

— Я мог бы назвать по две-три работы на каждую тайну.

— Буду вам бесконечно признателен, — сказал Джон так, словно Кроу уже дал согласие.

— А каково назначение этого списка?

Вместо ответа Берк поведал другу об эксцентричном миллиардере из Нью-Гемпшира, начальнике его сестры.

— Полагаю, он захочет получить репродукции?

— Едва ли он рассчитывает на оригиналы.

Сам Берк посвятил несколько месяцев подбору архивных материалов для комиссии, рассматривающей вопрос о канонизации Пия IX, который в начале папства стоял на либеральных позициях, а затем, придя в ужас от политических потрясений и революций, кардинально изменил точку зрения. Он вынужден был бежать из Ватикана в Гаэту, тем самым встав в один ряд с папами, которым довелось страдать от светской власти. Ирландское красноречие добавило особого драматизма повествованию Берка о том, как Наполеон похитил и привез Папу в собор Нотр-Дам, чтобы тот короновал его императорской короной.

— Но Наполеон сам возложил корону на свою голову. Бедный Пий.

— Пий?

— Пий Седьмой. После фиаско в России он предложил защиту и убежище членам семьи Наполеона. Истинно христианский жест. Некоторые считают поражение Наполеона в России наказанием за то, как он обошелся с Папой.[26]

Сытый по горло этой темой, Берк перевел разговор на драматическую трилогию Поля Клоделя.

Время от времени приятели отправлялись ужинать в ресторан «Амброджио» на Борго-Пио, как говорил Брендан, «отстраняясь на время от блаженства». А может, не он первым это сказал: речь священника представляла собой антологию цитат. В хорошую погоду друзья устраивались за столиком на улице. Так они и поступили в тот вечер.

— Джон, расскажи подробнее о человеке, у которого работает твоя сестра.

— Кажется, я и так рассказал все, что знаю. Он миллиардер.

— Это гипербола? — вскинул брови Кроу.

— Судя по всему, нет.

— Состояние досталось ему в наследство?

— Отнюдь. Он Крез, сотворивший себя сам. Электроника.

— Хансон?

— Ханнан. Игнатий Ханнан.

— Ирландец?

— Похоже.

— Ага, похоже, ирландец. — Брендан начал набивать табаком трубку. — И набожный, хоть и богатый?

— Интерес к религии проснулся совсем недавно. На протяжении многих лет Игнатий Ханнан был слишком занят, чтобы вспоминать о вере, но внезапно она вернулась. Наверное, теперь к нему больше подходит определение «фанатично набожный».

Берк рассказал Брендану о копии лурдского грота, который Ханнан установил перед зданием правления своей компании.

— Вот как!

— Полагаю, будет трудно воздвигнуть что-нибудь вроде Фатимы.

Кроу молчал, попыхивая трубкой и рассматривая прохожих.

— Возможно, его заинтересует Ла-Салетт.

На лице Берка отобразилось недоумение.

— Celle, qui pleure?[27]

Берк покачал головой. Подавшись вперед, Кроу повел рассказ о явлениях в Ла-Салетте, имевших место в девятнадцатом столетии. Знаком ли Берк с Леоном Блуа? Жаль, он должен обязательно его прочитать. Писатель очень интересовался ла-салеттскими пророчествами, явственно указывавшими на все плохое, что происходило в недрах церкви.

— Только не говори, что имя Жак Маритен[28] тебе ничего не говорит.

— Разумеется, Маритена я знаю.

— Крестник Блуа, как и его жена Раисса. Маритен написал книгу о Ла-Салетте, но ему настоятельно посоветовали ее не издавать.

— Почему?

— Папа посоветовал, — многозначительно вскинул брови Кроу.

Накануне возвращения в Америку Лора пригласила Джона на чай в гостиницу, и тот захватил с собой Брендана. К его радости, сестра и эрудированный ирландец быстро нашли общий язык.

— А я и не знал, что американцы пьют чай.

— Разве вы не слышали о «Бостонском чаепитии»?

— Как раз это я и имел в виду. Вы ведь выбросили все запасы за борт!

Они поговорили об интересе Игнатия Ханнана к живописным полотнам, изображающим радостные тайны Розария. Брендан достал из рукава сутаны сложенный листок бумаги.

— Вот что у меня получилось.

Лора была в восторге.

— Будьте уверены, Нат отблагодарит вас, — улыбнулась она.

В отпуске на Амальфийском побережье Джон Берк безуспешно пытался наслаждаться «Бедной женщиной» Блуа.

В ящике электронной почты обнаружилось длинное послание от Лоры. Не мог бы он приехать в Штаты и встретиться с Игнатием Ханнаном, чтобы обсудить захватывающий новый проект? Берк в ответ спросил, почему нельзя связаться по почте или по телефону. «У Ната есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться». Разумеется, это была чушь, однако перспектива съездить в Штаты показалась Берку заманчивой. Он обратился к своему начальнику, вскользь упомянув о Ханнане. Епископ Санчес Соррондо заерзал в кресле, несомненно прикидывая, как кстати придется папским академиям поддержка американского миллиардера.

— Ну конечно отправляйся.

Берку совсем не польстила мысль, что его отсутствия никто и не заметит. Он позвонил Лоре и сказал, что приедет.

— Я только взгляну на расписание рейсов и дам тебе знать.

— Нат пришлет за тобой самолет.